Александр Зорич - Пилот-девица Страница 15

– Я про такого и не слышала отродясь! Никак смеетесь надо мной?

– Да что за упрямица такая! – сердито насупился бывалый пилот. – Погляди, что ли, фома неверующая, в окно!

– Черно в вашем окне, дядя Толя!

– А ты ниже погляди. Не туда, где черно, а туда, где зелено. На планету свою родную погляди!

С этими словами дядя Толя ловко выпростался из ремней своего ложемента, пролетел – благо, невесомость позволяла – над ногами Василисы, и рывком распахнул бронешторки штурманских обзорных иллюминаторов, которые находились далеко внизу, возле правой ее щиколотки.

Девушка ахнула. Под ней ласковым сине-зеленым светом лучился ее родной Таргитай.

Облачности почти не было. Из космоса прекрасно просматривались желтый песочный корж неузнанного Василисой континента и искрящийся на солнце океан, располосованный рябью далеких штормов да голубыми пятнами отмелей вокруг архипелагов. За океаном виднелся другой необъятный кус суши, позеленее.

– Вот, гляди, континент, на котором ты живешь – он на большое сердце похож.

– Вижу.

– А теперь присмотрись, какой цвет у этого сердца.

– Ну... темно-зеленый... почти черный.

– А в центре пятно какое?

– Зеленое... светло-зеленое.

– А почему так, вас в школе не учили?

– Нас в школе важным вещам учили! Как землю удобрять, как болезни лечить, как электричество спроворить! А про зеленый колер нет, не объясняли.

– Ну так тогда я за вашу школу поработаю! Разъясню тебе как мне один траппер разъяснил, из ученых беглый, из биологов. На самом деле человек на Таргитае нормально жить не может. Хотя и тепла здесь хватает, и кислорода в атмосфере. Только все местные организмы очень человека не любят. Антропофобная биота, понимаешь! Одних плющей ядовитых там у вас, на Таргитае, четыреста разновидностей. Так это только сказать – ядовитых плющей! Они натурально человека убивают! Шел ты по здешнему лесу, случайно плюща коснулся – и сразу обожгло тебя, как крапивой. Только от крапивы ожог отходит быстро, а от плюща ты сам отойдешь... В мир иной.

– Страсти какие! – ахнула Василиса.

А пилот вошел в просветительский раж и останавливаться не собирался:

– Еще бы! А грибы тут какие? Грибы – все сплошь отрава! Хуже поганок! И споры у них – яд! Вдохнул один раз – и с копыт! Никакой фауны, на земную похожей, нет и близко! Мясо звероящеров – несъедобное. Рыбоящеры – горькие как редька! Крупного рогатого скота – нет! Мелкого безрогого – нет! Первые колонисты пробовали коров разводить, так те коровы и недели здесь не продержались – двинули копыта на местном силосе!

– Страсти какие! – повторила Василиса. – И как же управились? С плющами этими? С грибами? С ящерами, прости господи?

– Упра-авились, – дядя Толя широко улыбнулся. Вид у него сразу стал такой счастливый, будто и замысел, и воплощение частичного терраформирования Таргитая были его личной заслугой. – Обычным нашим рыжим муравьём управились! Оказалось, стервец этот прожорливый, во-первых, нормально живет на корму из здешних фикусов. Ну а фикусов здесь разновидностей еще больше, чем плющей – повсюду растут! А во-вторых, и это главное, травит он своей муравьиной кислотой любую другую местную флору! Под корень выводит! Дохнут от нашего муравья целые леса!

– Да нешто ж этой муравьиной кислоты хватило, чтобы леса на Таргитае извести? – с сомнением спросила Василиса.

– Тут хитрость есть. Муравьи наши не то чтобы потравили всё, как обычными ядохимикатами. Они вызвали у здешних лесов что-то вроде аллергии.

– Аллергии?

– Ну это когда буквально вот десяти молекул какого-то вещества хватает, чтобы... чтобы всех вокруг от этого вещества тошнило! Включая деревья и травы... Понятно, что тошнит их как-то по-своему. Но результат такой, что жить они в присутствии муравьев уже не могут! Дохнут! Вот что значит аллергия!

– Был у нас пастух один – Чудило. Так у всей деревни эту... аллергию вызывал. Выгнали его к лешему! Чтоб не поганил!

– Так вот, Василиса Емельяновна, пока Большой Муром еще в Российскую Директорию входил, ну и твой Таргитай с ней заодно, определили на планете несколько пунктов. И муравьев туда буквально вагонами сыпали. Потом бульдозеры долго ездили, всё расчищали. Потом строили специальные фабрики, которые почву ускоренно производят и минерально обогащают. Потом был десант биологов, ботаников с саженцами, зверьем всяким... В общем, сделали вам красиво. Вначале у них получился круг диаметром сто километров. А потом до трехсот расширили. Вот это-то пятно тебе и кажется светлым, когда из космоса на него смотришь. А что темное – то местное.

