Курт Маар - Фабрика Дьявола Страница 2

— Ну, просто туман, — ответил он.

— Где он? — спросил Вишер.

— Один-два-один по горизонтали, два по вертикали.

ЭУР2002 в качестве точки отсчета координат использовал направление своего полета, а компас-гироскоп поддерживал этот вектор в качестве нулевой линии.

Вишер снова уставился на большой экран. То, что он увидел, было феноменом, какого никогда еще видеть не доводилось. На расстоянии двенадцати световых лет находилась звезда, принадлежавшая, судя по ее свету, к тому же типу, что и Солнце. Эту звезду окружал туман, вытянувшийся в форме эллипсоида, и Вишер подумал, что в том случае, если эта звезда обладает планетной системой, что было весьма вероятно, — вся эта система погружена в туман.

— Разве это не туман? — спросил Барлетта.

— Вот наша цель, — сказал он вместо ответа. — Измените курс.

В задание ЭУР2002 входил сбор важнейших сведений, и Вишеру было ясно, что под этим он должен в первую очередь понимать встречу с чужим разумом. Но здесь имелся некий феномен, который Вишер должен был изучить непосредственно. Все взвесив, он решил, что необходимо считать самым важным, и подумал о своей короткой беседе с Жаклин Ромадье. Там, позади, на старой Земле, несомненно, не осталось никого, перед кем он должен был бы отчитаться.

Его задумчивый взгляд во второй раз скользнул по показаниям спектрального анализа.

— Линии поглощения азота, фосфора и углеводородов. Вероятно, они вызваны туманом…

Барлетта ничего не сказал, так как его итальянский темперамент был полностью отдан зрелищу, развертывающемуся перед ним на экране. Оценка увиденного в таких случаях интересовала его намного позже, однако механически, тысячу раз отточенными движениями, он вывел корабль на новый курс, следуя указаниям Вишера.

— Курс изменен, — сообщил он.

— Итак, — Вишер отвернулся от экрана, — четвертый прыжок.

— О, проклятье… — простонал Барлетта.

Тем временем бортовой компьютер сообщил точное расстояние до системы с туманом. Вишер ввел в него данные для четвертого и последнего прыжка. Другими словами, компьютер был запрограммирован управлять двигателями, пока экипаж находится в противоперегрузочных камерах.

Вишер взял микрофон и надиктовал в электронный бортовой журнал все, достойное внимания, что произошло с самого величайшего и захватывающего приключения в земной космонавтике.

— …бортовое время: 21 ноября 2159 года. 8 час. 50 мин. На борту все в порядке. Корабль проник в окраинною область галактики GO 164835 на расстояние в тысячу световых лет. Теперь он находится на расстоянии в 12,3 световых годах от звезды типа Солнца, которая вместе с планетной системой — если таковая имеется — окутана туманом, состоящим из азота, фосфора и углеводородов. Командир счел этот феномен достойным изучения, и в двенадцать часов корабль совершит последний прыжок, который приведет его к этой системе.

— Расстояние до центральной звезды 8,35 астрономических единиц. Пока обнаружено пять планет, однако по другою сторону звезды, вероятно, есть еще.

Барлетта сухо прочитал данные. Другая проблема интересовала его намного больше, чем то, что теперь хотел знать Вишер, и он желал сравнить это с картами и диаграммами, разработанными компьютером.

— Туман исчез, — сказал он наконец.

— Ничего странного, — пробормотал Вишер, не отрываясь от работы, однако не дал никакого объяснения.

Барлетта некоторое время подождал, потом снова повернулся к экрану, на котором, притемненная фильтром, отображалась в виде кольца света центральная звезда с четко обрисованными контурами и световые точки — одна ярче, другая слабее — пяти планет, о которых уже сообщил Барлетта. На заднем фоне было видно усеянное бесчисленными точками звезд небо чужой галактики. Однако туман, который перед последним прыжком окутывал всю систему, как светящаяся мантия, бесследно исчез.

Вишер закончил расчеты и нашел результаты удовлетворительными. Он включил интерком и сказал:

— Ласалье, пожалуйста, зайдите в централь и захватите с собой пару ваших специалистов.

Ласалье — официально доктор Ласалье — руководил отделом химии на борту ЭУР2002. Чисто внешне это был сгорбленный старик, похожий на служащего торговой компании, карьера которого двадцать лет назад завершилась назначением на должность исполняющего обязанности советника по информации. В действительности же это был ученый высшего ранга, “подающий признаки гениальности”, как любил выражаться Вишер. Кроме того, у него был весьма острый язык.

