Чарльз Ингрид - Несущий перемены Страница 14

Или они чем-то одурманили его, а он этого даже не заметил?

Недар потер затекшее бедро.

– Я бы пригласил вас к себе, – заметил он, – но здесь не хватит места. А я… – он взглянул на Калак с подносом инструментов, – я не хочу выходить.

Врач посмотрела на него, подвинула ногой столик на колесах и водрузила на него поднос. Ее толстые пальцы зашевелились, как бы проверяя расположение инструментов.

ГНаск протянул руку, рассеянно поглаживая своего тарша.

– Ты мой гость, тезар, и потому я стою на страже твоих интересов.

– Неужели? Тогда отвези меня домой.

– Сейчас это вряд ли возможно. Будет затруднительно объяснить, откуда ты у нас взялся.

Недар наблюдал, как тяжелая рука поглаживает большого слизня, который не прекращал вылизывать кожу ГНаска. В ответ на этот взгляд слизень зашевелил глазами на стебельках и оглядел Недара так внимательно, что волосы на затылке пилота встали дыбом. Слизень невозмутимо продолжал ползти по торсу абдрелика.

– Я мог бы заставить тебя говорить, – продолжал ГНаск, – но столь суровые методы в прошлом ничего не дали. Ронины обмениваются с нами информацией, как и мы с ними, и ничто не подтверждает, что пытки помогут нам заполучить то, что нужно. Особые препараты здесь тоже не подходят. Мы зашли в тупик, Недар. У тебя есть сведения, которые мне нужны. Ты дашь их мне?

Недар горько усмехнулся и заметил:

– Не дам даже в обмен на мою жизнь, – он взглянул на Алексу, которая беспокойно вышагивала за спиной ГНаска, но теперь ошеломленно застыла.

ГНаск улыбнулся.

– Так я и думал. Ладно. У меня есть возможность провести один эксперимент, до этого опробованный всего два раза, причем никогда еще на чоя. По правде говоря, сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из абдреликов согласился на такую процедуру, – он обхватил ладонью тарша и начал осторожно снимать его с кожи. – Должен предупредить тебя: если ты выживешь и даже если расскажешь все, что мы хотим узнать, мы никогда не отпустим тебя. Ты станешь одним из нас, и я сильно сомневаюсь, чтобы твой народ захотел принять тебя обратно. Абдрелик положил симбионта на поднос из нержавеющей стали, приготовленный Калак.

– Не знаю, удастся ли этот опыт с тобой. Вот с Алексой, – голос ГНаска дрогнул, – все прошло успешно. Мой симбионт сейчас находится в такой стадии роста, когда происходит вживление среди моего народа, но поскольку у меня еще нет наследников, я вынужден пропускать эту процедуру. Что может быть лучше жертвы этого сегмента ради получения тайн чоя?

Он не обратил внимания на тихое восклицание Алексы, но Недар услышал его. Он вновь взглянул на нее, и заметил, что Алекса побледнела и задрожала, рот в ужасе приоткрылся под трясущейся ладонью, как будто она не могла вынести слов абдрелика. Ее реакция удивила Недара, и откуда-то из глубин в нем стремительно вырос страх.

Калак коротко спросила:

– Где вы хотите вживлять его?

– В верхней части шеи, там, куда он не дотянется даже со своими двойными суставами, – деловито отозвался посланник.

ГНаск ласково провел ладонью по телу слизня и проговорил:

– Ты даже не представляешь себе, что это за честь, – он взглянул в глаза Недара. – Нет, в самом деле! У абдреликов вживление происходит только тогда, когда мы удовлетворены ими. Каждая семья всю жизнь охраняет своих тар-шей. Он передаст тебе много знаний о моем роде. Вот потому, – абдрелик усмехнулся, показывая клыки, – я не смогу отпустить тебя.

Алекса упала на колени. Она молча трясла головой, и выражение на ее лице говорило Недару больше, чем слова абдрелика.

Тарш пополз по серебристому подносу, оставляя блестящий след. Казалось, холод металла ему неприятен.

Внимание Недара перебил внезапный звук отрыжки. Алекса сжалась на полу, обхватив живот ладонями.

– Ну, дорогая, – усмехнулся ГНаск, – можно подумать, ты была не рада породниться со мной.

Недар отвел взгляд от Алексы. У него не было выбора.

Глава 8

Тень упала на Рэнда, внезапно прогнав его дремоту. Он чувствовал себя, как мышь под взглядом кота, но успел сконцентрироваться, воздвигнуть щит и подавить бахдар.

Чоя заговорил:

– Мне сказали, что ты бодрствуешь у ложа Верховного прелата, но я этому не поверил.

