Филип Дик - Лабиринт смерти (сборник) Страница 19

— Тогда сдавайтесь, — предложил Варне.

— Я не собираюсь сдаваться. И никогда не собирался. Провони будет убит в течение часа после приземления; и кого бы он там ни привел на подмогу — мы и тех прикончим. Проклятые инопланетники… У них, наверное, по шесть ног и жало на хвосте. Как у скорпиона.

— Вот они нас до смерти и ужалят, — сказал Варне.

— Да, что–нибудь вроде того. — В купальном халате и шлепанцах Грэм уныло расхаживал по своей спальне–канцелярии, руки его были сложены на груди, а живот выдавался вперед. — Вам это не кажется предательством по отношению к человеческой расе — к Старым Людям, Низшим Людям, Новым Людям, Аномалам — ко всем? Притащить сюда этих инопланетников, которые, вероятно, захотят здесь поселиться, уничтожив нас?

— Если только, — заметил Варне, — мы не дадим себя уничтожить, и сами уничтожим их.

— Ну, об этом просто нельзя ничего сказать с уверенностью, — сказал Грэм. — Они могли бы тут крепко обосноваться. Именно это мы и должны предотвратить.

— Из данных о расстоянии, с какого было передано послание, — сказал Варне, — можно заключить, что он — или они — будут здесь не раньше, чем через два месяца.

— У них может оказаться сверхсветовой двигатель, — проницательно заметил Грэм. — Провони может быть вовсе не на борту «Серого динозавра» — он может быть на борту одного из их кораблей. Да и «Серый динозавр», черт бы его взял, тоже достаточно быстр; как вы помните, он был прототипом целого поколения новых кораблей для межзвездного сообщения; Провони взял самый первый и сбежал на нем.

— Вполне возможно, — согласился Варне. — Провони мог усовершенствовать свой корабль; он мог форсировать двигатель. Он всегда был технарем. Разумеется, я не могу полностью этого исключить.

— Кордон будет казнен немедленно, — сказал Грэм. — Позаботьтесь об этом теперь же. Известите средства информации, чтобы они смогли присутствовать. Соберите сочувствующих.

— Нам? Или им?

— Нам! — рявкнул Грэм.

— Между прочим, — спросил Варне, делая заметки в блокноте, — могу я получить разрешение нанести удар по типографии на Шестнадцатой авеню?

— Она хорошо защищена от этого удара, — заметил Грэм.

— Не совсем. Подобно улью, она разделена на…

— Я все об этом знаю — месяцами читал ваши проклятые детальные и нудные доклады. По–моему, у вас уже зуб на эту типографию, разве не так?

— А вы как думаете? По–моему, ее давным–давно следовало уничтожить.

— Что–то удерживает меня от этого.

— Что же? — поинтересовался Варне. Немного погодя Грэм ответил:

— Когда–то я там работал. Еще до того, как поступил на Государственную службу. Я был тайным агентом и знаю там почти всех; когда–то мы были друзьями. Они так и не проведали обо мне… Тогда я выглядел совсем иначе, нежели теперь. У меня была искусственная голова.

— Боже! — выдохнул Варне.

— А что такое?

— Просто это так… нелепо. Мы их больше не используем; это прекратилось с тех пор, как я пришел к руководству.

— Ну, это было до того, как вы пришли к руководству.

— Значит, они до сих пор не знают.

— Я дам вам полномочия разрушить стену здания и всех арестовать, — решил Грэм. — Но я не позволю вам бомбить их. Впрочем, вы убедитесь, что я прав; никакой разницы не будет — они передадут новости о Провони в эфир. За две минуты они оповестят всю Землю — только за две минуты!

— В ту же секунду, когда их передатчик выйдет в эфир…

— Две минуты. В любом случае.

Немного погодя Варне кивнул.

— Итак, вы поняли, что я прав. Так или иначе, поторопитесь с казнью Кордона; мне нужно, чтобы она состоялась сегодня, в шесть часов вечера по нашему времени.

— А все это дело насчет Ирмы и снайпера…

— Забудьте о нем. Займитесь Кордоном. Ирму мы прикончим позднее. Возможно, один из этих инопланетников мог бы придавить ее своим мешковатым протоплазменным телом.

Варне рассмеялся.

— Я серьезно, — сказал Грэм.

— Что–то у вас очень мрачные представления о том, как могут выглядеть эти инопланетники.

— Дирижабли, — сказал Грэм. — Они будут похожи на дирижабли. Только с хвостами. Этих хвостов придется остерегаться — именно там будет яд.

Варне встал.

— Могу ли я теперь оставить вас и начать подготовку к казни Кордона? А также атаку типографии Низших Людей на Шестнадцатой авеню?

