Александр Зорич - Пилот-девица Страница 19

Боб Джи Кейн и господин Блад пришли в зверинец на короткую экскурсию.

Точнее, они хотели посмотреть на одного-единственного зверя – василиска Буча – о чем тотчас сообщили Жилю, который расплылся в раболепных гримасах и понесся заваривать ароматный бразильский кофе по собственному тайному рецепту.

"Какое счастье, что я успела с утра всё вылизать в клетке этой уродливой твари! Вот было бы позорище, если бы не успела!" – ликовала Василиса, краем уха прислушиваясь к разговору между важными гостями (Жиль называл их "виплом").

– Так вот он какой, этот наотарский эндемик... Что ж, он воистину прекрасен! – не скрывая восхищения, воскликнул господин Блад и воздел руки вверх на манер жрецов Перуна при исполнении обрядов. – И вполне отвечает своему названию! Это царь! Царь зверей! Опасный и неустрашимый!

– Да, он у нас такой, – самодовольно ухмыльнулся Боб Джи Кейн. – Уже несколько раз нам предлагали продать негодяя... Но мы – ни в какую!

– Отчего же?

– Много разных причин. Одни только так называемые опаловые яйца дают неплохой доход. И со сбытом нет проблем, ведь этот особый опал очень ценится!

– И что, он действительно несет яйца, как о том рассказывают? И как часто? – поинтересовался господин Блад, и этот его интерес был по-детски искренним, что удивило даже Василису.

– Еще как! Раз в месяц. Максимум – в два месяца! Р-раз – и яйцо!

"Ну и враль..." – с неодобрением подумала Василиса.

За те недели, что она прибиралась за василиском, тот ни разу не снес не то что опалового яйца, а хотя бы опаловой горошины, даже "так называемой". И никаких признаков того, что снесет в обозримом будущем, не демонстрировал!

Василиса так увлеклась своими потаенными мыслями, что когда господин Блад подозвал ее, она отреагировала не сразу. Пирату пришлось позвать ее дважды!

– Не бойся нас, дитя мое! – произнес тошно-сладеньким голосом неразоблаченного педофила господин Блад.

– Василиса! Слышала, что сказано?! – поддержал дорогого гостя грозный Боб Джи Кейн.

Тарахтя ступенями, Василиса второпях слезла с высокой стремянки, вытерла руки о спецовку и подошла к гостям, стараясь не глядеть в глаза мужчинам, как того требовал строгий муромский этикет. Да и без этикета ей было ясно: ни к чему это!

– Скажи-ка, дитя мое, – вкрадчиво промолвил Блад, – какие они, эти опаловые яйца, которыми несется ваш василиск?

В первое мгновение Василиса хотела сказать правду. Мол, работаю недавно, легендарных яиц увидеть не успела.

Но, уловив напряжение или даже угрозу, которые исходили от Боба Джи Кейна, чувствительная Василиса поняла, что за правду тот ее попросту прибьет. Поэтому она освежила в памяти недавние рассказы сторожа Жиля и, старательно изображая поселковую дурочку, каковой отродясь не являлась, отвечала:

– Тут, сударь, дело-то какое... Они в слизи все выходят, энтые яйца... И мне не велено самой их оттирать. На такое дело особый человек даден, Жилем прозывается. Но однажды Жиль показывал мне, каковы из себя яйца эти диковинные. Сияют, что твое золото! Будто внутри у них – огонь! И не простой такой огонь... а как бы... горний! – Василиса закатила глаза к потолку и трогательно сложила на груди свои ладошки.

Кормчий с недоумением посмотрел на Боба Джи Кейна. Мол, что за говорок? Что за странная девчонка?

– Да из Большого Мурома она. Ретроспективная до жути, – пояснил Боб Джи Кейн. – Приютили из жалости. От родителей сбежала. Те ее били и поступать на учебу не разрешали.

Последнее сообщение вызвало в господине Бладе неожиданно бурное оживление.

Он улыбнулся во все тридцать два холеных фарфоровых зуба. Потрепал Василису по щеке и вынул из внутреннего кармана своего белого пиджака... двойное складное зеркальце! Крышечка зеркальца была украшена эмалью и полудрагоценными камнями.

– Сбежала? Из дому? Ай да умница! Ай да лисичка! Характер! Глазки! Прелесть! Уважаю! Вот тебе, ромашечка, – с этими словами господин Блад протянул Василисе зеркальце.

Если бы Василиса зналась в латинице, она разглядела бы в извивах узора монограмму "J.B.", что означало, конечно, Jeremiah Blood – "Иеремия Блад". А будь она поопытней – заподозрила бы Кормчего в кривой сексуальной ориентации. Ну разве пресловутый "нормальный мужик" будет носить в кармане зеркальце? Он же не женщина, у него тушь на глазах потечь не может! Но Василиса была настоящей муромчанкой. И ничего такого не подумала.

