Кристиан Бэд - Дурак космического масштаба Страница 16

Подозвал Келли, чтобы он помог мне уложить на импровизированные носилки Дьюпа.

Лендслер не возражал. Скорее всего, он находился в сознании только символически.

Отвел Келли в сторону. Нужно послать его с носилками вперед, а самые грязные дела доделывать самому. И я сейчас тут всё доделаю. Если… Если должность может стоить человеческой жизни. Пусть даже жизнь эта пошлая и мелкая… Посмотрел на людей у стены. Хорошо мальчишки в войну поиграли… Хорошо, если бы нас дисквалифицировали вместе с Дьюпом. В конце концов, разве есть что-нибудь прекраснее абсолютно тупого положения пилота-стрелка, да пусть даже особиста, который сам ни за что не отвечает и не выбирает из того, из чего невозможно выбрать… И я сказал совсем не то, что хотел:

— Проверь этот сброд ещё раз, Келли, чтобы ни у кого — никакого подобия оружия, даже зубочисток. И гони их в большой проход. Мы уходим. Через пятнадцать минут воду дадут, дерьмо раскиснет. А мы уже достаточно сегодня в дерьме накупались.

Келли ничего не спросил. Махнул парням и сказал им что-то по-лхасски. Это был его родной язык — редкий, полузабытый. На нём говорило-то всего две деревни. Видимо, из упрямства. Сержант Келли на стандарте выражался с акцентом, зато бойцов моих научил десятку фраз на своём полузабытом языке. Иногда нам это здорово помогало. Я понял «обыскать» и «быстро». Парни начали работать, не выпуская стволов. Один заложник решил, что это конец, и самоустранился на пол. Видимо, просто ноги подогнулись. Рос, увидев, что террорист в сознании, за шкирку и пинками поднял его.

— Ну-ка, вы! — обратился к пленникам Келли. — Жить хотите — валите отсюда!

Террористы жались к стене и не очень-то верили.

— Бегом, я сказал! — взревел сержант.

После такого крика не побежать было невозможно, но они не побежали. А жалко. Это тоже могло бы решить все проблемы. Но наши умные детки голов от страха не потеряли. Значит, этот красивый и широкий проход был-таки заминирован. Я махнул ребятам, и мы погнали всю эту компанию в дыру, которую проделали сами. Мы с Келли менялись — то он шел впереди, а я — подгонял, то наоборот. Нужно было торопиться, но Дьюп весил не так уж мало, да и террористы наши еле плелись… От угла отделилась тень. Я узнал Обезьяну. Он махнул мне на развилку. Значит, ребята мои что-то выяснили. Не стал спрашивать, не до того. Мы еле успели загнать в боковое ответвление тоннеля всё наше стадо, как вдалеке прогремела серия взрывов. Потолок задрожал, но в нашем углу выдержал. Значит, Мерис что-то взорвал, и вниз уже хлынула вода. Мы побежали быстрее. Обезьяна маячил впереди, и ориентироваться стало легче.

Под ногами хлюпало. Дороги я не знал — ведет она под уклон или как… И тут же мы уперлись в отвесную стену. Среди моих бойцов было два бывших альпиниста, я их нарочно с собой взял. Вот на такой вот случай. Да и Обезьяна кое-чего стоил. Пока парни доставали снаряжение, он уже полез.

Кирпич здорово растрескался, высота — метра три, вода прибывала. Я прикидывал, как нам втащить наверх Дьюпа. Парни бросали кошки, но кирпич крошился, и зацепиться они никак не могли. Наконец Обезьяна влез, пользуясь не веревками, но своими уникальными руками, и крикнул сверху, что цепляться тут просто не за что — все давно сгнило или рассохлось. Ребята полезли так, вбивая в кирпич железные клинья, или выламывая подобия ступенек.

Вода залила колени. Дьюп с трудом встал и шарил по карманам. Наконец, разодрав подкладку, он выковырял что-то круглое, похожее на бусину. Его обыскивали, но сканер не возьмет стекло или алмаз, например.

— Платок у тебя есть? — спросил он. Я достал высохшую гигиеническую салфетку.

— Вот это дело, — Дьюп завернул свою бусину в салфетку, сунул в рот и, судя по хрусту, раскусил. Я крикнул, чтобы бросали веревки. Террористы столпились у стены.

— А ну вперед, — ткнул Келли стволом одного. Я перевел взгляд на Дьюпа, тот вытирал углом салфетки лицо и весь как-то порозовел. Потом выпрямился, и видно было, что двигается он теперь легче. Значит стимулятор… Втроем — я, Келли и стимулятор — мы таки затащили наверх Дьюпа. И тут выяснилось, что половина наших ненужных друзей — на стену никак. Вода уже доставала мне до груди, а рост у меня не маленький. Келли вообще стоял почти по горло в грязной вонючей воде. Парни тащили сверху, мы с сержантом ругались и толкали снизу… Как сам залез — не помню. Наверху мы с Келли рухнули на кирпич и пару минут позволили себе побыть в самой желанной в такой ситуации роли — в роли трупов. Всё. Считай, дошли. Обезьяна дорогу знает, взрывчатку мы тоже не всю использовали. Выберемся теперь как-нибудь. Подошел и сел рядом Дьюп, он уже почти не шатался. Надолго, интересно?