— Да, — ответил Грэм. Помедлив у двери, Варне спросил:

— Вы желаете присутствовать при казни?

— Нет.

— Я мог бы устроить для вас специальную кабину, откуда вам все было бы видно, но где вас никто…

— Я посмотрю ее по внутренней телевизионной сети.

Варне прищурился.

— Значит, вы не желаете, чтобы ее транслировали по обычной, общепланетной сети? Чтобы все ее видели?

— Ах да, — хмуро кивнул Грэм. — Разумеется — это же самое главное, так ведь? Ладно, я просто посмотрю ее, как и все остальные. Этого мне волне достаточно.

— Что же касается типографии на Шестнадцатой авеню… Я составлю список всех, кого мы там схватим, — вы сможете просмотреть его…

— И увидеть, сколько там старых друзей, — закончил Грэм.

— Возможно, вы пожелаете навестить их в тюрьме.

— В тюрьме! Неужели все непременно должно заканчиваться тюрьмой или казнью? Разве это правильно?

— Если вы имеете в виду «так ли это происходит?» — тогда ответ утвердительный. Если же вы имеете в виду…

— Вы знаете, что я имею в виду.

Размышляя, Варне проговорил:

— Мы ведем гражданскую войну. В свое время Авраам Линкольн заключил в тюрьмы сотни и сотни людей, причем без надлежащих судебных процессов, — и все же он до сих пор считается величайшим из президентов Соединенных Штатов.

— Но он постоянно миловал преступников.

— Вы тоже можете это делать.

— Хорошо, — осторожно произнес Грэм. — Я освобожу всех, кого я знаю из захваченных в типографии на Шестнадцатой авеню. И они никогда не узнают, почему.

— Вы слишком добры, господин Председатель Совета, — заметил Варне. — Распространить свое благоволение даже на тех, кто теперь активно работает против вас…

— Я гнусный ублюдок, — проскрежетал Грэм. — Мы оба прекрасно это знаем. Так оно и есть — ладно, черт побери. Вместе с этими людьми я провел много славных деньков; мы получали много радости и веселья от напечатанных нами текстов. Мы веселились, когда делали туда смешные вставки. Теперь все тексты казенные и скучные. Но когда я был там, мы… А–а, будь оно все проклято! — Он погрузился в молчание. «Что я здесь делаю? — спросил он самого себя. — Как же я оказался в таком положении, со всей этой властью? Я вовсе не был для этого предназначен. Впрочем, — подумал он, — возможно, и был».

Торс Провони проснулся. И ничего не увидел — лишь черную пучину вокруг. «Я внутри него», — сообразил он.

— Верно, — подтвердил фроликсанин. — Мне стало тревожно, когда ты заснул — как ты это называешь.

— Морго Ран Вилк, — обратился Провони в темноту, — ты зануда. Мы спим каждые двадцать четыре часа; мы спим от восьми до…

— Я знаю, — перебил Морго. — Но представь себе, как это выглядит: ты постепенно теряешь свою личность, твой сердечный ритм замедляется, пульс падает — все это слишком похоже на смерть.

— Но ты же знаешь, что это не смерть, — вставил Провони.

— Но это ментальное функционирование настолько изменчиво, что вызывает у нас тревогу. Пока ты спишь, в тебе происходит необычная и бурная ментальная деятельность, которую ты сам не осознаешь. Вначале ты вступаешь в мир, который в какой–то степени тебе знаком… Тебе представляется, что ты находишься там, где говорят и действуют самые настоящие друзья, враги и просто социально значимые для тебя фигуры.

— Другими словами, — сказал Провони, — во сне.

— Этот вид сна представляет собой что–то вроде подведения итогов прошедшего дня: что ты сделал, о ком думал, с кем говорил. И он нас не тревожит. Тревожит нас следующая фаза. Ты опускаешься на более глубокий внутренний уровень, сталкиваешься с персонажами, которых никогда не знал, оказываешься в ситуациях, которые никогда тебе не встречались. Начинается дезинтеграция твоей самости — тебя как такового; ты сливаешься с некими изначальными сущностями богоподобного типа, обладающими чудовищной силой; пока ты находишься там, существует опасность…

— Коллективное бессознательное, — перебил Провони, — открытое величайшим мыслителем человечества Карлом Юнгом. Проникновение в прошлое до момента рождения — назад, в другие жизни, другие места… населенные архетипами, как Юнг назвал…

— А подчеркнул ли Юнг в особенности то, что какой–нибудь из этих архетипов мог в любой момент поглотить тебя? Причем воссоздания твоей самости уже никогда бы не произошло снова. Ты остался бы лишь ходячим и говорящим придатком этого архетипа.