Иэн Бэнкс - Эксцессия Страница 18

Аморфия присел на корточки возле женщины, изображающей умирающего солдата. Она лежала на спине, щурясь от солнца, ее куртка была во многих местах продырявлена пулями и покрыта пятнами крови. Дроны слетелись на нее, как мухи на падаль. Верхняя часть костюма для Сохранения была стянута и теперь, точно резиновая маска, лежала на траве. Лицо женщины было бледным и немолодым. Но бритая голова делала ее похожей на большого младенца.

– Привет. Как дела? – спросил Аморфия, взяв ее за руку и помогая встать. Он осторожно открепил часть костюма, стянув рукав Сохранителя, точно тесную перчатку.

– Ф-фу, – произнесла женщина, сглатывая комок в горле. Глаза ее наполнились влагой.

Сиклир-Наджаса Кроупайс Инс Стейхал да Мэпин, помещенная на Сохранение 31 год назад, в возрасте 386 лет. Критерий оживления: одобрение следующего Линейного Мессии на планете Ишайс. Она была ученым главной религии этой планеты и хотела присутствовать при возвышении их следующего Спасителя, каковое должно было произойти примерно через пару сотен лет.

Она скривила рот и вдруг закашлялась.

– Всего 31 стандартный год, – сообщил ей Аморфия.

Глаза женщины распахнулись, затем удивление сменилось улыбкой.

– Так быстро… – сказала она.

Она словно скинула разом сотню лет: так стремительно переменилась ее внешность. Уже через несколько минут она самостоятельно поднялась на ноги и, взяв Аморфию под руку, в сопровождении дронов побрела с ним через поле брани к ближайшему краю панорамы.

Они остановились на небольшом холме под номером 4.

Женщина осмотрелась, затем тряхнула головой.

Аморфия догадывался, о чем она думает.

– Ужасное зрелище, – сказал аватара. – Но это была последняя великая битва на Кслефьере I. Иметь модель такого грандиозного сражения – воистину великое достижение для мыслящих существ.

Женщина обернулась к Аморфии:

– Я знаю, – сказала она. – Я как раз думала о том, насколько все это впечатляет. Ты можешь гордиться собой.

II

Исследовательский корабль-разведчик “Мир Несет Изобилие”, судно клана Старгейзеров, часть Пятого Флота эленчей-зететиков проводил исследования в малоосвоенной части Верхнего Смерча. Он работал в стандартном режиме случайного поиска. Корабли оставили мир-распространитель Тир в n4.28.725.500 вместе с семью другими кораблями Старгейзеров. Они канули в глубинах Смерча, пожелав напоследок друг другу доброго пути и зная, что, может быть, уже никогда не увидятся.

За месяц путешествия корабль не встретил на своем пути ничего особенного: несколько обломков не отмеченного на карте межзвездного мусора, – вот, пожалуй, и все. Но следом за ними шло еще одно судно, об этом говорили показания приборов. Впрочем, и в этом не было ничего необычного. Корабли других цивилизаций часто следовали, как акулы, за кораблями эленчей.

Эленчи откололись от Культуры 1500 лет назад. Несколько миров цивилизации эленчей, множество Астероидов, кораблей, дронов и людей, решили встать на путь развития, отличный от главной магистрали Культуры. Культура стремилась оставаться незыблемой: тем, чем она была. Менялась она неспешно, дабы не обогнать младшие цивилизации, которые открывала постоянно, и в то же время выступала добросовестным посредником между более развитыми обществами, которые представляли собой постоянно сменяющихся игроков в великой галактической игре цивилизаций.

Эленчи хотели изменять себя, а не других. Они искали неоткрытое и неосвоенное не для того, чтобы изменить его, но чтобы измениться самим под чужим влиянием. Мечтой эленчей было, чтобы кто-нибудь из представителей более стабильного общества, встретив их – в виде Роида, корабля, дрона или человека – всякий раз в новой сущности, – не узнал бы в них прежнего народа. Эленчи хотели оставаться непостижимыми. Для этого они неустанно развивали в себе способность к мутации. Изменения происходили потому, что при встрече с иной цивилизацией они, постигая принципиально новую информацию, претворяли ее в свои тела и умы. Это был поиск чего-то вроде всеохватной правды бытия, которую односторонний монософистический подход Культуры отвергал наотрез. Это было призвание, миссия, профессия.

Результаты такого подхода к жизни были различны. С флотом эленчей могло случиться все, что угодно. Иногда он вообще не возвращался из экспедиции, оставшись навечно затерянным в глубинах космоса, а иногда много времени спустя его внезапно обнаруживали в составе иной цивилизации.