Думала же она о другом: надо бы отказаться от подарка... Уж больно не понравился ей этот Кормчий, а ведь у них считалось, что от дурных людей подарки ничего окромя несчастий не приносят. Но Боб Джи Кейн сделал такое лицо, что Василиса поняла: тут не до шуток, подарок придется взять, потому что "так велено".

– А что сбежала – так это правильно! – продолжал Блад. – Сам от своих ноги сделал, когда мальчишкой был! Однажды после очередной взбучки выскочил из дома, пешком до космодрома дошел, пятнадцать километров между прочим, в контейнеровоз забрался – и бывайте, мама с папой, сами тяните свою рабскую лямку, растите свою кукурузу и пойте алилуйю в церковном хоре! Ваш сын выбрал судьбу свободного человека!

Прочие обитатели зверинца никакого интереса у злодея в белом не вызвали.

И хотя Василиса, чтобы впечатлить гостя, специально положила пельтианскому халкозавру в кормилку свежего мяска (пусть Кормчий поглядит, с какой потешной жадностью зверь ест!), на чавкающего насекомоящера никто даже не взглянул. Подумаешь! Да и к душистому кардамоновому кофе, принесенному сторожем, никто не притронулся.

– Ф-фух, – хором вздохнули Василиса и Жиль, когда двери за "виплом" с успокаивающим шипением затворились.

Василиса мирно спала в своей каморочке, когда вдруг погруженный во мрак зверинец озарили разгоревшиеся по-дневному световые панели. (Исключая, разумеется, сектор василиска, где панели раз и навсегда были настроены на тусклое, зловещее синее свечение.)

Девушка посмотрела на часы – было пять часов утра по местному времени.

Хм. Утро наступило на три часа раньше положенного!

Недовольно засопев, Василиса села на кровати и потянулась. Не иначе как Жиль напился и балует!

Свет действительно включил Жиль – когда явились люди Кормчего, он в восемнадцатый раз досматривал "Без вины виноватый", свою любимую комедию из такого далекого и такого невегетарианского двадцатого века.

Три сонных небритых мордоворота уголовной наружности, не вынимая из уголков рта обильно дымящих кубинских сигар, вкатили в зверинец похожий на огромный гроб контейнер для транспортировки живности. Вслед за чем потребовали:

– Давайте сюда вашего василиска, нам пора лететь!

– Что значит "давайте сюда"? – осведомился Жиль, предусмотрительно отступая к пульту сигнализации, где, само собой, имелась кнопка вызова вооруженного наряда. – На каком основании?

– А на таком, что ваш главный его нашему главному в покер проиграл!

– Наш главный в покер не играет. Тиграм это вообще не свойственно, – спокойно сказал Жиль.

– Мы не тигра вашего имеем в виду. А этого... ну... Кейна, – пояснил самый мордатый. И затушил сигару в подошву ботинка.

– Минуточку, господа, я должен проверить эти сведения, – ледяным тоном произнес Жиль.

Сведения, увы, подтвердились. Бледный как полотно Боб Джи Кейн приказал Жилю "оказать всемерное содействие" в пересадке и транспортировке твари на "Левиафан" – корабль пиратов Иеремии Блада.

Василиса, которая уже поняла, к чему все идет, живо натянула спецовку и теперь стояла рядом с Жилем, лупая сонными глазенками.

Ох и намаялись же они с этим василиском!

Тварь тоже была спросонья. Она шипела, кусала манипуляторы, скакала по вольеру, бросая на пиратов за стеклом взгляды, исполненные отборной, не животной, но уже человеческой какой-то ненависти.

Василиса совала Бучу мясо и вкусняшки.

Василиса наполняла его поилку заплесневелым йогуртом, до которого тот был охотником.

Василиса уговаривала его. Ни в какую! Лишь при помощи брандспойта, изрыгающего жидкий азот, им с Жилем удалось загнать инопланетного хищника в жерло транспортировочного контейнера.

И когда захлопнулся его люк, похожий на крышку пусковой ракетной шахты, они еще долго были обречены слушать, как злобно бьется зверь, как он скребет контейнер когтями и надсадно шипит.

– Не хочет ехать к новому папочке, – печально вздохнул Жиль.

Но подручным Иеремии Блада было плевать на желания василиска Буча.

– А кто у него спрашивает? Главное, что Кормчий хочет, чтобы он ехал. Так что пусть сворачивает базар, пока его на ремни не нарезали!

Подведя такую четкую черту под ситуацией, несвятая троица укатила контейнер с василиском в неизвестность.

– Ну вот и славненько, – промолвила Василиса, утирая трудовой пот со лба.