Звезданутые - Матвей Геннадьевич Курилкин Страница 16

— Ну, в принципе логично, — признал парень. — У нас вот тоже пчелы есть…

«Все равно стремно. Он, получается, это все даже не выбрасывает, а переваривает!»

Не забыл Герман и уточнить, где они находятся:

— До того, как будет принято решение о дальнейших передвижениях, мы будем находиться на планете, — с готовностью пояснил ликс.

— А когда будет принято решение о дальнейших передвижениях? — уточнил Герман. — И что будет со мной после принятия этого решения?

— Маршрут будет построен после того, как ты в достаточной мере освоишь язык и сможешь ответить на интересующие свободного разведчика вопросы. Что будет с тобой я не знаю, свободный разведчик Тиана ди Сонрэ примет решение о твоей дальнейшей судьбе по результатам вашей беседы. Однако могу заранее успокоить — твоей жизни, скорее всего, ничего не угрожает. Тиана ди Сонрэ предпочитает без нужды не отнимать жизнь у врагов. Скорее всего, тебя обработают нейродеструктором, и ты вернешься на планету.

— Понятия не имею, что такое нейродеструктор, но звучит угрожающе.

— Это очень гуманное средство обороны и нападения, которое так же можно использовать для стирания памяти. Безусловно, в отличие от точных устройств, им невозможно ювелирно удалять воспоминания индивида, однако в некоторых пределах варьировать воздействие все-таки удается. Например тебя обработали этим средством на минимальной мощности, и ты лишь потерял сознание, и возможно несколько часов жизни. На средней мощности ты лишишься воспоминаний за несколько месяцев или лет. Это большая потеря, но гораздо лучше, чем смерть. Физически ты будешь здоров, только несколько дней промучаешься головной болью.

— Да уж, ребята, я до глубины души поражен вашей гуманностью. Всего-то несколько лет, какая ерунда! — широко улыбнулся Герман. Оптимизма у парня как-то резко поубавилось. Нельзя сказать, что последние несколько лет он был феерически счастлив, но терять эти воспоминания не хотелось совсем. Сомнительный гуманизм получается, особенно в его ситуации. Парень предствил, что он оказался дома в розыске с амнезией и с бандитами за плечами, и ему поплохело. Как такого исхода избежать в голову не приходило, поэтому сосредоточился на обучении. Только уже не так старался, надеясь затянуть развязку. Сильно это не помогло. Под воздействием непонятного коктейля знания заскакивали в голову будто сами, и упорно не стремились оттуда выветриваться. К середине третьего дня обучения они с ликсом уже перешли к чтению, которое освоилось еще быстрее, а потом почему-то к астрономии. Ликс объяснял, как вычислять собственные координаты в привязке к известным небесным телам, потом — как вычислять координаты этих небесных тел, а дальше пошло и вовсе заучивание известных точек. Что именно находится в этих точках не объяснялось. Точнее, объяснялось — например «самый яркий голубой гигант в галактике», или «самая плотная в галактике туманность», но к чему эти знания, и для чего они нужны Герману ликс так и не пояснил.

— Скажи, ликс, а откуда ты такой появился? — Утренний разговор все никак не шел из головы, из-за этого любопытство изрядно угасло. Расспрашивать ликса уже не хотелось. Но надо. Единственное, что он сейчас может — это добывать информацию. Возможно, удастся за что-нибудь зацепиться и улучшить свои перспективы. Возможность заполучить искусственную амнезию не радует, и Герман пообещал себе, что сделает все возможное, чтобы избежать такого исхода.

— Как и все прочие существа, был рожден от родителей.

— То есть вас таких много? Не сочти за обиду, но для меня ты довольно необычен, и поэтому интересен.

— Конечно много! Тысячи лет мои соплеменники живут с киннарами и помогают им летать в пустоте.

— А что вы получаете за свою помощь? — полюбопытствовал парень.

— Прости, я не понял вопрос, — после короткого молчания ответил ликс.

Теперь уже озадачился Герман:

— Ну… Если что-то делаешь для кого-то, можно рассчитывать на ответную услугу. Это довольно логично с моей точки зрения. Иначе получается нерационально — бессмысленная трата времени и усилий. Ну, если, конечно, это не добро ради добра, но такое тысячами лет не делают. Конечно, я не говорю о родных и близких друзьях, людей, которых ты считаешь своими и готов помогать им просто потому, что для тебя важно, чтобы им было хорошо. Но у меня сложилось впечатление, что вас со свободным разведчиком связывают именно деловые отношения, а не дружеские…

— Ах, кажется, я понял. Ты, видимо воспринимаешь меня через призму своих представлений о людях. И ждешь от меня такого же поведения. Но я не принадлежу к вашему виду. Мои дикие сородичи вообще не разумны, моя способность размышлять — это результат работы биологов и генетиков народа киннаров. Тем не менее, несмотря на наличие разума, я остаюсь ликсом. Мы довольно спокойные существа. Мои дикие сородичи всю жизнь проводят, медленно дрейфуя от одной звезды к другой, делая долгие остановки для того, чтобы попастись на астероидных полях или отложить на подходящей планете кладку. Мой характер от них мало отличается — мне, по большому счету, все равно где находиться, лишь бы не голодать. Правда, благодаря наличию разума я очень любознателен, и благодаря свободному разведчику моя жажда новых знаний и впечатлений с лихвой утоляется. Поэтому мне не нужно ничего взамен. Меня устраивает лететь туда, куда скажет свободный разведчик, потому что я знаю, что мне обязательно будет интересно.

— А если тебе хочется полететь куда-нибудь не туда, куда хочет свободный разведчик?

— Но у меня нет никаких конкретных устремлений, — терпеливо пояснил ликс. — Если мне требуется пополнить запасы вещества, я сообщаю об этом, и свободный разведчик решает эту проблему.

«Нда. Совершенное отсутствие инициативы. Сильные у этих киннаров генетики. Что-то мне подсказывает, что диким сородичам все не так фиолетово, как он думает!» Однако сдаваться Герман не собирался.

— Но вот представь себе такую ситуацию: Ты видишь что-то очень интересное для тебя. И, естественно, тебе хочется это получше изучить. А свободный разведчик говорит, что необходимо куда-то срочно лететь. Такое ведь возможно?

На этот раз молчание было значительно дольше.

— Пожалуй, да. Такая ситуация действительно возможна. —