Питер Гамильтон - Дисфункция реальности: Увертюра Страница 2

Удобно расположившийся в бронированной и совершенно герметичной капсуле управления, находящейся в самом сердце «Бизлинга», капитан Кайл Прегер был внезапно оторван от обычного астрогационного обзора датавизированным сигналом тревоги, посланным бортовым компьютером. Его нейронаноника мгновенно перебросила ему в мозг визуальную информацию с наружных сенсорных кластеров корабля. Здесь — в величавой пустоте межзвездного пространства — света звезд было недостаточно, чтобы обеспечить зрительное восприятие в видимом спектре. Приходилось довольствоваться исключительно инфракрасной картинкой, позволяющей видеть лишь горбатые розоватые мазки, которые сейчас напряженно пытались идентифицировать распознающие программы корабля. Радарные импульсы смазывались и искажались боевой электроникой корабля.

Тактические программы, хранящиеся в кластерах памяти его нейронаноники, пришли в состояние первичной готовности. Он датавизировал быструю последовательность команд в бортовой компьютер, ощущая отчаянную нехватку информации. Наконец, траектории пятерки чужаков были рассчитаны и появились в виде алых векторных линий, извивающихся в пространстве и зловеще сходящихся на «Бизлинге» и двух сопровождающих его фрегатах. Атакующие по-прежнему наращивали скорость, хотя реактивного следа заметно не было. Кайл Прегер упал духом.

— Космоястребы, — сказал он.

Сидящий в соседнем кресле Тэйн Огилье, астрогатор, в отчаянии воскликнул:

— Как они узнали?

— Да, разведка флота Конфедерации действительно хороша, — ответил Кайл. — Они были уверены, что мы немедленно попытаемся отомстить. Видимо, вычислили наш маршрут и все это время сидели у нас на хвосте. — В мозгу он ощущал все нарастающее темное давление. Он уже чуть ли не наяву видел, как упрятанные в недрах «Бизлинга» камеры с антивеществом подмигивают ему, словно дьявольские багровые звезды.

Антиматерия была объявлена вне закона абсолютно во всей Конфедерации. На какую бы планету или астероид тебя ни занесло — антиматерия считалась преступлением повсюду.

В случае их пленения кораблем Конфедерации исход был бы один — смертная казнь для капитана и отправка всех остальных членов экипажа на планету-тюрьму.

Но выбора все равно не было. «Бизлингу» нужен был огромный резерв характеристической скорости, значительно превосходящий то, на что были способны термоядерные двигатели адамистских кораблей. Ведь космические корабли Сил Самообороны Омуты были оборудованы двигателями на антиматерии. А были они у них потому, что такие же были у нас, а у нас — потому, что у них. Один из старейших и в то же время слабейших аргументов, который когда-либо знала история.

Плечи Кайла Прегера непроизвольно поникли — ему ничего не оставалось, как подчиниться неизбежной судьбе. Ведь он с самого начала прекрасно знал, на что идет, и был готов к этому, ну, во всяком случае, пытался убедить в этом и себя, и адмиралов.

Все произошло бы быстро и безболезненно, и, при обычных обстоятельствах, экипаж мог бы выжить. Но у него был строжайший приказ Адмиралтейства Гариссы. Ни одна живая душа не должна быть допущена к находящемуся на борту «Бизлинга» Алхимику. И уж тем более, его не должны были увидеть эденисты с космоястребов: у них биотехническая наука и без того была достаточно развита.

— Мы угодили в их силовое поле, — доложил дрожащим от волнения голосом Тэйн Огилье. — Корабль не в состоянии совершить нормальный прыжок.

На мгновение Кайл Прегер с завистью представил себе ощущения человека, управляющего космоястребом. Восхитительное чувство естественной мощи и практически абсолютного превосходства.

На перехват «Бизлинга» заходило сразу три космоястреба, в то время как на долю фрегатов «Ченго» и «Гомбари» пришлось лишь по одному.

«Матерь Божья, судя по всему, им известно, что у нас на борту!»

В голове у него уже сложился план бегства, и теперь он, прежде чем датавизировать его в главный компьютер, продумывал схему снова и снова. Все было довольно просто. Следовало лишь отключить предохранительные устройства камер с антиматерией, залив окружающее пространство потоком жесткой радиации и световой энергии наподобие взрыва сверхновой.

«Я бы, конечно, мог и подождать, пока ястребки подлетят поближе, и прихватить их с собой. Но ведь они просто выполняют свою работу».

