Игорь Власов - Стажёр Страница 19

Нику как воздух нужна была информация. Любая. Мифы, легенды, сказки, все, что угодно. Их, во всяком случае, можно было попытаться интерпретировать в нечто более-менее вразумительное. Что-то ведь на этой планете произошло. И это что-то не могло не оставить свой след, если не в документальных источниках, то уж в устных преданиях точно. Но пока он не получил даже наводящей информации ни от Сита, ни от других членов племени. Ничего.

А гигантские пирамиды? А боевая орбитальная станция, в конце концов? В том, что она боевая, сомневаться не приходилось, как и в том, что она не одна, тоже. На это указывало то, что все зонды-разведчики, находящиеся на разных сторонах планеты, были сбиты практически одновременно. Не говоря уже о пространственном «коконе», закрывшем их планетную систему от всей остальной Вселенной.

– Один сплошной ребус, – подвел итог своим неутешительным раздумьям Ник и почесал Бантика за ухом. Точнее, там, где, по его мнению, оно должно было располагаться. Ну, во всяком случае, ядоплюю это нравилось. Он начинал по-особому шипеть и раскрывал свой шипастый воротник, который и становился похожим на большой оранжевый бант.

Бантик оказался смышленым зверьком. В Нике он сразу признал хозяина и на руки шел только к нему. Правда, иногда мог залезть на колени и к Шептуну. Отношение к Ситу у него было особенное. Зверек словно чувствовал его страх. Он любил незаметно подкрасться к мальчишке, потом громко зашипеть, приняв угрожающую позу. Сит непременно вскакивал и, ругаясь, отбегал в сторону. Вообще-то, слюна ядоплюя, как смог Ник убедиться на собственном опыте, имела нервно-паралитическое действие. Плюс к этому сильно обжигала, попадая на кожу. Плевался он прицельно метров на десять-пятнадцать. В природе, скорее всего, ядоплюи использовали яд только в целях обороны. Это были травоядные животные. Как предположил Ник, токсины играли большую роль в их метаболизме. Поэтому они атаковали только в случае крайней необходимости. После этого, чтобы восстановиться, целый день объедались травой или корой деревьев.

В который уже раз Ник с теплотой вспомнил о бабушке. Вот бы ее сюда. Да еще и с современной аппаратурой. Она бы быстро разобралась в местной экосистеме. Как успел заметить Ник, на этой планете очень сложно отличить флору от фауны. С первого взгляда было просто не понять, что или кто перед тобой. Некоторые представители этой экосистемы, как например, бородавочники, возможно, и вовсе являлись странным симбиозом животного и растения. Часть времени они предпочитали проводить в болотистых местностях, где пускали корни и питались таким способом, как деревья, беря необходимые питательные вещества из почвы. В обычном же состоянии были весьма опасными хищниками. Зачастую, собравшись в стаю, не боялись нападать и на людей.

«Надо все-таки насесть на Сита и убедить его больше времени уделять изучению письменности и чтению». Ник подозревал, что мальчик и сам не очень-то в этом силен, поэтому и старается всячески избегать этой темы. Но ничего, Ник знал, как его можно уговорить. Сит, как и любой подросток его возраста, хотел научиться хорошо драться.

После той памятной стычки в лесу он каждый день приставал к Нику с просьбой обучить его тем приемам. Ник сначала отнекивался. В тот злополучный вечер он невольно стал причастным к гибели трех людей из другого племени. И даже теперь, когда ему объяснили, что их самих не оставили бы в живых ни при каких условиях, вспоминание об этом вызывало приступы тошноты.

В школе, в младших классах, у них была любимая игра в салочки. Правила были простые. Двое или трое игроков пытались коснуться водящего, а тот должен был как можно дольше не позволять им этого сделать. Кто осалит первым, становился водящим. И так далее. Специальное устройство подавало сигнал, так что фиксировалось любое, даже самое легкое прикосновение. Аппарат также засекал и время. Кто дольше продержится, тот и считался победителем. Уже потом, когда стал ходить на занятия по суб-бою, он с удивлением узнал, что детские салочки являются одним из видов тренировки ближнего боя. Так быстрее достигалось состояние спидинг-ап – состояние ускорения.

В тот вечер, на поляне в лесу, Ник инстинктивно не дал себя коснуться, и произошла трагедия. То, что вакхи собирались его убить, причем без какого-то видимого повода, он хорошо понимал, но до сих пор не мог себе этого объяснить и, соответственно, принять. Похоже, на этой планете не очень-то ценилась человеческая жизнь. Аборигены набросились на него, ни слова не говоря, словно дикие звери. Потом практически в упор выстрелили из луков, метясь точно в грудь. Он еще как-то попытался показать свои миролюбивые намерения, вернув одному из нападавших его стрелу. Но сделать это ему не дали. Просто набросились все вместе. Пришлось отключить их одного за другим.

«Планета сумасшедших, – с грустью подумал Ник, – и я таким же скоро стану. По возвращении точно понадобится курс психологической реабилитации».

