Дейл Бейли - Исход Страница 2

- Вы должны мне рассказать о себе. Я хочу знать все, - сказала Рут Бену и заметила, как они с Селией обменялись взглядами. Бен размешивал сахар в чашке. Легкий ветерок всколыхнул прозрачные занавески, и до Рут донесся запах кофе.

- Мы с Селией познакомились в “СелТек”, - сказал Бен.

- “СелТек”, - повторила Рут. - Такая большая компания. Хотела бы я понять, чем ты там занимаешься, Селия. - Я, знаете ли, не разбираюсь в технике, - объяснила она Бену.

- Мы вместе работали над проектом, - сказал он. - Я инженер-механик.

- Да что вы? Может быть, вы мне окажете небольшую услугу? Я пыталась добиться, чтобы техобслуживание отключило голос дома, но они отказались. Вы можете это сделать?

- Мамочка, пожалуйста.

- Не очень предусмотрительно - отключать мозг дома, - сказал Бен. - А вдруг вы упадете?

- Не мозг, только голос.

- Прошу тебя, Мамочка. Мы пришли в гости. Это твой день рождения. Разве ты не хочешь увидеть подарки? У нас их так много.

Бен положил руку на бедро Селии.

- Я помогу вам, - согласился он. - Возможно, вы правы. А вы пока побеседуете.

- Хорошо, - сказала Рут. - Пойдем прогуляемся, Селия.

Они шли по парку, и солнечный свет согревал их плечи. На раскидистом дубе щебетала малиновка, а воздух был напоен запахами цветущих растений. И если не присматриваться, то воображение могло унести Рут из реальности в пасторальный мир, который она знала девочкой. Но что-то неизменно разрушало иллюзию. То ли крошечный самолет, бесшумно скользивший по линии горизонта, то ли старики и старушки, которые копались в маленьких садиках вокруг, гуляли, взявшись за руки, по траве или болтали на крылечках побеленных коттеджей, стоявших в тени деревьев.

Рут гордо взяла Селию за руку и церемонно повела по кругу вдоль коттеджей, представляя ее всем, кого знала, то есть - каждому.

Селия молча курила. Немного погодя она сказала:

- Давай поднимемся на стену.

Рут вздохнула:

- Расскажи мне о своем молодом человеке, о Бене.

- Он милый, правда? Мне нравится.

- Ну, на вид вроде ничего. Давно вы знаете друг друга?

- Месяцев шесть или семь.

- Я бы знала, если бы ты хоть раз позвонила мне за все это время. Ты не говорила со мной почти год, Селия.

- Прости, - сказала Селия. - Я… я не знаю, Мамуль. Я была занята, пойми.

- Так занята, что не отвечала на мои звонки?

- Да. - Селия нагнулась, чтобы потушить сигарету о камни. Затем сунула окурок в карман своего черного платья. - Ты знаешь, я не нарочно.

Рут промолчала. Они уже миновали последние коттеджи и торговый центр на окраине парка и теперь шли вниз по узкой мощеной аллее, которую окаймляли деревья.

- Я рада, что написала и пригласила тебя приехать сегодня, - сказала Рут. - И что ты решилась. Я скучала по тебе и боялась, что ты оставишь меня, как и Марта.

- Мама оказалась не такой уж плохой. Ты на самом деле не знаешь ее.

- А ты знаешь?

- Да, знаю, - холодно ответила Селия.

Они подошли к гранитной стене высотой в тринадцать футов, которая так заросла плющом, что ее почти не было видно.

- Мы бы хотели подняться, - сказала Рут охраннику у ворот, и тот махнул им рукой в знак согласия. Когда они взошли по каменной лестнице с черными железными перилами на стену, перед ними открылась серая панорама города.

- Она вспомнили о твоем дне рождения в этом году? - спросила Селия.

- Прислала мне халат. Из Лаоса. Что она там делает?

- Из Таиланда, - сказала Селия. - Она занимается мелиорацией земель в Таиланде. Это хорошая, важная работа.

- Ей хорошо платят?

- Хорошо никому не платят, Мамуля. В наше-то время.

Они немного помолчали. Подул легкий ветерок. Он пробежал над стеной нежной приятной волной и всколыхнул волосы Селии. Рут захотела снова прикоснуться к ней, обнять ее. Но девушка держалась в стороне, спрятав руки в складках платья, замкнувшись в себе.

- Мама не бросала тебя, - сказала Селия.

- Ну, не знаю, как еще это можно назвать.

- Она тебя не одобряет.

- Что значит не одобряет?

- Твой образ жизни, - сказала Селия. - То, как ты здесь живешь.

- Ну, я же это заработала. Трудилась всю жизнь. И вполне заслужила. Твоя мать тоже в свое время сможет воспользоваться пенсионными сбережениями.

Селия отвернулась, пробормотав что-то.

- Что ты сказала? - спросила Рут. - Я не расслышала.

- Ничего.

Они помолчали немного.