Инфракрасное изображение трех преследовавших их кораблей неожиданно стало ярче и увеличилось в размерах. Из каждого ястребка вырвалось по восемь вспышек, и сверкающие дрожащие точки устремились прочь от основных кораблей. Включились аналитические программы, немедленно выдав проекции траекторий полета ракет. Все двадцать четыре устремились к «Бизлингу». Выхлопы были сверхрадиоактивны. Ускорение достигало сорока g. Двигатели на антиматерии.

— Залп боевыми осами, — хрипло воскликнул Тэйн Огилье.

— Никакие это не космоястребы, — с мрачной яростью заметил Кайл Прегер. — Это же, мать их, самые настоящие черноястребы! Черноястребы, нанятые Омутой! — Он датавизировал в навигационный компьютер приказ на проведение маневра уклонения, лихорадочно активируя режим защиты «Бизлинга». Не распознав врагов в момент их появления в поле зрения, он допустил непростительную оплошность. Быстро проверив свою нейронанонику, он убедился, что с момента нападения прошло семь секунд. В принципе, не так уж много. И все равно, непростительно много в ситуации, когда все решают миллисекунды. И теперь им придется расплачиваться за это. Не исключено, что и жизнью.

На «Бизлинге» раздался сигнал тревоги, предупреждающий о начале перегрузок. Он означал, что экипаж должен занять свои места и пристегнуться. Но лишь Матери Божьей было известно, чем в тот момент были заняты находящиеся на борту «Бизлинга» штатские.

Ускорение «Бизлинга» плавно возрастало, и он почувствовал, как напрягаются в его теле наномембраны, помогая его внутренним органам сопротивляться все возрастающей нагрузке, не давая им размазаться о позвоночник и обеспечивая нормальный доступ крови к головному мозгу, чтобы не отключилось сознание. Неожиданно «Бизлинг» сильно вздрогнул, выпуская собственных боевых ос. Ускорение достигло уже восьми g и продолжало расти.

В это время в переднем отсеке для членов экипажа «Бизлинга» доктор Алкад Мзу пыталась определить положение «Бизлинга», с ускорением в полтора g приближавшегося к точке своего следующего прыжка. Ее нейронаноника непрерывно обрабатывала поступающие данные, сопоставляя траекторию полета с информацией наружных датчиков. Изображение появлялось у нее прямо на сетчатке глаза, сверкая и немного расплываясь, так что она вынуждена была закрыть глаза. «Ченго» и «Гомбари», похожие на две бело-желтые полоски, заливали светом своих выхлопов все окружающее пространство

Они летели на очень небольшом расстоянии друг от друга. «Ченго» был в двух, а «Гомбари» приблизительно в трех тысячах километров. Алкад было известно, насколько сложно после прыжка в десять световых лет удержать корабли в пределах даже пяти тысяч километров друг от друга. Гарисса не пожалела денег на приобретения для своих кораблей самого лучшего из доступного навигационного оборудования. Денег, которые лучше было бы потратить на какой-нибудь университет или на поддержку национального здравоохранения. Гарисса была не особенно богатым миром. И о том, где Министерство обороны добыло такое огромное количество антиматерии, Алкад даже и не спрашивала.

— До следующего прыжка осталось порядка тридцати минут, — сказал Питер Адул.

Алкад перестала датавизировать. Поступавшее с наружного видеодатчика изображение сменилось видом спартанских серо-зеленых композитных стен каюты. В овальном дверном проеме стоял Питер, облаченный в темно-бирюзовый корабельный комбинезон, все суставные сочленения которого были защищены упругими воздушными камерами, предохраняющими от возможных травм в невесомости. Он нежно улыбнулся ей. Но улыбка не могла скрыть затаившейся в его умных, живых глазах тревоги.

Питеру было тридцать пять лет. Рост — около метра восьмидесяти, а кожа — даже темнее, чем у нее. Он работал на математическом факультете университета, и они вот уже восемнадцать месяцев как были помолвлены. Он ничем особенно не выделялся, но был из тех людей, которые всегда готовы помочь и поддержать в трудную минуту. Единственным мужчиной, которого ничуть не смущало то, что она была гораздо умнее его. Питера не останавливало даже то, что скорее всего она будет навечно проклята как создатель Алхимика. Более того, он даже летал вместе с ней на сверхсекретный военный астероид, чтобы помочь с кое-какими математическими расчетами установки.

— Я подумал, что эти полчаса мы можем провести вместе, — сказал он.

Она улыбнулась в ответ, и когда Питер присел рядом с ней на противоперегрузочную койку, высвободилась из предохранительной сетки.