Иван Граборов - Гончая свора Страница 15

– Флойд, – скрестив пальцы в замке, он наклонился вперёд. – не желаешь упростить мне задачу и объяснить, как в этой истории связаны полоумный антиправительственный садист со своей анархической группировкой, система военной связи, используемая только подразделениями Восточного Союза и, о боже, невероятно, настоящие, чтоб их, инопланетяне, аж в двух экземплярах, которые появляются аккурат после того как ты заканчиваешь копаться внутри нашего муляжа, устраивают трём отрядам голливудскую резню? Что, молчишь? Может и про их предмет ничего не знаешь?

– Предмет? – Флойд сознательно запамятовал о прочих вопросах.

– Существо в чёрно-серой броне или скафандре или что это в действительности, да не важно – оно передало тебе предмет. Продолговатый цилиндр. Подобное устройство генерации помех весьма необычно, но соперник нашей Саре. Тебя отслеживали сразу после того как ты подготовил почву для своего дружка. – Лэрд поднялся, обходя его полукругом. – Роль твоя, Флойд, заключалась в том, чтобы разведывать обстановку, прощупать нас, пока громила делал бы грязную работу, так ведь? Единственное, что нам не ясно в полной мере, так это второе существо и его место в общей картине. Впрочем и им уже занимаются.

– Смотрю, ты сказку себе сочинил. Как это мило.

– Двадцать четыре человека мертвы, ублюдок! – вдруг склонился Лэрд к Флойду, резко отдёрнул его голову за волосы, но тут же отпустил, мотнув вперёд.

Затем его хватка ослабла. Постояв в стороне, он окончательно успокоился.

– Засунь свой сарказм куда подальше и подумай вот о чём: никто, кроме тебя, не способен достоверно сказать, что же произошло сегодня. И только ты, каким-то образом, связываешь воедино все сюжеты. Хорошо читается паршивость собственного положения?

– До боли, – облизал Флойд губы, красные от крови, – вот только я никак не связан с этим. Я пытался разделать ходячее мясо с проводами, пока одного из ваших приложили об бетонированный пол.

Лэрд рассмеялся:

– Благодарностей не будет.

– Пуля, которую вы наверняка уже изъяли из его головы, подтвердит мои слова.

– Второй посетитель всадил в первого порядка двадцати инопланетных безоболочечных зарядов, или что у него там. Ты же отправился отдыхать сразу при встрече. Не пытайся юлить, мои методы получения информации могут быть поистине ужасающи.

– Тот человек, второй, он видел всё и может подтвердить мои слова.

– Тот человек, – издевательски потянул Лэрд – ничего не видел и видеть не мог. Его рассечённый лоб сейчас обрабатывают медики.

– А гильза? Вы же… – он осёкся на середине фразы, припомнив увиденное и заводил головой в стороны, прорисовывая воображением ранее произошедшее.

– Ты как-то вдруг замолчал на полуслове. – в бок наклонился Лэрд, пытаясь заглянуть узнику в глаза. – Хочешь продолжить? – Флойд молчал. – Печальное зрелище. Ну что же, раз нет расположения к открытости, то перейдём к иному подходу.

Лэрд дёрнулся, схватил его за доходящие до плеч волосы пшеничного цвета и приложил головой об стол. Пшеничный местами поменял цвет на почти бордовый, но Флойд не потерял сознание, хоть и был к тому близок. Поджарый и вытянутый, он даже не ссутулился.

До писанного красавца ему и до встречи с Лэрдом было далеко, но после такого удара шансы сколько-то нормально выглядеть, равно как и собственное самомнение, рухнули словно деревянная башня, подорванная тонной динамита. Обводившая губы, короткая и аккуратная чёрная бородка двадцатидевятилетнему Флойду без сомнений шла, гармонично дополняя общий типаж человека застрявшего в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году. Да, для такого отщепенца общества все старые мотоциклетные бары от Норфолка до Сан-Франциско с радостью бы распахнули свои простреленные двери.

Лэрд медленно обогнул стол и уселся в чёрное кресло стоявшее по другую сторону стола. Флойд, отхаркнув кровь, медленно поднял голову и пристально, запоминающе посмотрел в соколиные, почти жёлтые радужки собеседника. Теперь он мог лучше его рассмотреть.

Жилистый как и он сам, высокий, хорошо сложен в плечах. Чёрные волосы перемежались с рыжими лоскутами и были аккуратно уложены к затылку, открывая взгляду изуродованное лицо молодого мужчины, лет тридцати четырёх. Уродливый шрам, не иначе как от осколка пехотной мины, словно бороздой перепахивал всё лицо от правой щеки, разделяясь на два равных по длине хвоста у переносицы. Мнение Флойда о своём внешнем виде от такого прибавило в уверенности и одновременно с этим, глядя в эти горящие огнём сетчатки глаз, он испытал стойкий приступ дежавю.

