Йен Макдональд - Кольцо Вертанди Страница 2

— Первые часы в новом теле могут сопровождаться определенным мышечным дискомфортом, — вежливо заметила юрта, — по мере того, как тонус мышц придет в норму для данного тела, эти симптомы пройдут сами собой в течение нескольких дней.

— Дней! — возопила Урожайная Луна. — Выгрузи меня обратно прямо сейчас!

— Я могу снабдить вас обезболивающими средствами, — сказала палатка. И пока все звезды не погасли на небесном шатре, крыша которого была натянута в десяти километрах над их головами, Урожайная Луна была вынуждена сосать сдобренное анальгетиками молоко из сосцов, услужливо выпяченных на стенке юрты. Тем временем они с Благоухающим Кулабаром неустанно прочесывали Небесную Равнину Хой до самых ее границ, погруженных в поле уменьшенной гравитации, в поисках Иерихонской Розы. Этот мир, наиболее близкий к Сердцевинному из всех плотских уровней бытия, уже долгое время был пристанищем аскетов и блуждающих душ. Загибающийся в бесконечность край равнины символизировала, среди прочего, непрестанный духовный поиск душой своего предназначения, а быть может, и ее исконную сопричастность виртуальным пространствам там, за крышей небесного шатра, где Выгруженные построили свои собственные вселенные, — каждая следующая неизменно оказывалась больше, чем та, в которой содержалась сама. Однако этот крохотный покрытый травой шарик был все же достаточно велик, чтобы вместить десятки тысяч странствующих монахов и столпников, кенобитов[4] и саддху[5], неспешно дрейфующих в травяном океане.

— Я уверена, что мы уже бывали здесь прежде, — сообщила Благоухающий Кулабар. Они были в третьей по счету монаде за время поисков. Восемьдесят дней назад Урожайная Луна ощутила в боли нового воплощения зародыш радости обладания плотью, даже в этой прерии с искусственно пониженной гравитацией, и теперь каждую свободную минутку уделяла вдохновенному изучению своих матово-черных изящных форм.

— Думаю, ты права.

— Кровавая Иерихонская Роза, — пробормотала Благоухающий Кулабар. Они бежали вприпрыжку, трехметровыми скачками, направляясь к одинокому маленькому деревцу, растущему на отшибе посреди высоких трав. Его ветви изгибались, устремляясь к небесам, словно молитвенно сложенные руки. — Даже на том корабле… оставалась она… типичным созданием из плоти и крови. Ленивым и бессовестным.

Когда Иерихонская Роза исчезла, только-только пройдя рутинную послеполетную инспекцию, вместе с ней исчезло и кое-что еще. Кольцо Вертанди — имя, галактическая координата, вектор, отмечавший направление ускоренных перемещений всех сил Врага десятилетие за десятилетием. На обратном пути личности Капитана и Инженера поневоле перепутывались, сращивались, образуя химерическое временное единство, и обе они поняли, что их Сестра по Оружию постигла своим непревзойденным умом нечто большее, чем просто цель аннигилированного и обращенного в прах флота. Этикет душеединства воспрещал вмешательства в частные отсеки коллективного бессознательного, чем Иерихонская Роза умело и воспользовалась, дабы сохранить в тайне свои помыслы. Ревнивые божества монотеистических религий не были и на толику столь рьяны, как опросчики Клады — но даже Нежные Инквизиторы Палаты Вечно Обновляющихся Вод бессильно кружились вокруг этого сокрытого места, как волны, разбивающиеся о риф. Вектор. Имя. Подтверждение сообщения, полученного ими триста лет назад.

Кольцо Вертанди.

Еще не увидев лица, обрамленного вагинообразным дуплом живого дерева, Урожайная Луна и Благоухающий Кулабар уже поняли, что их маленькое путешествие подошло к концу. Когда они в первый раз повстречались в виртуальной софриндийской пустыне, чтобы выслушать предполетную инструкцию Палаты Вечно Обновляющихся Вод (включавшую, среди прочего, потоковое детальное сканирование душ), между ними возникла мгновенная симпатия, близость, позволившая предположить, что некогда они были единым существом, чья самость впоследствии оказалась разделенной, многократно скопированной и перекомбинированной с мириадами других выгруженных личностей. Эмпатия выдерживает испытание временем, распространяется через парсеки безжизненных пустынь, проникает за линии фронтов и делает явными самые потаенные секреты.

— Тебе больно? — спросила Благоухающий Кулабар. Листья свисали с бровей Иерихонской Розы, стелились по ее щекам и укрывали подбородок, медленно и неотвратимо меняясь в соответствии с разнообразием времен года.

