Любовь Безбах - Королевские шутки Страница 2

Арина мимолетно улыбнулась в ответ и вышла. Секретарша закатила черные масляные глаза.

Сергей вошел внутрь склада. Освещение зажглось автоматически. Никакого нового груза сюда не поступало. Буров недоуменно огляделся. Все контейнеры на местах, ничего нового. В приоткрытые ворота бесшумно вполз приличный клок тумана и уплотнился. Буров прищурился и попытался сфокусировать на нем взгляд, но подозрительный сгусток, матово переливаясь, упорно ускользал, перемещаясь к середине склада и приобретая четкие очертания. Сергей попятился, сжимая рукой прохладную поверхность лучемета. Его внимание привлекала не столько часть материи Тайкоха, которую Сергей принял за аномальный сгусток, сколько то, что клок увлекал за собой. Температура на складе ощутимо понизилась. 'Судя по всему, это и есть тот самый груз', - обескураженно подумал Буров. Грузом являлось каменное изваяние женщины. Клок тумана с глухим стуком уронил статую на металлический пол и рассосался без следа. Сергей приблизился к 'грузу'. Каменная статуя оказалась еще и холодной. 'Нет, не камень, — присмотрелся Сергей. — Слишком натуралистично выполнено. Черт возьми, а ведь это труп…'

В приоткрытые ворота склада вошла Арина. Она остановилась, увидев 'статую' на полу. Буров при виде сестры испытал раздражение и досаду.

— Похоже, я не вовремя, — вырвалось у нее.

Арина повернулась было к двери, чтобы деликатно уйти, но Сергей остановил ее:

— Подожди, зайка. Теперь ты никуда не сбежишь.

— Я нужна как свидетель?

Арина, медсестра Лаборатории, хладнокровно оглядела 'груз' Доктора. 'Нужна, как свидетель', - с тревогой повторил про себя Сергей, неприязненно оглянувшись на видеокамеры под потолком склада. Теперь уже ничего нельзя сделать.

— Надо, чтобы труп никто не видел. Его необходимо доставить к Доктору, — спокойным тоном сказал Сергей.

— Она чересчур холодная, — заметила Арина. — Давай-ка завернем ее в мое пальто.

— Ты говоришь о ней, как о живом человеке.

— У трупа естественный цвет лица. Зуб даю, что Док вернет ее к жизни.

Пальто красавица Арина носила по последней моде, длиной до пят, а ростом мисс Бурова была не обижена. Ледяная дева особым ростом не отличалась. Брат и сестра без особых хлопот завернули изваяние в модное пальто. Буров взвалил статую себе на плечо и пошел вон из склада. 'Не такая каменная, как кажется со стороны', - определил он.

— Садись к шоферу, — велел он Арине.

— Нет, я останусь с тобой, — торопливо ответила та и даже слегка притерлась к брату, мол, не выгонишь.

Они расположились с грузом в пустом фургоне, и машина тронулась с места.

— Что со мной будет? — спросила девушка.

— Все будет хорошо, — улыбнулся брат. Он улыбался нечасто, и Арина поняла, что Сергей на ее вопрос не ответил.

— Скорее всего, останешься в Лаборатории.

— Останусь в Лаборатории? Вот этого-то я и опасаюсь. У меня есть мечта…

— Зачем ты меня искала?

Вопрос застал Арину врасплох, и она засмеялась.

— Собственно, я собиралась поплакаться тебе в жилетку. Вчера я окончательно распрощалась со своим кавалером. Я так переживала, думала, что это навсегда… А сейчас я подумала, что за всем этим, — Арина кивнула головой в сторону рулона с 'грузом', - я совсем об этом забыла.

Сергей согласно кивнул в ответ. Арина вздохнула и добавила:

— Сат вчера сильно порезался, хирург зашил ему руку. А он обозвал меня доктором Ватсоном. Теперь, наверное, прозвище приклеится, как второе имя.

— Пора бы Сата отправить на Зертилию, — поморщился брат.

— Плохая шутка.

— Он уже слишком стар, чтобы оставаться на Земле. Когда я видел его в последний раз, я не мог определить, что у него на уме. Нехороший у него взгляд стал.

Арина нетерпеливо отмахнулась:

— Ты бы еще больше слушал Дока. Нормальный у него взгляд. А вообще я к нему не присматривалась.

— И я не присматривался, а все ж заметил, — недовольно ответил Сергей и насторожился:

— Что за звук?

— Я тоже слышу. Знаешь, стук зубов я ни с каким звуком не спутаю.

Брат и сестра переглянулись уставились на 'статую' в пальто.

— Сереж, вот честно — боюсь, — прошептала Арина, затрясшись от страха.