- Я рада, что ты узнала свою мать поближе, - сказала наконец Рут, пересилив себя.

Селия улыбнулась:

- Я тоже.

Они повернулись, спустились по лестнице и пошли обратно к парку. Охранник кивнул им, но ничего не сказал. Небо было ясным и голубым, от него веяло теплом, а деревья перешептывались между собой на непонятном языке. Рут едва замечала это. Воссоединение с Селией должно было пройти не так, думала она, с тоской вспоминая о тех особых узах, которые связывали их, когда Селия была ребенком, а Рут еще не получила свои сбережения и не переехала в поселок. Все должно было быть по-другому.

- Прости, что я стала такой стервой, - сказала Селия.

Рут не ответила. Да и что она могла сказать?

За ужином Селия стала прежней: болтала ни о чем и обо всем, и даже резкие черты ее лица смягчились от радостной улыбки. Она вовлекла Бена в разговор, и, казалось, что неловкость между ними исчезла. Рут он теперь показался вполне симпатичным молодым человеком, и она не возражала, что Селия привела его. Ей было приятно видеть в доме молодые лица, смотреть на Селию после стольких лет. Куда ушли эти годы?

Когда фруктовый пирог был съеден, Селия принесла подарки. Пакеты казались бездонными. Девушка доставала одну за другой коробки в яркой обертке, а Рут открывала их дрожащими пальцами, повторяя:

- Не стоило, дорогая. Как же ты за все это расплатишься?

- Не волнуйся, - сказала Селия.

И Рут перестала суетиться. Хоть раз в жизни, думала она, позволю себе порадоваться. И дала себе волю. То был ее лучший день рождения за многие годы, за десятки лет. Когда они рассмотрели все подарки и вышли на крыльцо пить кофе, уже начало темнеть.

Какое-то время все сидели молча. Рут нравилось это молчание. Она была рада приезду Селии и Бена.

- Чудесный вечер, - сказал Бен.

- Да-а, я буду скучать по таким вечерам.

Селия положила голову Бену на плечо. Качели на крыльце качнулись от ее движения, пружины тихо заскрипели, и Рут, сидевшая в кресле-качалке, слегка им позавидовала. Совсем как дети, в самом деле.

В небе мерцали звезды. Запели сверчки. Вдруг на Рут нахлынули воспоминания о юности, о Кентукки. Как она сидела на крыльце отцовского дома, положив голову на плечо приятелю, совсем как Селия, и загадывала желание на падающую звезду. Тогда еще были такие места. Были такие крылечки, и поехать можно было куда угодно.

- Видите ту красную звездочку? - спросил Бен и указал сквозь переплетенные ветки сирени на небо.

- Вижу, - сказала Селия.

Рут пристально вглядывалась. Ее зрение затуманилось на секунду, пока имплантат сетчатки настраивался на объект, затем она увидела ту самую красную звездочку далеко-далеко в небе.

- Только это не звезда, - сказал Бен.

- Марс? - спросила Рут.

- Это и есть межпространственный корабль, - ответил он. - “Исход”.

Они помолчали, продолжая качаться.

- Люди улетают далеко-далеко отсюда, - сказала Рут. - Не знаю, правильно ли это.

- Но чтобы жить, нужно иметь место под солнцем, - сказал Бен. - Люди должны трудиться для себя. Они не могут все время работать, чтобы оплачивать пенсию для пожилых.

- По-моему, вы несете труэйджеровскую чушь, - сказала Рут. - Такие разговоры ведут к взрывам, о которых мы все время слышим. Как раз этим утром, я видела, как какие-то сумасшедшие разнесли поселок для пожилых в Хьюстоне. Людям надо потерпеть, придет и их черед.

- Да, но кто будет за них платить? - возразил Бен.

Рут метнула взгляд на красный огонек в небе, будто могла заставить его исчезнуть одним лишь усилием воли.

- Молодых всегда больше, - сказала она.

- Не так много, как пожилых. С каждым днем молодых становится все меньше, а пожилых - все больше.

- Ну, и что нам теперь делать? Взять и умереть?

Бен начал говорить, но Селия прервала его, и он замолчал. Рут не могла разглядеть его лица в темноте, да это было и не нужно. Она поняла, что он за человек - ей приходилось слышать такие возмутительные доводы и раньше. Всю жизнь она трудилась от зари до зари и никогда не жаловалась, потому теперь и живет здесь. Где цветут цветы и растут деревья, каких уж нигде больше не осталось. Она это заработала. Заслужила. И не собиралась слушать того, кто хотел лишить ее этого права. Вдруг ее пронзила тревога. Она вспомнила, с каким нетерпением ждала этого дня, и напомнила себе: “Это друг Селии. Человек, которого она любит”. И, отчасти, чтобы загладить свою вину, но скорее потому, что ей нравилось слышать их голоса, радовало их присутствие в ее доме, сказала:

- Почему бы вам не остаться на ночь? Я могу позвонить в охрану, чтобы вам выдали ночной пропуск.