В прежние незапамятные времена некоторые суда попадали под воздействие Агрессивно-Гегемонизирующего Роя. Так назывались самостоятельно воспроизводящиеся организмы, которые превращали любую частицу материи в себе подобных. Иное происходило при встрече с Евангелическим Гегемонизирующим Роем. Здесь цена изменения была более умеренной.

Одним словом, менялись эленчи беспрерывно. Это был их образ жизни. К тому же им везло. Они гораздо чаще наталкивались на иные цивилизации, чем это удавалось Культуре. Иногда это были даже не планеты, а просто группы кораблей и мыслящих существ. Какое-то количество эленчей постоянно примыкало к иным цивилизациям и ассимилировалось с ними. В то же время и к эленчам присоединялись, бывало, группы людей и автоматов из Культуры и других сообществ – гуманоидов и прочих. Эта цивилизация не могла выродиться, приток свежих сил эленчам был постоянно обеспечен. К тому же они сильно развили способность, унаследованную от предков: оставаться внутри прежними, постоянно меняясь снаружи.

Они привыкли иметь дело с загадками, в том числе и ставящими в тупик – артефактами, новыми цивилизациями, хранилищами древних знаний. Не все они вызывали пристальный интерес эленчей, но многие возбуждали любопытство. Дальнейшие исследования бывали выгодны с чисто экономической точки зрения, особенно если эленчам удавалось получить к ним доступ первыми. Такая удача выпадала редко, но многие готовы были пожертвовать целым кораблем, отправив его следить за эленчами. Так что “Мир Несет Изобилие” не был особо встревожен, когда узнал, что кто-то висит у него на хвосте.

Второй месяц путешествия также не принес ничего нового. Только газовые облака, бурые карлики и пара безжизненных звездных систем. Все это было давно нанесено на карты, ни единого признака, что этот сектор Вселенной когда-либо посещал Разум.

Даже корабль-шпион, присутствие которого както скрашивало рутину экспедиции, и тот исчез из виду. Видимо, решил, что “Мир Несет Изобилие” пошел не туда. Тем не менее, сканирование продолжалось, пассивные сенсоры фильтровали естественный спектр на признаки смысла, лучей и импульсов, посылаемых в вакуум, изучая и снимая пробы через ткань пространственно-временного континуума. Корабль жадно впитывал любое эхо, анализируя, решая, оценивая…

На семьдесят восьмой день полета “Мир Несет Изобилие” приблизился к звезде – красному гиганту по имени Эспери, курсом, которым, согласно записям корабля, никто еще не следовал прежде. И на расстоянии в 14 световых месяцев от солнца обнаружил некий артефакт.

Артефакт был чуть более 50 км в диаметре. Это было сплошное непроницаемо-черное тело: внешняя аномалия, неразличимая с расстояния. “Мир” заметил артефакт, когда тот перекрыл на звездном небе участок отдаленной галактики, и корабль эленчей, зная, что галактики не могут исчезать и появляться по собственному усмотрению, провел тщательное исследование.

Оно показало, что артефакт либо практически лишен массы, либо является не материальным предметом, а еще неизвестным науке видом проекции.

По результатам измерений и вычислений черный шар не производил никакого влияния на пространствено-временную ткань, как это положено любому, даже самому незначительному скоплению материи. Если положить булыжник на доску трамплина, та должна под ним хоть чуть-чуть прогнуться. Этот же артефакт производил впечатление чего-то плавающего в складках пространственно-временной ткани, не натягивая и не прогибая ее. Это требовало исследования. Аномалия могла так располагаться только в том случае, если фиксировалась на энергетической решетке, которая лежит нижним слоем под тканью реального времени. Выходило, данный артефакт отлит из собственной тени.

Еще любопытнее.

“Мир Несет Изобилие” лег в дрейф неподалеку от артефакта и попытался произвести исследования и вступить в контакт.

Но посылаемые с корабля сигналы не достигали артефакта. Они огибали его, соскальзывали с черной поверхности и следовали дальше, в пустоту и бесконечность.

Корабль сделал попытку контактировать напрямую – послав дрона-разведчика под объект в гиперпространство: под поверхность пространственновременного континуума. Дрону предстояло попробовать пройти сквозь оболочку этого мыльного пузыря. Если в космосе не было ничего, кроме проекции, это сразу обнаружилось бы при входе в гиперпространство. А если бы все-таки наличествовало вещество, то оно должно было либо отторгнуть дрона, либо принять его. Корабль допускал равную вероятность и того, и другого.