Буров выпрямился, касаясь головой крыши фургона, шагнул к свертку и откинул край пальто. Женщина лежала с открытыми глазами, исходила влагой и тряслась. Арина подавила крик.

— Сережа, ей холодно, — жалобно сказала она. Сергей прикрыл 'груз' пальто, оставив открытым лицо, стянул с себя пиджак и набросил сверху. Арина подобралась ближе, вытягивая шею от любопытства. Страх улетучился. Пальцами она дотронулась лица ожившей статуи. Женщина слабо дернулась, словно от боли. Губы ледяной девы шевельнулись, и глаза закрылись опять.

— Кажется, она сказала 'спасибо', - заметила Арина.

— Думаешь, эта посланница Божья знает русский язык? — довольно холодно поинтересовался Сергей. Он хотел накрыть лицо девы краем пальто, но Арина не позволила. У них появилась возможность рассмотреть 'груз' Анджело Сайенса. Девушка уже не казалась окаменевшей. Светлая кожа оттенялась темными вьющимися волосами, коротко остриженными. Конопушки придавали лицу полудетское выражение, однако на лбу залегли незаметные морщинки.

— Симпатичная, — деловито оценил Сергей. — Отойди от нее, сама уже от холода посинела.

— Наверняка андроид, — вздохнула Арина. — Мне бы хотелось, чтобы она оказалась человеком. Мы бы подружились.

— Анджело Сайенс способен состряпать что угодно, — сердито ответил Буров и помрачнел.

Глава 2 ПРОБУЖДЕНИЕ

…Высокий зеленоватый потолок. Полумрак. Серафима чувствует невероятную слабость. У нее непреодолимое желание потянуться всем телом, размять руки и ноги, и в то же время ей лень шевелиться.

Сима скосила глаза вправо и увидела сидящую у ее кровати молоденькую сиделку, славянскую красавицу, лицо которой показалось ей смутно знакомым. Чуть удлиненное матовое лицо, словно излучающее свой собственный свет. Пшеничные волосы, тщательно убранные на затылок под медицинской шапочкой. Светло-голубые прозрачные глаза, брови изогнуты, как крылья чайки. Лебединая шея, гордая посадка головы. Сима не стала напрягать память, где видела эту красавицу раньше.

Сиделка заметила движение Симы. Лицо осветилось радостью, сверкнули ровные зубы, показавшиеся пациентке неестественно белыми.

— Доктор, она очнулась! — негромко воскликнула она.

Серафима сумела слегка повернуть деревянную шею, на что тело немедленно отозвалось тупой терпимой болью, и увидела человека, которого сиделка назвала доктором. Невысокий коренастый человек с густой шевелюрой, элегантно смешанной с сединой, быстро подошел к кровати, потирая холеные сильные руки:

— Ну, инопланетяночка, как ваше самочувствие?

Сима хотела ответить, но смогла только произвести неопределенный звук. Эти люди нравились ей, оба глядели на нее тепло и ласково, но где она, черт побери, находится? Сима не могла вскочить с места и потребовать объяснений, и поэтому рассердилась. К тому же она никак не могла вспомнить, что же с ней, собственно, произошло. Она помнила только густой июньский снегопад из тополиного пуха, остальное упорно ускользало из памяти. Сима осторожно огляделась. Комната с зеленоватым потолком, на деле оказалась большой лабораторией. Стеклянные шкафы с оборудованием льдисто поблескивали вдоль стен, половину помещения занимали установки непонятного назначения, все сверкало стерильностью, равно как и халаты двух врачей, склонившихся над ней. И вся эта стерильность — успокаивающего зеленоватого оттенка. Недалеко от Симы за столом сидел человек лет сорока с кустистыми бровями и небрежно постукивал по клавиатуре. Монитор отсутствовал. Вместо него перед глазами мужчины в воздухе висело квадратное пятно в рамке. На пятне менял конфигурацию замысловатый объемный график. Сима как начинающий программист с большими амбициями была серьезно озадачена. Единственное, что она поняла — назначение цифр на экране. Они показывали ее, Симы, состояние. Девушка начала смутно припоминать, как она ехала на автобусе сквозь тополиный пух. Кажется, она упала там в обморок. А экран-пятно наверняка галлюцинация. Сейчас она полежит немного, и галлюцинация развеется.

Ее взгляд скользнул по лицам врачей, уперся в левую стену. На стене висел большой красочный календарь с объемным изображением обезьяны, жонглирующей цифрами; внизу месяцы и числа. А цифры у обезьяны — две двойки, четверка и единица. Получается — 2412. Сима, не отрываясь, глядела на эти четыре цифры, смутно понимая, что для просыпающегося сознания это слишком большая нагрузка. Она повернула лицо к врачам и обрела дар речи в виде напряженного шепота:

— Две тысячи четыреста двенадцать? Две тысячи четыреста двенадцать?!