Тут он увидел вышедшего из-за поворота Сита. Мальчик был явно чем-то взволнован. Ник уже научился определять его настроение по походке. Сейчас тот шел торопливо, чуть подпрыгивая на ходу.

Приблизившись, он сначала подозрительно покосился на Бантика. Ядоплюй лежал на скамейке, греясь в лучах Орфиуса, всем своим видом давая понять, что пришедший его совершенно не интересует. Сит, все же держась от него в некотором отдалении, быстро проговорил:

– Мы идем в Великий Город! И ты идешь! – потом добавил: – Скажи спасибо Шептуну, это он настоял. Староста поначалу ни в какую не хотел соглашаться. Ты же знаешь, – чуть потупившись, добавил он, – тебя тут многие считают странным. Ну и Рон поддержал. Сказал, что без тебя грибницу бы не донесли.

Он что-то еще говорил. Ник, по правде, половину не понимал, но главное уловил – появилась возможность попасть в их чуть ли не мифический город. Все о нем знали, бывали там единицы, но что-то конкретное никто сказать не мог. Возможно, это все было из-за языкового барьера. Ник постоянно ругал себя за свое тугодумие, но ничего поделать не мог. Он уже практически свободно общался на бытовые темы с селянами, но когда речь заходила о лесе, о животных, его населяющих, или, например, как сейчас, о городе, тут начинались какие-то иносказательные повествования, и Ник сразу терял нить разговора. «Ну что ж, – подумал он, – как говорится, лучше один раз увидеть…»

Тем временем Сит продолжал тараторить:

– Рон хочет выторговать у Хранителей побольше железных наконечников для копий и, главное, ножи. Но не такие ножи, как мой, а такие… – он развел руки в стороны. – Вот такие, длинные. Не помню, как называются, надо будет у Рона еще раз спросить. Ну и, конечно, саженцы. – При этом мальчик смешно округлил глаза. – Знаешь, какие у них саженцы? Таких даже в Лесу нету. То есть, конечно, есть, но не такие, а гораздо вкуснее. Мы их потом собирателям дадим. Они знают, как их сажать. Потом целый год разные вкусности есть будем! – Тут он бросил в сторону Ника хитрый взгляд. – Ну что тебе рассказывать, все равно ты вкуснее перевертыша ничего не ел. Или ел? Что вы там у себя в степи едите, колючки, что ли, разные?

Ник поморщился. Как он ни пытался кому-либо объяснить, откуда он, все решили, что он из какой-то далекой степи. Один Шептун только заинтересовался. Сказал, что вернется к этому разговору, когда Ник получше их язык выучит.

– Подожди, подожди, Сит! – решил он наконец прервать этот словесный поток, – ты-то вроде за другим в город мечтал попасть?

– Ну, да, – потупился тот сразу, – ну интересно же посмотреть?

С этим трудно было не согласится.

– А далеко находится этот город? – Ник решил перевести разговор на другую тему. Сит как-то разоткровенничался и рассказал ему, что часто видит этот город во сне. Когда Ник спросил его, а что в этом особенного, Сит поведал ему, что его сны часто совпадают с описанием охотников, побывавших в нем. Вот он и хочет сам побывать там и убедиться. Или наоборот. Ник тогда промолчал. Мог бы сказать, что так бывает. Может, Сит в детстве слышал уже эти рассказы, а потом забыл, что слышал, и теперь воспоминания приходят к нему через сны. Такое в медицине называется dejà vu[6]. Хотя это-то как раз он объяснить ему вряд ли смог бы. Ну да ладно, в любом случае, зачем расстраивать мальчика. Больше они к тому разговору не возвращались.

– Дня три пути, не меньше. Мы с собой еще и повозку возьмем. Чтоб побольше всего из Города привезти. Староста сказал, что поговорил с собирателями из Ближней Долины. Вроде старый Иго обещал ему двух ленивцев для похода одолжить. Ленивцы медлительные, конечно, но все сборы были недолгими. У Ника из его пожитков был только небольшой сверток. Шептун настоял, чтобы он переоделся в одежду людей Прилесья. Специально для него лучшие прядильщицы деревни сшили широкие штаны и свободную рубаху без рукавов. Он подпоясал ее веревкой, подсмотрев, как делают это охотники. Рубашку можно было также застегивать с помощью специально нашитых петелек. Нику одежда показалась вполне сносной. Тело поначалу чесалось, но потом кожа привыкла, и зуд прошел. Это, конечно, не летный костюм из высокотехнологичной наноткани. Но с местными обычаями приходилось считаться. Поэтому Ник свернул его и убрал в заплечный мешок. Многие местные жители носили на шее что-то, напоминающее обереги, поэтому на Умку никто внимания не обращал. Благо она еще в первый день их пребывания на планете мимикрировала под фактуру распространенной в этой местности растительности. Аборигенам должно было казаться, что у Ника на шее обычный коричневатый ремешок из древесной лианы.