Елена Силкина - Хан Файр Страница 2

Подобрать другую гармонию, подходящую к строению лицевых костей, трудно. Менять же их строение… Я не решусь скорректировать ваше лицо даже минимально, чтобы сделать черты чуть резче. Но оно одинаково красиво и для девушки, и для юноши.

— Для юноши даже больше подходит — подбородок квадратный, — вздохнул Хан, сдаваясь.

— Вот видите. Теперь — материал для клонирования. Идите сюда. Это просто и быстро, как анализ крови у вас на Земле. Программировать клоны буду завтра, поскольку я уже устала… Все. Теперь идемте, я покажу вам комнату.

Хэгши встала и направилась к двери.

— Что я как раз и имел в виду, — пробормотал Хан. — А если девушке, которая мне понравится, я буду по плечо?

Хэгши обернулась, чуть заметно улыбаясь.

— Это совершенно не имеет значения.

— Еще как имеет, — сердито возразил Хан. — Или она меня вообще не заметит, или будет смеяться, или над ней будут смеяться, что хуже всего.

— Не заметить невозможно. Если будет смеяться или придавать значение насмешкам, значит, не стоит внимания. Но здесь никто не будет смеяться.

Хан утомленно провел руками по лицу и ничего не ответил.

От ужина он отказался, но Хэгши убедила его выпить стакан какого-то «соуса» — вкусно, полезно и быстро.

2

Оставшись один в отведенной ему комнате, он — вместо того, чтобы повалиться на кровать, ведь почти падал от усталости — подошел к зеркалу и воззрился на свое отражение. Очень красив?!

Темные волосы откинуты назад и падают на спину, прикрывая лопатки.

Продолговатое бледное лицо, высокий лоб, густые черные брови, крупные глаза, светлые, но в сумрачной комнате кажутся темнее и ярче, а потому еще крупнее, тонкий нос с горбинкой, маленький рот, тяжеловатый подбородок. Очень красив? Сказать так о себе он мог с полным правом на Земле, но здесь, если кто и очень красив, то именно сами тайриане, все без исключения. Это первое, что бросается в глаза даже человеку, ничего не замечающему вокруг себя. Услышать такое от тайрианки!

Хан в недоумении пожал плечами, отошел от зеркала, разделся и улегся в постель.

Стемнело. Сон не шел. Хан смотрел в окно на Ириолис, столицу планеты. Ему были видны два-три ближайших здания, возвышающихся над вершинами могучих деревьев парка, и дуга верхнего яруса эстакады, огибающей дома. По ней и в воздухе проносились блестящие обтекаемые машины — гравимобили. В таком же он примчался сюда, к знаменитой Хэгши Керайдин, едва межзвездный корабль приземлился на Хинн-Тайре.

Другая планета, не Земля. Фантастика! А все такое же: солнце, небо, зелень.

Небо, правда, выше, чем на Земле. Или так кажется из-за колоссальных зданий Ириолиса?

И люди такие же. Нет, не такие. Во-первых, несравнимо красивее. Во-вторых, корректнее, тактичнее, доброжелательнее и… И — что? Уже ни одна извилина не ворочается, а все никак не заснуть. Пойти проветриться, что ли?

Хан поднялся и вышел (все двери раздвигались, едва он к ним приближался), оглянулся на здание (одноэтажное, выглядит небольшим, хотя внутри помещения очень просторные) и стал смотреть туда, где за лесом был космопорт.

Там, далеко, из-за сплошной темной массы деревьев вставали, упираясь в небо, столбы света, очерчивающие на высоких легких облаках огромный бледный круг, и корабли, сверкая разноцветными огнями, поднимались и уходили в этот круг, а другие спускались с неба, появляясь из облаков. Хан долго не мог оторваться от этого зрелища.

«Ладно, пора все-таки бай-бай, а то сейчас упаду там, где стою».

Он подошел к двери, но она не открылась. Вот тебе раз. Пароль, что ли, какой нужен? Выходит, теперь ночевать на улице? Влип в историю, нечего сказать, хохма для всей планеты. Только с ним и могло произойти такое.

Хан сел на скамейку, подтянул колени к подбородку и обнял их руками — так теплее. Он вышел в рубашке и плавках, а сейчас ночь — хоть и лето, но все равно холодно. Сидел, дрожал и кипел от досады на себя.

Неожиданно он краем глаза уловил движение, вздрогнул и резко повернул голову. В открывшемся дверном проеме стояла Хэгши.

— Захотел подышать свежим воздухом, а потом не смог открыть дверь, — объяснил Хан, не дожидаясь вопроса.

Он слез со скамейки и пошел к входу, двигаясь несколько скованно оттого, что замерз. Дрожь вдруг исчезла, словно ее выключили, стало тепло. Хан слегка удивился, но не понял, что произошло.