— Как это может причинять боль? — прошумел ветер в ветвях Иерихонской Розы.

Урожайная Луна, которой было явно скучно в этом маленьком травяном мире, стояла с рассеянным видом, держа руки у мускулистых бедер.

— Ну, я не знаю, по крайней мере мне кажется, что тебе не очень-то… удобно.

— Да нет, я всем довольна, — ответила Иерихонская Роза. Ее лицо теперь походило на крошечный овал в буйно зеленеющей плоти. — Я… во всем этом укоренена. Мне нравится такое времяпрепровождение. Оно такое… медлительное. Хорошо.

Она прикрыла глаза, словно размышляя о чем-то.

— Кольцо Вертанди, — сказала вдруг Урожайная Луна. Благоухающий Кулабар уселась на корточки в траву перед разумным деревом. Под ее ягодицами закопошились какие-то лесные бестии.

— В какую игру ты играешь? — С тех самых пор, как продолжительность жизни стала соизмерима с неспешным движением звезд в космических просторах, тысячелетние мудрёные игры сделались основным занятием общества Клады, составляя его основу и утóк. — Если ты не хочешь общаться с ними, то, может быть, будешь более разговорчива с нами?

Иерихонская Роза открыла глаза. Ее носовая перегородка постепенно замещалась деревом, а губы и так уже едва виднелись в древесной толще.

— Это был не единственный их флот. Там теперь еще много таких же. Некоторые запущены тысячелетия назад.

— Сколько их там?

Иерихонской Розе было уже трудно говорить. Благоухающий Кулабар подвинулась ближе.

— Все. Враг предстал во всей мощи своей.

Тогда поредевшие листья Иерихонской Розы вдруг зашелестели, а Благоухающий Кулабар почувствовала, как сотрясается земля. Урожайная Луна, вдруг потеряв равновесие, была вынуждена схватиться за одну из ветвей. Никто из них никогда прежде, ни в одной из своих десяти реконфигураций, не ощущал ничего подобного. В каждую клетку их вновь сотворенной плоти, в каждую ячейку памяти хлынула информация.

…Сердцевинный Мир Клады активировал двигатели Маха и начал медленное, очень медленное, подобное поцелую или эддическому напеву, ускорение, удаляясь в искривленном пространстве-времени прочь от разбухшего гневного лика Сейдатрьи.

Недозревшим росткам предстояло погибнуть вместе с планетой, поскольку миры Сейдатрьи давно уже покинули зону, где возможно было поддержание биологической жизни.

Вызовы и мгновенные сообщения на скорости света заполонили всю систему.

Восемьсот наполовину выпестованных дочерних хабов, подобных застегнутом вокруг газового гиганта жемчужному ожерелью, были сорваны с орбит: ленты меньших Сердцевинных миров и еще не замкнутые полые обитаемые сферы.

На четверти расстояния до ближайшей звезды, в холодной глубоко-синей тьме облака Оорта, фабрикаторы и системы обороны слетели со своих орбит и начали падение внутрь цепи Сердцевинных миров.

И все это было проделано волею военного совета — Палаты Вечно Обновляющихся Вод — и обеспечивавшего представительную демократию Сердцевинного мира сверхразума, именовавшегося Глубокое Синее Нечто. Они начали действовать в тот самый миг, как им удалось выведать маленькую тайну Иерихонской Розы.

На всех частотах Система Сейдатрьи полыхнула сигналами коммуникационных мазеров, отправивших через десятки и сотни лет срочные сообщения соседним Сердцевинным Мирам, облачным цивилизациям и даже плотским планетам. Сообщения были просты: наконец-то, почти через сотню тысяч лет, мы можем нанести Врагу окончательное поражение. Приготовьте свои торпеды из антиматерии, снарядите планеты-убийцы, зарядите солнечные пушки и квантовопенные дестабилизаторы. И поспешите к Кольцу Вертанди.

— Хорошо, но что же это такое — Кольцо Вертанди? — спросила озадаченно Благоухающий Кулабар. Но от Иерихонской Розы уже осталась только одеревеневшая усмешка, навеки застывшая в толще ствола. Едва ощутимая пустота в сердце, подобная выемке, какую нащупывает язык на месте утраченных, нежно любимых зубов, свидетельствовала о том, что Иерихонской Розе удалось ускользнуть за мгновение до того, как Палата Вечно Обновляющихся Вод обрушила на нее всю мощь своей системы дознаний, сровняла ее с неразрушимой квантовой пеной, лежащей в основе мироздания, и вытянула из нее желанный секрет.

— Ну что, опять? — спросила Урожайная Луна.