Дуглас Адамс - Путеводитель хитч-хайкера по Галактике Страница 18

— Я нашел ее! — кричал Зафод, и бил кулаками по пульту. — Я нашел ее!

Форд изумленно смотрел на экран.

— Что это? — спросил он.

— Это, — отозвался Зафод, — самая невероятная планета во всей истории Вселенной.

Глава 15

Из Галактического Путеводителя, страница 634784, раздел 5а, статья: Магратея. Давным-давно, в туманах древних времен, в великие и славные дни прежней Галактической Империи, жизнь была дикой, богатой, и большей частью свободной от обложения налогами.

Могучие звездолеты бороздили пустоту, достигая самых далеких звезд в поисках приключений и добычи под чужими солнцами. В те дни души были смелыми, ставки — высокими, мужчины были настоящими мужчинами, женщины — настоящими женщинами, и мохнатые зверюшки с Альфы Центавра — настоящими мохнатыми зверюшками с Альфа Центавра. И все пускались навстречу неизвестности, навстречу ужасным опасностям, великим свершениям, и определению неопределенных форм глагола, чего никогда доселе не делали. Так и была создана Империя.

Разумеется, многие тогда неимоверно разбогатели, но это было вполне естественно, и стыдиться тут было нечего, поскольку никто не был, собственно говоря, беден, — по крайней мере, никто, о ком стоило бы здесь упоминать. И для всех самых богатых и удачливых негоциантов жизнь неизбежно становилась весьма скучной и пресной, и им начинало казаться, что в этом повинны миры, на которых они обосновались — ни один из них не удовлетворял их требованиям полностью: или погода ближе к вечеру их не устраивала, или день был на полчаса длиннее, чем нужно, или море было чуть-чуть слишком розовым.

Таким образом, были созданы условия для появления и развития новой промышленности: постройки роскошных планет на заказ. Базой этой отрасли стала планета Магратея, где инженеры по гиперпространству высасывали вещество сквозь белые дыры, а затем превращали его в волшебные планеты — золотые планеты, платиновые планеты, мягкие резиновые планеты с частыми землетрясениями. Все они были сотворены тщательно, любовно, чтобы ответить все возрастающим запросам, которые, разумеется, имели право предъявить самые богатые люди Галактики.

Но настолько доходным было это предприятие, что Магратея вскоре стала самой богатой планетой в истории Галактики, а все остальные были низведены далеко за черту бедности.

И система не выдержала. Империя пала, и долгая гулкая тишина воцарилась над миллионами миров, и эту тишину нарушал только скрип перьев ученых, что день и ночь трудились над своими ничего не значащими книжками о ценности плановой экономики как науки.

Сама Магратея исчезла, и память о ней вскоре канула в темные воды легенд.

В наши просвещенные дни никто, разумеется, не верит ни единому слову этой сказки.

Глава 16

Артур проснулся от громких голосов, и решил отправиться в рубку. Там Форд размахивал руками.

— Ты спятил, — кричал он. — Магратея — миф, сказка, родители ее на ночь детям рассказывают, когда хотят, чтобы они выросли экономистами, это…

— Это то, вокруг чего мы сейчас летаем, — настаивал Зафод.

— Слушай, я не знаю, вокруг чего сейчас летаешь ты, но этот корабль…

— Компьютер! — завопил Зафод.

— О Боже, не надо…

— Всем привет! Я Эдди, ваш бортовой компьютер, я гляжу — вы все отличные ребята. Задайте мне любую задачу — я получу кучу удовольствия, и к тому же решу ее для вас.

Артур вопросительно взглянул на Триллиан. Она показала рукой, чтоб он вошел, но вел себя тихо.

— Компьютер, — сказал Зафод, — скажи нам еще раз наш нынешний курс.

— С огромным удовольствием, приятель, — журчал компьютер, — в настоящий момент мы находимся на орбите на высоте 300 миль над поверхностью мифической планеты Магратея.

— Ничего это не доказывает, — заявил Форд. — Я бы вообще не доверял этому компьютеру, если хотите знать.

— Не хотят, — вмешался компьютер, снова выплевывая кусок бумажной ленты. Я могу сказать точно, кто и как не хочет, а также представить разработку личностных проблем с точностью до десятого знака, если это поможет.

Триллиан прервала его.

— Зафод, — сказала она. — Через минуту или две мы выйдем на дневную сторону планеты, — и добавила, — чем бы она ни оказалась.

— Эй, это в каком это смысле? Планета находится там, где я сказал, разве нет?

