Вернор Виндж - Пламя над бездной Страница 2

Пять, десять секунд – и больше перемен, чем за тысячелетия людской цивилизации. Миллиард триллионов построений, с каждой стены спадает плесень, восстанавливая то, что было когда-то сверхчеловеческим. Это было так же мощно, как правильный расцвет, хотя и не столь тонко настроено.

И ни на мгновение не упуская из виду то, что было причиной спешки – фрегат. Он перешел на реактивную тягу, отрываясь от ползущего контейнеровоза. Почему-то эти микробы знали, что спасают больше, чем самих себя. У военного корабля были лучшие навигационные компьютеры, которые могли создать эти крошечные умы. Но не меньше трех секунд должно было пройти, пока он сможет выйти на первый гиперпрыжок.

У новой Силы на поверхности не было оружия. Не было ничего, кроме лазера связи. Он не проплавил бы даже сталь брони фрегата. И все равно лазер был нацелен и точно настроен на приемник уходящего корабля. Подтверждения не было. Люди знали, что принесет им связь. Луч лазера вспыхивал тут и там на корпусе, освещая гладь и отключенные датчики, скользя по осям гипердвигателей корабля. Ища, щупая. И думать не приходилось о порче внешнего корпуса, но трудностей все равно не было. Даже этот примитивный механизм имел на поверхности тысячи робосенсоров, сообщающих об обстановке и опасностях, управляющих программами жизнеобеспечения. Большинство их было отключено, корабль летел почти вслепую. Они думали, что смогут спастись, если зажмурятся.

Еще секунда – и фрегат уйдет в надежное прикрытие межзвездного космоса.

Лазер мигнул на датчике отказов, датчике, сообщавшем о критическом состоянии осей гипердвигателей. Прерывания от этого датчика нельзя игнорировать, иначе межзвездный гиперпрыжок не выйдет. На прерывание отреагировали. Запустилась программа его обработки, выглянула, принимая свет от далекого лазера там, внизу… черный вход в программы корабля, установленный, когда новорожденное перепрограммировало наземное оборудование людей…

…и Сила оказалась уже на борту, за пару микросекунд. Ее агенты – даже не человеческие эквиваленты на этом примитивном оборудовании – побежали по автоматике корабля, отключая, прерывая процессы. Прыжка не будет. Мониторы на мостике показали расширенные глаза, раскрывающиеся в отчаянном вопле рты. Люди были в ужасе – до той степени, до которой может развиться ужас в долю секунды.

Прыжка не будет. Но гипердвигатель уже запущен. Будет попытка прыжка, без автоматического управления – обреченная. Менее пяти миллисекунд до разряда, который не будет регулироваться программами. Агенты новорожденного проникли во все компьютеры корабля, пытаясь отключить все. А в световой секунде отсюда, под серой галькой Верхней Лаборатории, Сила могла только наблюдать. Итак, фрегат будет уничтожен.

Так медленно и так быстро. Доля секунды. Из сердца фрегата вырвался огонь, отбирая сразу и страх, и надежду.

За двести километров от него неуклюжий контейнеровоз совершил гиперпрыжок и исчез из виду. Новорожденное его едва заметило. Ладно, удрало несколько людишек. Доброго пути во Вселенную.

В следующие секунды новорожденное ощутило… эмоции? Это было и больше, и меньше того, что может чувствовать человек. Попробуем слово «эмоции»:

Восторг. Новорожденное теперь знало, что выживет.

Ужас. Как близко оно было к тому, чтобы умереть еще раз.

Досада. Скорее всего самое сильное чувство, самое близкое к людскому аналогу. Вместе с фрегатом погибло что-то важное, что-то из этого архива. Из контекста выплывали воспоминания, восстанавливались: «Потерянное могло сделать Силу еще сильнее… но вероятнее всего оказалось бы смертным ядом». Ведь жила же Сила когда-то, а потом была приведена в ничто. Быть может, из-за того, чего теперь не было.

Подозрение. Новорожденное не должно было быть так легко обмануто. Да еще людьми. Судорожно бросилось оно на самопроверку. Да, вот слепые пятна, тщательно установленные с самого начала, и не людьми. Здесь родились двое. Оно само… и этот яд, эта причина катастрофы в прошлом. Новорожденное проверяло себя, как никогда раньше, зная на этот раз, что искать. Уничтожая, очищая, проверяя еще раз, ища признаки яда и уничтожая вновь.

Облегчение. Так близко было поражение, зато теперь…

Шли часы и минуты, огромные промежутки времени, необходимые для возведения физических конструкций: средств связи и транспорта. У новой Силы настроение менялось, успокаивалось. Люди могли бы назвать это чувство триумфом или предвкушением. Может быть, точнее оказалось бы слово «голод». А что еще нужно, когда больше нет врагов?

