Андрей Ливадный - Среда выживания Страница 19

– Егор, я на борту! Принимаешь телеметрию?

– Да!

– Бестужев, я задал вопрос. Не отвлекайся! Что с сегментами грузовой платформы? – вновь напомнил о себе Малехов.

– Отклик получен от четырех устройств из пяти.

– Плохо! Стыковка четырех сегментов не даст нужной мощности и аэродинамики! Приготовься, я направляю к тебе группу техников!

– Принял, – Егор мысленно разделил каналы связи, вызвал Родиона:

– У?

– Осваиваешься?

– Понемногу. Я же тренировался на симуляторах, помнишь?

– Нет, но не важно. Справишься с управлением?

– Угу. Егор, у меня сомнения насчет Юргена.

– Ты же говорил: хороший пилот!

– Все так. Но он шарахается от своей тени! Может, все же потребуем, чтобы Пашка пошел с нами?

– Нет.

– Егор, этот Юрген в обморок упадет, как только увидит хонди! Отвечаю!

– У тебя было время на решение всех вопросов! Теперь менять состав групп некогда!

– Ладно, не злись! Я же не о себе беспокоюсь! Нам платформу прикрывать, не забыл? Второй попытки не будет!

– Если Юрген сдрейфит, перехвачу управление его машиной! – запальчиво отрезал Бестужев. – Все, мне некогда! – он заметил силуэт человека, медленно плывущего вдоль троса, включил прожектор, движением луча указал направление на шлюз третьей БПМ.

Время текло медленно. Десантные группы уже разместились в отсеках планетарных машин. Для участия в операции Малехов отобрал пятнадцать лучших специалистов, знакомых с технологиями хонди. В их число, к удивлению Егора, попал и Щедрин.

«Я бы его оставил в бункере», – он наблюдал, как четверо техников, облаченных в бронескафандры, медленно перемещают неисправный сегмент антигравитационной платформы к боксу БПМ-3.

– Юрген?

– На связи, – без особого энтузиазма откликнулся тот.

– Докладывай!

– Все системы в норме, – вялый, апатичный ответ только разозлил Егора.

– Вооружение проверил?

– Я же сказал: все работает! Только не пойму зачем? Наверху – всемирный потоп. Наш враг – погода.

– Много болтаешь!

– Слушай, я в добровольцы не рвался! – не выдержав, огрызнулся Юрген. – БПМ водить умею, что тебе еще от меня надо?

Егор побагровел от злости.

Вот урод! Прав Родька, в бою от него толка не будет.

– Ты должен выполнять мои приказы!

– Понял. Командуй, не стесняйся. Наверху посмотрим, кто выживет, а кто нет.

Егор скрипнул зубами. Хотелось ответить резко, наорать, вспылить, но толку, если этот долговязый технарь ни разу не видел крови?

– Думаешь, будет бой? – вдруг бесцветно поинтересовался Юрген. Коммуникатор передал не только слова, но и его частое, прерывистое дыхание.

«Трусит».

Злоба мгновенно схлынула. Егор вдруг остро вспомнил себя. Мальчишку, мечтавшего о путешествиях, приключениях, исследовании бескрайних ледников Пандоры. Вспомнил, как мутант стоял на крыльце школы, на улице стая тварей рвала серва, а он оцепенел, впал в ступор, обвешанный оружием, но беспомощный, раздавленный, ни на что не годный.

Нужно что-то ответить, как-то ободрить парня, но слов Егор не нашел. Свою ненависть через коммуникатор не передашь. А без нее лицом к лицу с чужими не выжить.

Неловкую паузу нарушил вызов на общем канале связи:

– Отремонтировать сегмент не смогли. Под водой нельзя нарушать герметизацию. Крепим его к корме БПМ-3. Разберемся наверху.

– В десантном отсеке – приготовиться! Начинаем движение! – Егор не узнал своего голоса. Он вдруг отчетливо понял: за чертой шлюзовых ворот они останутся одни. А пятьсот человек будут ждать. Надеяться и ждать до последнего.

Уровень воды постепенно понижался. Огромные литые колеса планетарных машин держали сцепление с бетонной поверхностью, вариаторы силы тяготения автоматически компенсировали плавучесть, они же помогут преодолеть сложные формы рельефа.

По воздуху БПМ, конечно, не полетит, но антиграв – бесценное дополнение к мощному водородному двигателю. Регулируемый клиренс и изменяемая нагрузка позволяли уверенно управлять машиной на зыбкой напитанной влагой почве, форсировать водные преграды, преодолевать крутые склоны.

Тоннель вел к главным шлюзовым воротам колониального убежища.

Вода плескалась подле самых створов. Егор остановил БПМ, включил прожектор.