Рэнд повернулся, увидев стоящего за ним Кативара. Священник из Звездного дома заслонял собой экраны. Однако больше в комнате ничего не изменилось – врач-чоя неслышно двигался неподалеку, считывая показания приборов, настраивая их, проделывая с Риндаланом какие-то неведомые Рэнду процедуры. Он чувствовал напряженную атмосферу в комнате. Лицо Кативара прояснилось.

– Мне казалось, я не помешаю, – заметил Рэнд. – Я скучал по нему.

– После того, как он помог Палатону? Человеческое сердце более ранимо, чем мы предполагали, – Кативар сел в кресло. – Он был бы рад узнать об этом.

Рэнд снова отвернулся, наблюдая, как медленно и ровно поднимается и опадает грудь старого чоя.

– Надеюсь, он считает меня другом.

Кативар непринужденно обхватил руками колено.

– Дружба высоко ценится в твоем народе. Это был и вопрос, и утверждение. Рэнду не хотелось отвечать. На Чо было слишком много сложностей, которые он даже не старался понять, а тем более влезать в них. Поскольку он был здесь чужаком, большая часть общества оказалась скрытой от него, причем все чоя считали, что ему неизвестна их главная тайна. Нет, он знал ее и теперь должен был молчать, чтобы спасти свою жизнь. Рэнду не хотелось вступать в разговор с Кативаром, но поскольку это было неизбежно, решил сменить тему:

– Он поправится?

– Не могу сказать. Но я чувствую, что Вездесущий Бог наблюдает за ним, и хотя в жизни происходит много событий, в жизни Ринди не было ничего случайного. Он родился, чтобы совершить великие дела, и думаю, его труд еще не завершен.

– Вряд ли он думал об этом, выходя на улицы.

– Может быть, – ответил Кативар. – Все поступки он совершал с наилучшими целями, и никто из нас не узнает, к чему он стремился, пока вся работа не будет закончена, верно?

Они сидели в молчании, беспокойство Рэнда при появлении Кативара исчезло, шум техники, поддерживающей жизнь Риндалана, убаюкивал его. Этот шум был еле различим, однако Рэнд слышал его и удивлялся, что случится, если шум внезапно прекратится – должно быть, тишина будет ошеломляющей.

Кативар не выдал своего беспокойства, но полностью изменил планы, обнаружив рядом с Ринди инопланетянина. Сидя неподвижно, Кативар обдумывал открывшиеся возможности. Что случится, если Ринди внезапно умрет – вскоре после визита инопланетянина? Сможет ли Палатон защитить преступника перед лицом почти ошеломляющего доказательства, представленного им, Кативаром? Если нельзя поссорить их с Палатоном, то можно обратить всю Чо против Рэнда. Чо не пожелает терпеть присутствие убийцы.

Доказательство потребует времени и тщательной подготовки, но эта задача выполнима. Кативар наблюдал за врачом-чоя, прикидывая свои возможности.

Связь с посольством чоя через космос наконец-то была установлена. Со Скорбью она всегда была трудной, и хотя чоя пользовались всеми преимуществами, это почти не помогало. Пальцы изнывают от тоски по клавишам кабинетного линдара, думал Паншинеа, осторожно сгибая их и чувствуя боль в суставах. Вероятно, эта боль была просто старческой. Он сидел за пультом в своем кабинете и ждал, пока операторы посольства установят связь. Потирая руки, он наблюдал, как на экране появилось узкое лицо Гатона. Темные волосы министра были пробиты белыми нитями сильнее, чем прежде. Он утомился, заметил Паншинеа, под грузом своей службы и долга перед народом.

Министр ресурсов ценился даже выше, чем ресурсы планеты, которые он охранял. Он постиг все сложности политики. Он принадлежал Чо даже больше, чем Паншинеа, поскольку Паншинеа всегда был и оставался чоя из Звездного дома, дерзким, сумасбродным и талантливым, а с возрастом его сумасбродство усиливалось. Паншинеа не осмелился бы покинуть планету, если бы министр не оставался там, выполняя всю не терпящую отлагательств работу.

Лицо Гатона сложилось в приветливую улыбку, хотя звук еще плыл, и его слова остались неслышными для императора. Однако император был благодарен ему.

– Доброе утро, император, – наконец прорезались голоса Гатона. – Состояние Риндалана улучшается. Врачи отмечают, что опухоль на голове постепенно рассасывается, не требуя дополнительного хирургического вмешательства, а кости срастаются так хорошо, как можно ожидать в его возрасте. Большей частью он остается в бессознательном состоянии, хотя приборы отмечали несколько кратких пробуждений ночью. Кажется, он ничего не узнает, но все же врачи довольны – их прогнозы стали благоприятными.

После Двухдневной войны Земной дом отказался от своих прав на наследование престола. Знаю, это неизбежно, но их согласие было передано конгрессу, так что на этот счет можно успокоиться. Однако Витерна из Небесного дома была весьма раздражена встречей с Палатоном. Пан, с нее нельзя спускать глаз – она может доставить нам немало неприятностей.