– Какие дивные дива узнаешь от вас, дядя Толя, – только и смогла вымолвить впечатленная Василиса.

У нее еще оставалась масса вопросов. Например, почему ни она, ни кто-либо из ее родни всей этой истории не знал. Или почему диковинные звери из "старого леса" не забредают в "новый лес"? Кто им не дает? Ну не муравьи же?

Но главное, почему в Усольске все делают вид, будто весь Таргитай – он вот такой, и никакой другой! Ну и в школе об этом помалкивают... Зачем?

Но задать эти вопросы Василиса не успела. Потому что на панели перед дядей Толей вдруг замигала яркая оранжевая лампочка и прозвучал противный протяжный сигнал.

Василиса не знала, что уже полчаса "Кассиопея" в автоматическом режиме бросает направленными импульсами запрос за запросом в одну строго очерченную область небесной сферы. И что мигание оранжевой лампочки означает: они услышаны, им ответили.

Начались радиопереговоры.

Василиса не поняла ничегошеньки. Какие-то цифры, названия, странные интонации, когда неясно: тебе угрожают или, напротив, рады?

Однако, хотя конкретного содержания переговоров Василиса и не понимала, она очень даже почувствовала, что дядя Толя старается изо всех сил изобразить из себя крутого, тороватого и преуспевающего космического делягу.

В конце концов пилот выключил рацию и, повернувшись к Василисе, сказал:

– Ну этот Витаро, ну жу-ук...

– Он – жук? – серьезно перепросила Василиса. После рассказов про муравьев, терраформировавших Таргитай, она уже ничему не удивилась бы.

– Да нет, не буквально, конечно. "Жук" означает хитрый человек, ловчила. Я им, понимаешь, целую "Кассиопею" рабочую пригоню. А они еще выкобениваются.

– Кому – "им"? Тем, которые зверями торгуют, правильно?

– Ну да, "Алым Тиграм". Я с ними пересекался несколько раз по делам. Ребята они сносные. Прижимистые, но Кодекс Вольных Граждан Галактики уважают. В отличие от всяких муда... других граждан Галактики. Нам, конечно, невероятно повезло, что они сейчас вообще в районе Таргитая оказались. Они много куда летают с целью промысла. Таких Таргитаев у них – дюжины две, по всему Тремезианскому поясу.

– Так а где они? Где? – Василиса начала вертеть головой в надежде увидеть за одним из бронестекол кабины как минимум рейдер "Яхонт" из одноименного сериала.

– Ну уж не на опорной орбите, доця. Можешь быть уверена. На что у Звездоплавательного Приказа радары подслеповатые, но даже их может хватить, чтобы без малого километровую дуру засечь. "Алые Тигры" свой рейдер поставили в тень недостроенной крепости что на здешней геосинхронной орбите. Притерли так, чтобы при взгляде издалека корабль полностью сливался с бортом крепости, смекаешь?

– Это кто же им позволил?! Куда стража смотрит?!

– Нету стражи никакой, красавица! Крепость потому недостороенная, что заброшенная! А заброшенная – потому что недостороенная!

– Что за крепость такая? Зачем забросили?

– Затем, что у вас, в Большом Муроме, теперь свобода и полная независимость от московитов. Крепость-то строили еще при Российской Директории! Для военно-космических сил всё той же Директории! А у вас самих пупок развяжется такие крепости достраивать. Вот она и болтается себе. Сотни тысяч тонн железа. Без толку. На орбите. Геосинхронной.

– А что значит... гео... си... хрон?..

– Это значит, нам туда часа три скрипеть. На "Кассиопеюшке"-то.

– А порулить дадите? – с надеждой спросила Василиса.

– По-ру-лить? – вытаращил глаза дядя Толя. – Это что тебе, бричка, ослом запряженная?

– Но мы же в открытом космосе! Разбиться тут не обо что! И никого вокруг нет!

– Милая моя, – с усталой укоризной промолвил дядя Толя, – открытый космос на то и открытый космос, что недруг – или друг, который всё одно не к месту, потому как тоже создает навигационное препятствие – тут в любую секунду из Х-матрицы вывалиться может. Это раз. А два – ты одним резким движением можешь дать такую тягу, что тебя же саму, дуру, перегрузками завалит в "красный туман". Но тебя-то ладно, а ведь может и меня заодно! Проще говоря, потеряем мы с тобой сознание. Кто тогда флуггер дальше пилотировать будет?

– Ну, дело ваше, – пробормотала Василиса, стараясь изо всех сил не показывать обиду.