Во время войны слухи быстро ходили. Мутации волосяного покрова и сетчатки, такая рана… Прорыв к Тунгавану девятнадцатого октября сорок восьмого – точно оно. Отборных головорезов из Молейва в тот день приговорили.

Флойд, когда ещё лейтенантом ошивался на базе в Капатагане и работы было навалом, ощутил на себе все прелести перерезанных линий логистики. Особенно тяжко пришлось без поддержки из бухты Пангу, учитывая как третий и седьмой флоты крылатыми ракетами покрошили подлодки восточных. Но, как бы кому не было худо, хуже чем шестнадцатой сводной воздушно-штурмовой бригаде не было пожалуй никому. После высадок на Патчанонган, Мариндуке, Ромблон и Таблас, из нескольких тысяч в живых едва ли осталась сотня. На каждый шаг враг находил лазейку, на каждую хитрость отвечал ещё более изощрённой, но этого, видимо, было не достаточно и девятнадцатого октября шестнадцатую сводную решил похоронить собственный штаб.

Наступление разработали в спешке. На базе говорили, что так наши хотят закрепить скромный успех на юге и с ходу взять Тунгаван, самый укреплённый оплот сил восточных, служивший плацдармом для подхода морских десантных групп. На деле же разразилась паника. В целях недопущения дезертирства, никому не сообщили о двух доукомплектованных танками полках роботизированной пехоты, разгрузившихся в порту Тунгавана накануне. Шестнадцатую, как самую боеспособную часть, в полном составе посреди ночи отправили с насиженного места в Молейве к озеру Вуд и оттуда пешим маршем до Ипила. О рывке не знал даже пресловутый Тарстон, будь он проклят за эту войну. Но и с подготовкой внезапность сорвалась. Враг вертолётами высветил позиции с воздуха и хорошенько прошёлся реактивной артиллерией по работавшим на просеке сапёрам. Пехота, прижимаемая снайперским огнём из засады, рванулась прямо по прыгающим минам, а тех, кто это чудом пережил, облучили экспериментальной волновой установкой, приехавшей тем же рейсом. Авиация подоспела, но слишком поздно, чтобы рассчитывать на радиоэлектронную поддержку с земли. В штабе очевидно давно и сыто разгуливал крот, но его так и не выследили.

И всё же, враг был отброшен – Тунгаван взяли через пару дней после рейда. Министр обороны Объединения получил орден, штабисты новые звания и медали, а солдаты устную благодарность. По всем островам около месяца ходили слухи, что один из катапультировавшихся лётчиков пятого бомбардировочного крыла выжил во время облучения, похватал тех, кто ещё мог стоять на ногах и опрокинул вражескую оборону решительной контратакой.

С нелюдимым двадцатисемилетним парнем из города Роткила в ту ночь действительно что-то случилось. Что-то настолько из ряда вон выходящее, что заставило элитную роботизированную пехоту восточных спешно ретироваться к кораблям и устроить перегруппировку сил. И этот парень, на момент тех событий бывший юнцом, полным жажды жить, которому на днях стукнуло тридцать с небольшим, смотрел ему прямо в глаза.

В отблеске его полночного огня нельзя было увидеть человека встречающего будущее с улыбкой, только несчастного калеку, утратившего часть себя и стремящегося вернуть её, повторяя один и тот же заложенный мотив, как музыкальная шкатулка.

"Память – лучшее досье" – про себя повторил Флойд фразу с оборота отцовских часов. Непонятно было, кто из них узнал о другом больше. После он решился спросить:

– Тот пришелец, он ведь рядом, не так ли? – чёткость слов тяжело ему давалась из-за разбитых губ.

– В соседней камере, но я опечалю ваше предприятие. Твоего дружка надёжно заковали, так что большая мамочка не придёт на подмогу. – Лэрд снова оскалил белоснежные зубы. – Продолжим?

– Моё барахло в специально камере, верно?

Полукруг лёгкой улыбки Лэрда вытянулся по струне. Удар.

– Тяга к новым болевым ощущениям достойна высшего балла, – потряс он кистью. – равно как и непонимание того, что вопросы в этой комнате задаются в одностороннем порядке. Впрочем, ты так или иначе покинешь нас на излёте дня. – Лэрд наклонился вперёд, уперев острый подбородок в сжатый кулак. – Камеры хранения для всяческих безделушек находятся аккурат под лабораториями. Не волнуйся, мы сохраним и тщательно изучим то инопланетное устройство, что ты щедро нам подарил.

– Мы все тут последние идиоты. – Флойд залился протяжным, слегка сдавленным смехом, а после ещё одним плевком изгадил некогда чистый пол. – Всех провели.