— Да, я знаю, что там есть планета. Я ни с кем не спорю, но я бы не отличила Магратею от любого другого холодного камешка. Начинается рассвет, если тебе интересно.

— Ладно, ладно, — пробормотал Зафод. — По крайней мере, полюбуемся. Компьютер!

— Всем привет! Могу ли я…

— Можешь заткнуться, и еще раз показать нам планету.

Снова экраны заполнились темной неясной массой — планета внизу вращалась, словно уходя из под ног.

Минуту-другую они смотрели молча, но Зафода трясло от возбуждения.

— Мы сейчас летим над ночной стороной, — приглушенно говорил он. Планета продолжала вращаться.

— Поверхность планеты сейчас в трехстах милях под нами… — продолжал Зафод. Он попытался восстановить то чувство, которое охватило его перед тем мгновением, которое, как он чувствовал, станет великим. Магратея! Его подстегивало недоверие Форда. Магратея!

— Через несколько секунд, — бормотал он, — мы увидим… Вот!

Это мгновение наступило. Даже самый закаленный звездный бродяга не может сдержать восхищения, наблюдая из космоса великий спектакль восхода солнца, но восход двойной звезды — одно из чудес Галактики. Из неприглядной черноты вдруг засияла точка ослепительного света. Она медленно поднималась и выбрасывала лучи в стороны тонким лезвием в форме полумесяца, и вот уже видны два солнца — горнила света, заливающее черный край горизонта белым огнем. Яростные всплески цвета рванулись в тонкую пленку атмосферы.

— Огни восхода! — выдохнул Зафод. — Солнца-близнецы! Сулианис и Рам!

— Или какие угодно, — спокойно заметил Форд.

— Сулианис и Рам! — настаивал Зафод.

Солнца засияли в космической пропасти, и призрачная басовитая мелодия заполнила рубку: это напевал Марвин, не скрывая иронии, потому что очень не любил людей.

Форд смотрел на эту мистерию света, и внутри него горели возбуждение и радость, но только радость открытия новой незнакомой планеты. Он принимает ее такой, какая она есть, и этого достаточно. Его слегка раздражало стремление Зафода добавить какую-то невероятную сказку к великолепию этого зрелища, чтобы она доказала его правоту. Неужели не хватит того, что сад прекрасен — нужно еще верить, что в нем танцуют феи?

Весь разговор о Магратее для Артура был абсолютно непонятен. Он подсел к Триллиан, чтобы спросить ее, что происходит.

— Я знаю только то, что рассказал мне Зафод, — прошептала она. — Видимо, Магратея — очень древняя легенда, в которую всерьез никто не верит. Вроде Атлантиды на Земле, только обитатели Магратеи строили планеты.

Артур взглянул на экраны, моргнул, и почувствовал, что ему чего-то не хватает. Чего-то очень важного. Неожиданно он понял, чего именно.

— На этом звездолете есть чай? — спросил он.

Поверхность планеты разворачивалась под ними по мере полета Золотого Сердца по орбите. Солнца теперь высоко стояли в черном небе, фейерверк восхода закончился, и планета лежала перед ними в дневном свете — тусклая и суровая, серая, пыльная. Все линии на ее поверхности неясно расплывались. Она выглядела мертвой и холодной, словно покойницкая. Время от времени на горизонте появлялись очертания, выделяющиеся на общем равнинном фоне — ущелья, может быть, горы, а может быть, и города, но как только корабль приближался к ним, линии смягчались, дрожали и пропадали, и снова под кораблем лежала равнина. Поверхность планеты была истерта временем, медленным движением тонкого слоя воздуха, который век за веком сглаживал камень Магратеи. Было ясно, что планета очень, очень стара.

Сомнение на секунду охватило Форда, когда он смотрел на серую равнину под кораблем. Его пугала неимоверность возраста — он мог почувствовать его физически. Он откашлялся.

— Ну, даже если предположить, что это и есть та самая планета…

— Это и есть та самая планета, — вскинулся Зафод.

— Которая совсем не та, — отрезал Форд. — Во всяком случае, чего тебе от нее надо? Там ничего нет.

— Не на поверхности.

— Ладно, пусть даже там что-то и есть. Я так понимаю, ты здесь не для того, чтобы заняться археологией. Что ты ищешь?

Одна из голов Зафода отвела взгляд в сторону. Другая огляделась, пытаясь увидеть, на что это уставилась первая, но поняла, что та уставилась в пустое пространство.

— Ну, — с наигранной веселостью заявил Зафод, — это отчасти любопытство, отчасти поиски приключений, но большей частью, я думаю, слава и деньги…