– Техники – вперед!

Четыре фигуры появились в поле зрения. Сервоусилители мускулатуры позволяли истощенным людям двигаться быстро.

Двое несли герметичный кофр с энергоблоком. Хотят подключить питание?

Нет – Егор разглядел детали механического приспособления. Дима Щедрин – мастер на все руки. Он командует техническим отделением.

Пока техники возились подле ворот, он попробовал выйти на связь с убежищем, но тщетно. Коммуникатор ответил лишь треском помех.

Снаружи раздался гул, затем скрежет. Лобовой скат брони окатило излучением, пискнули датчики.

– Бестужев, сдай на пару метров назад! Не дай бог, ворота рухнут!

Правый створ дрогнул, начал поддаваться. Сверху вдруг посыпался угловатый бетонный щебень, лязгнул металл, по стенам тоннеля прокатилась вибрация, в паре мест с треском образовались вертикальные разломы, сквозь них тут же хлынула вода.

Шлюзовые ворота смещались медленно, по сантиметру.

– Достаточно!

– Еще немного! – ответил Щедрин. – Терпение!

Наконец гул стих. Внешние микрофоны теперь транслировали лишь плеск воды.

Техническое отделение скрылось в шлюзе.

Внешние ворота поддались значительно быстрее. Вода в наклонном тоннеле прибывала. Мрак подземелья разрезала узкая полоска блеклого дневного света.

– Щедрин, что у тебя? – не выдержал Егор.

– Путь свободен. Дождь хлещет. Города считай что нет!

– Начинаю движение!

По улицам города неслись бурные потоки воды.

Дождь хлестал по броне планетарных машин, мгла смыкалась, видимость не превышала одного метра, в стремнине потока катились угловатые камни, глухо били в борта.

Из кабины управления реальность воспринималась иначе.

– Егор, ты как? – планетарную машину Бутова медленно смещало мощным течением в сторону пропасти, постепенно разворачивая поперек дороги.

Бестужев молчал. Образы, возникшие в его сознании, парализовали рассудок. Он слышал голос Родиона, но не мог выдавить ни звука в ответ, лишь железы на тыльной стороне запястий вдруг испустили смрад.

Действие принятого препарата завершилось внезапно и, как казалось, в самый неподходящий момент. Принимать еще нельзя. Метелин так и не сумел точно рассчитать время действия. А вдруг организм отреагирует иначе, и, когда понадобятся мои способности, я не смогу ими воспользоваться?!

Нет. Больше никакой химии. Справлюсь сам.

Нерв тем временем резко проявил себя. Приборные панели расплывались перед глазами, казались чужими, незнакомыми. Метаболический корректор сжигал остатки сил. Дыхание замедлилось. Мышцы лица свело судорогой, все человеческое гасло, на смену приходили неуместные желания. Хотелось разорвать страховочные ремни, вырваться из кресла – он зажмурился, представив, как будет удобно бежать на четвереньках, как быстро он доберется до кормового отсека, окунется в блаженный жар, истекающий от работающего двигателя, и замрет, наслаждаясь теплом.

На экранах мгла сменилась четким изображением. Взгляд Бестужева зацепился за согнутую решетчатую конструкцию радиовышки, обрывки тросов, раскачивающиеся на ветру. Сполохи человеческих воспоминаний разорвали сумерки сознания.

Техники уже закончили осмотр и мелкий ремонт пятого сегмента антигравитационной платформы. Сбой в сознании, показавшийся коротким, едва ли не секундным, на самом деле длился достаточно долго.

Датчик вызова настойчиво мигал на коммуникационной панели.

– На связи… – выдавил Егор и тут же стиснул зубы. Язык казался разбухшим, нерв пытался им управлять, воспроизвести резкие скрежещущие фонемы чужой речи.

– Перестраиваемся! – Родион догадался, какого рода проблемы возникли у Бестужева, переключился на закрытый коммуникационный канал. – Егор, я приму командование, поведу колонну. Ты, главное, держись, повторяй мои маневры! Юрген замыкающий, он тебя подстрахует! Ответь, если понял!

– Да… ш… – выцедил Егор сквозь сжатые зубы. Ответ больше походил на шипение. – Сшпрафлюшьсь… – он больно прикусил язык.

– Давай тебя сменит Щедрин?

– Нетфс… Сам… – всплеск злобы парализовал хондийский нерв, ненадолго вернул нормальное человеческое восприятие. Егор едва не задохнулся от сконцентрировавшегося в рубке смрада.

Рот наполняла кровь. Язык действительно разбух. Фантомные ощущения стремительно таяли, он больше не чувствовал несуществующей пары конечностей, лишь в области живота остался зуд, такой сильный, что хотелось рвать кожу…