Новорожденное глядело на звездные просторы и строило планы.

На этот раз все будет по-другому.

Часть первая

1

В анабиозе снов не видят. Тря дня назад они были готовы к отправке, а вот они теперь здесь. Маленький Джефри ныл, что пропустил все действие, но Джоанна Олсндот была рада, что все проспала: она слыхала кое-что от взрослых с других кораблей.

Джоанна шла между стеллажами спящих. Тепловые выбросы охладителей разогрели темный воздух, как в сауне. На стенах наросла бородатая плесень. Анабиозные контейнеры стояли вплотную, через каждые десять рядов – узкая щель. Были места, куда мог добраться только Джефри. В гибернаторах лежало триста девять детей – все, кто здесь были, кроме нее и братца Джефри.

Это были гибернаторы для легких полевых госпиталей. При правильной вентиляции и обслуживании они могли работать лет сто, но…

Джоанна стерла с лица пот и посмотрела показания на щитке гибернатора. Как и большинство других во внутренних рядах, он с трудом держал режим. Мальчика внутри себя он продержал живым двадцать дней, но если заставить его работать еще день, мальчик погибнет. Вентиляционные отверстия были чисты, но Джоанна прочистила их еще раз – скорее молитва об удаче, чем реальное обслуживание.

Мать и отца обвинять не приходилось, хотя, как подозревала Джоанна, они себя обвиняли. Бегство пришлось организовывать подручными средствами и в последнюю минуту, когда эксперимент пошел вразнос. Люди Верхней Лаборатории сделали, что могли, чтобы спасти детей и предотвратить еще большее несчастье. Но даже такая отчаянная попытка могла сработать, если бы…

– Джоанна! Папа говорит, времени больше нет. Он говорит, кончай, что ты там делаешь, и иди сюда.

Это кричал Джефри, просунув голову в люк.

– Сейчас!

Все равно тут ей делать нечего. Своим друзьям она ничем помочь не может.

Тэйми, и Гиски, и Магда… девочки, не умирайте.

Джоанна вылезла из перехода и чуть не влетела в Джефри, который выходил с другой стороны. Он схватил ее за руку и вместе с ней проплыл в люк. Эти два дня он не плакал, но многое утратил из обретенной за последний год самостоятельности. Сейчас он глядел вытаращенными глазами.

– Мы садимся возле северного полюса, там, где все эти острова и лед.

В каюте рядом с люком их родители уже пристегивались. Торговец Арне Олсндот поднял глаза на дочь и усмехнулся:

– Привет, ребенок. Займи место. Через час приземлимся, самое большее.

Джоанна улыбнулась в ответ, почти загоревшись его энтузиазмом, вопреки старой рухляди, которая заменяла им оборудование, вопреки запахам двадцатидневного заключения в тесноте корабля. Вид у папочки был как на афише авантюрного фильма. Свет дисплеев играл на швах его скафандра. Он только что вернулся снаружи.

Джефри пронесся через каюту, таща за собой Джоанну. И пристегнулся к паутине между ней и матерью. Сьяна Олсндот проверила его крепления, потом крепления Джоанны.

– Будет нескучно, Джефри. Кое-что узнаешь.

– Ага, и все про лед.

Он держал маму за руку.

Мама улыбнулась:

– Это не сегодня. Я говорила о посадке. Это тебе не то что идти на антиграве или по баллистической.

Антиграв сдох. Отец отцепил их капсулу от грузового контейнера. Всю махину на ракетном факеле им было бы не посадить ни за что.

Отец заиграл на управлении, которое он программно связал с базами данных. Тела людей повисли в паутине. Затрещали стенки грузовых капсул, застонали механизмы поддержки гибернаторов. Что-то стукнуло, пролетев в «падении» всю длину капсулы. Джоанна решила, что они спускаются на одном g.

Джефри перевел глаза с внешнего дисплея на лицо матери и обратно.

– А на что это похоже?

Ему было интересно, но голос его чуть дрожал. Джоанна чуть не улыбнулась. Джефри знал, что его пытаются отвлечь, и старался подыграть.

– Будет спуск на ракетном двигателе, весь путь на тяге. Видишь среднее окно? Камера смотрит точно вниз. Увидишь, как мы будем спускаться.

Джоанне тоже было видно. Она решила, что до поверхности километров двести. Для погашения орбитальной скорости Арне Олсндот решил использовать ракету, закрепленную на грузовой капсуле. Других возможностей не было. Грузовой контейнер с антигравом и гипердвигателем пришлось бросить. Он их донес далеко, но автоматика его стала отказывать. И где-то сто километров назад она окончательно сдохла уже на орбите.