— Встаньте туда, — Хэгши тронула клавиши на пульте в стенной нише. — Запирающее устройство запомнит вас и будет открывать дверь в любое время, когда вы подойдете.

Хан стоял неподвижно, пока его ощупывали невидимые лучи.

— Все, — сказала Хэгши, и он вошел в корпус.

— Я чувствую, что не засну сам, — несмело выговорил Хан в коридоре. — Нельзя ли меня усыпить, так же, как делали в корабле? Заметили, что я легко поддаюсь.

Тайрианка насторожилась. Хан не смог бы объяснить, каким образом он это почувствовал: она не шевельнулась и не издала ни звука.

— Напрасно они это делали, — ровно сказала Хэгши. — Такое воздействие недопустимо, кроме самых необходимых случаев.

— Необходимый случай как раз и был, — виновато проговорил Хан. — К тому же я очень просил.

— Вы заснете и так, — мягко произнесла Хэгши. — Ведь беспокоиться больше не о чем, все хорошо. Вы здесь, скоро операция, а потом — нормальная, совершенно полноценная жизнь.

Она не утешала и тем более не внушала, просто перечислила факты.

— Да, — сказал Хан. Он не нашелся, что возразить.

— Илэ-оо.

— Илэ-оо.

Хэгши смотрела, как он вошел в свою комнату, и дверь за ним закрылась.

Похоже на то, что у него давняя привычка к пси-воздействию.

Хан бегом добрался до кровати и в раздражении нырнул под одеяло. Засну, как же! Что я, себя не знаю?

Он обиделся на Хэгши за ее отказ, а потом рассвирепел на себя за свое негодование. Она знает, что лучше всего, а ты дурак и скотина. Если смеешь на нее злиться.

Он заснул, как ни странно, быстро.

3

Открыв глаза около полудня следующего дня, он вспомнил все, что было вчера. Я — Хан Файр, и я — на другой планете, и скоро буду полностью сам собой.

Хан, улыбаясь, спрыгнул с кровати, быстро оделся, привел себя в порядок и выбежал из комнаты. Теперь — к Хэгши Керайдин в кабинет, спросить, что делать дальше.

— Прежде всего, поесть, — улыбнулась Хэгши. — Так же, как и мне.

Она показала, как набрать на пульте заказ, достать контейнер из люка и разобраться с его содержимым. Хан старательно изучал все это и очень много смеялся над своими оплошностями. На вопрос, почему выбрал только знакомые блюда, ответил:

— Все равно вкуса не разберу, так что пробовать новое — потом.

После завтрака Хэгши сказала:

— Клоны я уже запрограммировала, поэтому сейчас мы можем поехать на экскурсию по Ириолису.

Хан вдруг помрачнел.

— Экскурсию придется отложить. Во время поездки неизбежны встречи, знакомства. Пусть меня узнают в моем настоящем виде, я не хочу показываться кому-либо до операции.

— Фонарь мобиля можно не открывать и поляризовать.

— А-а.

4

Хан смотрел на гравимобиль, зависший в полуметре над плитами дорожки, сверкающий на солнце, приземистый и обтекаемый, стремительных очертаний, похожий на гоночный автомобиль, только без колес. А прозрачный полусферический колпак, прикрывающий салон с четырьмя сидениями и пультом управления — как у машин из фантастических фильмов.

Надо же, так торопился, что не разглядел толком, на чем и примчался сюда из космопорта.

Хан смотрел на гравимобиль, а Хэгши смотрела на Хана. Волосы, в помещении казавшиеся черными, на солнце стали темно-коричневыми, яркого, насыщенного цвета, точь-в-точь как замша его куртки, но живые, сияющие, теплые, притягивающие пальцы — коснуться, провести медленно и нежно, ощутить эти тепло и шелковистость.

Хэгши стремительно подошла к мобилю, рывком отодвинула сегмент фонаря, села за пульт, подождала, пока Хан заберется на сиденье рядом с ней, положила руку на панель с клавиатурой, и машина плавно пошла вверх, а потом зависла на небольшой высоте и стала поворачиваться вокруг своей оси — Хэгши давала Хану возможность осмотреть окрестности.

Он попросил открыть кабину, пока вокруг никого нет. Хэгши тронула клавиши, и прозрачная полусфера разделилась на сегменты, которые убрались в стенки мобиля. Хан осторожно перегнулся через борт, глядя вниз и по сторонам — склоненного лица не видно, ярко озаренные солнцем волосы развевает слабый ветер, и все окружающее поворачивается вокруг него, словно он стал центром мира.

Когда он выпрямился, Хэгши вернула полусферу обратно, направила мобиль к эстакаде и аккуратно встроила его в поток таких же машин, несущийся через город.

Хан прижался лбом к прозрачному пластику и смотрел молча и жадно, забыв про саму возможность задавать вопросы.