Барлетта должен был сдерживать свое нетерпение в ожидании появления Ласалье, ибо только тогда он узнает больше о странном поведении тумана.

— Господа, — начал Вишер, когда пришел вызванный ученый со своими сотрудниками, — мы здесь обнаружили очень интересный феномен.

И Вишер рассказал доктору Ласалье и двум его сотрудникам о том, что они с Барлеттой наблюдали с расстояния двенадцати световых лет.

— Наш первый, — добавил он с усмешкой, — беспокоится, ибо с нашей теперешней позиции он больше не видит тумана. А дело, вероятно, в том, что туман чрезвычайно рассеян. Я вспоминаю известную туманность Ориона, которая в земные телескопы видна в виде огромного плотного облака, а на самом деле ее плотность ограничена парой сотен молекул на кубический километр. Простой наблюдатель, находящийся в туманности Ориона, даже не заметит присутствия тумана — по крайней мере, не обычным оптическим путем. Такое образование вблизи можно обнаружить только чувствительнейшими приборами. Мы находимся в туманности и не можем заметить ее невооруженным глазом. Я же хочу, — он снова повернулся к Ласалье, — чтобы вы провели тщательные анализы…

— Что все это значит? — прервал его химик. — Все мои анализы тщательны.

— Это моя ошибка, — сказал Вишер. — Я должен научиться выражаться осторожнее. Пожалуйста, извините. Но вернемся к туману. До сих пор мы знаем только то, что его составные части — азот, фосфор и углеводороды. Было бы весьма интересно узнать, какие вещества есть там еще, кроме названных. Но лучше подождите, пока автоматический зонд не сможет собрать достаточное количество этого рассеянного вещества.

— Я благодарю вас за вспомогательные сведения, — насмешливо ответил Ласалье и, поклонившись, удалился.

— Впредь ты должен давать объяснения, трижды подумав, — сказал Барлетта. — В конце концов не обязательно всему экипажу знать, что я иногда ошибаюсь.

— Первый офицер, — улыбнулся Вишер, — продолжайте читать показания приборов.

Барлетта с усмешкой по-военному отдал честь:

— Есть, господин капитан.

Звезда вместе с восемью соседними звездами образовывала созвездие, очертаниями напоминающее покосившийся дом. Оно было образовано четырьмя яркими звездами, поэтому Вишер назвал его Домус, а вышеназванную звезду — Дельта Домус.

Дельта Домус была несколько больше земного Солнца, а температура ее поверхности достигала почти 7 000 градусов. Ближайшая из замеченных Барлеттой планет обращалась вокруг центральной звезды на расстоянии двухсот миллионов километров, а на расстоянии еще двухсот миллионов километров находилась вторая планета, температурные условия которой были близки к земным. Была обнаружена и проанализирована атмосфера, окутывающая планету, которая на сорок процентов состояла из кислорода, на тридцать — из гелия и на тридцать — из азота. Присутствие остальных газов с такого расстояния обнаружить было невозможно.

— Скорость относительно Дельты Домус 39 мега, — прочитал Барлетта.

Расстояние между планетами и небольшие межзвездные расстояния в космонавтике обозначались в метрах, скорость — в метрах в секунду. Для обозначения использовались привычные префиксы: мега (для миллиона), гига (для миллиарда) и тера (для биллиона). Скорость ЭУР2002 в настоящее мгновение составляла около 39 000 км/сек.

— Если мы будем тормозить с перегрузкой 9 G, — просчитал Вишер, — то второй планеты достигнем примерно за пять дней.

Ускорение торможения в 9 G каждый член экипажа на короткое время мог вынести без особого труда. Не было ни одного космонавта, который не доказал бы, что он может вынести перегрузку в 12 G, не теряя сознания хотя бы в течение пятнадцати минут. Но 9 G в течение ста двадцати часов — совсем другое дело, поэтому у Вишера не оставалось другого выбора, как снова послать экипаж в противоперегрузочные камеры.

— К сожалению, я еще раз должен побеспокоить вас, — сказал он в интерком. — Наша цель установлена, в ближайшие пять дней корабль будет тормозиться с перегрузкой в 9 G, и я думаю, что ни одному из вас не хочется так долго таскать на себе девятикратный вес своего тела, поэтому еще раз прошу вас забраться в противоперегрузочные камеры. Включение двигателей через сорок минут. Увидимся снова через пять дней.