— Дай мне карту, — попросил он.

Я достал. Стал показывать:

— Мы сейчас примерно вот тут. Можем в двух местах попытаться выйти. Нет, даже в трех, — я указал на помеченные Лесом проходы.

— Кто это тебя так подковал по местности? — Дьюп задумчиво разглядывал исчерченную мною по подсказкам Леса карту.

— Пацан один местный. Тут, как выяснилось, местные «кошки» (подростковые банды) наркоту курят. Ну и лазят везде.

Дьюп подозвал Келли.

— Приведи мне двоих из той кучи.

Мокрые и умаявшиеся террористы сидели в углу, смирившись, видимо, со всем, что вообще может произойти. Келли подошёл.

— Лендслер двоим велел это… — сказал он, мотнув головой в сторону Дьюпа. — Встали, в общем!

Парни молчали. Тогда он вытащил одного за шиворот и поволок к нам. Второй поднялся сам. Надо же, герой нашелся.

— Садитесь рядом и смотрите на карту, — сказал Дьюп. — Мы сейчас уйдем вот в этот проход, правый. Вы пойдете налево, тут кладка самая старая, надеюсь, обрушений не будет. Выйдете у обрыва и обрывом же пройдете два километра до реки. Там отмоетесь. Вас тут никто не видел. Где вы были — ваше личное дело. По катакомбам шлялись, спайк курили. Ясно?

— Как это? — не понял тот, который подошел сам.

— Молча.

— Вам-то зачем это надо? — удивился парень.

Нам «это» было надо ещё больше, чем им. За них папаши, вполне возможно, сегодня же внесли бы залог, а вот мы должны предъявить трупы, а не свидетелей собственного самоуправства. Но я промолчал. А Дьюп откинулся на стену, закрыл глаза и сказал:

— Считайте, что повезло.

И закашлялся.

И мы пошли по правому проходу, а они по левому. И у меня никогда еще не было так легко на душе.

P.S. Прости меня, друг. Если ты смотрел новости, ты знаешь, что я тебя обманул. Всё было совсем не так. Дырка у Дьюпа оказалась не на лбу, а в затылке, террористов я расстрелял лично. После чего лишился нашивок и прошел часть своего пути простым спецоновцем. И это правильно. Потому что я так и не научился стрелять в безоружных, и до сих пор те, в кого я стрелял, стоят у меня перед глазами. Я ни о чем не жалею. Но и не хочу никому рассказывать, что произошло на самом деле. Ведь это, согласись, была бы совсем другая история.

История восьмая. «Слишком большой, чтобы…»

— Бак пафшкииц! Щамурафц! (Этот Бак, да он же сумасшедший!)

Я слушал и наслаждался. Пфайфики прозвали меня Бак, что по-ихнему означало — большой. И это не только за рост. Я вообще оказался слишком «большим» для них, потому что нёс в себе излишне много чужого и непонятного. До моего появления на астероиде пфайфиков всё было просто. Есть топливо — бери, нет топлива — отваливай. И тут нарисовался я.

— Топлива нет! — заранее просигналили мне со старенькой, покореженной метеоритами базы.

— Ну и ладно, — сказал я и стал заходить на посадку.

— Топлива нет! — думая, что я плохо понимаю стандарт, пфайфик стал показывать мне отсутствие горючки жестами. Я энергично кивнул ему пару раз и… сел. Сел против неписаных местных правил. Но и стрелять в меня пфайфики не решились: топлива-то не завезли, а значит — и защищать нечего. В обшарпанной проржавевшей забегаловке ко мне тут же подошел один, самый смелый, и, косясь на трех других, подпирающих головами сделанную под человека стойку, спросил на стандарте (их чириканье я понимал с большой натяжкой):

— Топливо ждать будешь?

— Нет, — сказал я и стал пить авт — местное слабоалкогольное поило.

Пфайфик онемел. Удлинившимися от удивления глазами он влез, практически, в мою кружку. Руки у него сделались коробочкой, словно собирался молиться. Я пил.

— Так не будешь ждать топливо? — переспросил он, очумело таращась на меня.

— Не буду, — согласился я, равнодушно глядя, как мой зеленокожий собеседник бочком, точно краб, пятится к своим.

Я понимал, что на астероиде сейчас только и говорят, что о моей персоне. Но передатчик тут маломощный и дальше информация не уйдёт. Горючка меня действительно не интересовала. И то, что я официально числился штрафником, никак не мешало работать непосредственно на Мериса. А Мерис велел на недельку сдохнуть. Ну я и сдох. Какой-то хороший, наверное, парень валялся сейчас под обломками с моим личным браслетом на руке, маячок из плеча я тоже на всякий случай вырезал — дохнуть, так дохнуть. Я выпил за этого безымянного парня, по весу похожего на экзотианца: больше о нем ничего нельзя было сказать с уверенностью — слишком обгорел. Щас он еще полежит бедняга денька три под развалинами в самую жару… Потом его откопает Келли, он видел, куда я его сунул. Потом сочинят рапорт… Потом пошлют в армаду материалы для генетического анализа, потом — потеряют их по дороге, война же.