Небо Земли (СИ) - Максимов Макс Страница 2

Но не только за замкнутость и увлечение наукой девушки не любили Васечкина. Внешний вид его им тоже казался не от мира сего — редкие русые волосы, зачесанные на бок, небольшие усики, которые Саша носил, чтоб выглядеть старше, при том мечтая о бороде, которая так и не начала расти, глуповатый, как всем казалось, рассеянный взгляд (никакой мечтательности девушки в нем не замечали), хотя глупым Саша не был и закончил университет с красным дипломом, и самое главное — это конечно же его одежда! Носил он исключительно брюки, часто (как, например, сейчас) с синими кедами с белыми резиновыми мысками, а наверх надевал футболку, обычно без рисунка, и обязательно заправлял ее. Напоминал он юношу прямиком из советского союза, такого, знаете, карикатурного инженера, в хорошем смысле. Разве что очков не хватало с толстыми линзами. Хоть Саша людей и не любил, было у него все же два кумира — Юрий Гагарин, первым покоривший космос, и Юрий Гречкин, первый из россиян, на днях покоривший спутник другой планеты — Титан. Весь мир был прикован к их полету, правда сейчас связь с ними временно пропала, из-за того, что Титан повернулся к Земле противоположной от места высадки людей стороной. Журналисты всех стран в ожидании, когда космонавты запустят спутник связи, чтоб вновь продолжить информационно освещать эту уникальную экспедицию.

Все так же сидя на земле посреди поля, Саша, позабыв о том, что он в прямом эфире, достал из кармана брюк телефон и в мессенджере набрал номер своего бывшего научного руководителя…

***

Неподалеку от Рима в окрестностях провинции Л’Акуила на высоте две тысячи сто сорок один метр над уровнем моря, под куполом астрономической наблюдательной станции Кампо-Императоре, у стоящего возле оптического рефлектора телескопа Шмидта старшего научного сотрудника Пулковской обсерватории Масленникова Андрея Львовича зазвонил телефон.

— Да, Саша, — ответил бывший преподаватель, — если что-то важное, давай быстрее, я на наблюдениях. Если не срочно, то я перезвоню.

— Андрей Львович, — с отчаянием в голосе, чуть ли не навзрыд произнес Васечкин, — вы не поверите… Плутон пропал!

— Васечкин, ты там вообще что ли?! С ума посходил?! — Масленников, когда злился, начинал шепелявить. Саша заметил это сейчас в его ответе. Во время учебы у них с Масленниковым сложились хорошие отношения. Не одну ночь они наблюдали вместе космические объекты. Но после окончания Сашиной учебы перестали контактировать. И вот, спустя два года, Масленников слышит голос Васечкина, который вещает ему о пропаже карликовой планеты. Первой мыслью у преподавателя было скинуть звонок, но Сашу он уважал и дал ему еще несколько секунд для пояснения ситуации.

— На прошлой неделе я наблюдал траекторию Плутона несколько ночей подряд, — тараторил Васечкин, — делал снимки. Сделал анимацию, как он летит по небу. Сегодня я решил провести эфир, показать своим зрителям планеты. Начал с Плутона, а его нет! Неделю назад он был, а сегодня исчез!

Если бы Маслеников не был уверен в том, что Васечкин не пьет и не употребляет наркотики, то вот сейчас точно бы положил трубку, но вместо этого преподаватель произнес:

— Что значит исчез Плутон?

— У вас оптика есть?

— Есть.

— Я вам скину сейчас координаты, вы наведите на него рефлектор!

— Я не могу, он занят. У нас госпрограмма. Время наблюдения ограничено! Я вообще в Италии!

— Просто на секунду наведитесь на Плутон и сами удостоверьтесь, что он исчез!

— Хорошо, я перезвоню. Координаты не надо, у нас всё есть.

Саша поднялся с земли и не сразу вспомнил, что за ним наблюдают зрители. Парень принялся отряхиваться от пыли. Когда он посмотрел в монитор, то не поверил своим глазам — его эфир смотрели четыреста пятьдесят семь человек. Радость от притока зрителей смешалась с волнением. Астроном поздоровался с вновь прибывшими и продолжил наблюдения. Следующим на очереди были снимки Марса.

Через полчаса Саше пришло сообщение от Масленникова:

“Плутона и правда нет. Странно. Я сообщил в Пулково, будем разбираться, в чем дело. Я тебе позвоню позже.”

2. Вне пространства

— Объекты с положительной массой стягивают гравитацией пространство и материю, вещество с отрицательной массой, наоборот, расталкивает вокруг себя пространство и материю. Этим конусом мы разрезаем ткань пространства-времени этой вселенной, — ответила Элли.

Юра, Мингли, Саид, Стив и Жорж висели в невесомости на носу корабля и смотрели на бледно-голубой треугольный конический щит, колышущийся перед кораблем, вклинивающийся в объем пространства-времени, таким образом рассекая и раздвигая его и давая возможность следом идущему кораблю лететь вне нашей вселенной. Сзади вселенная снова смыкалась, но не сразу: отсутствие пространства на протяжении километров тянулось шлейфом за кораблем, постепенно сужаясь.

— Этот щит сделан из материи с отрицательной массой? — спросил Гречкин у Элли.

— Совершенно верно, Юра.

— У тебя есть информация о технологиях, используемых в этом корабле? — спросил Мингли, прикоснувшись рукой к прозрачной стене, за которой мерцали далекие звезды на черном полотне космоса. Одна звезда горела ярче остальных в тысячи раз — Солнце, навстречу которому и шел корабль.

— В моей базе данных есть лишь описания устройств.

— А как эти устройства создаются, ты знаешь? — спросил Гречкин.

— Нет.

Шесть лап Элли семенили с такой скоростью, что сливались в два сплошных фиолетовый овала слева и справа.

— Отчего ты отталкиваешься своими конечностями? — спросил Жорж.

— От ткани пространства.

— То есть этот конус создает позади себя область вне пространства, а лапы вылезают из этой области и отталкиваются от пространства? — с удивлением спросил Мингли.

— Да.

— Поэтому мы сейчас не чувствуем перегрузку при ускорении? Это для этого сделано? — спросил Юра.

— Да. Если бы мы находились внутри пространства вашей вселенной, то при таком ускорении вы бы погибли. Сейчас внутри этой подпространственной области вы находитесь в покое. Движется сама область подпространства.

— Как если муху в банке высунуть из машины на ходу, на муху не будет действовать ветер, — пояснил Гречкин.

— А какое сейчас ускорение? — спросил Стив.

— В вашей системе это можно выразить как четыреста джи в данное мгновенье. Ускорение растет.

— Нас бы размазало по задней стене, — пояснил Мингли, — я терял сознание при десяти джи.

— Я при двенадцати, — сказал Гречкин.

— Свет попадает в разрыв пространства, — скорее утвердительно произнес Мингли, хотя в его интонации была вопросительная доля.

— Элли, что ты имела ввиду, когда сказала “в нашей вселенной”? — спросил Гречкин.

— В основе тонкой настройки любой вселенной лежат строго определённые значения фундаментальных мировых констант. В их список входят скорость света, гравитационная постоянная, постоянная Планка, массыэлектрона и протона и элементарный заряд. Малейшие изменения в этих константах приведут к изменению структуры пространства-времени и материи во вселенной. Я работаю с константами, соответствующими именно этой вселенной.

— А сколько всего вселенных? — спросил Саид у И.И.

— Я не знаю.

— Есть теория, — начал Мингли, — согласно которой вселенных бесконечное множество и в каждой абсолютно разные условия. То, что в нашей вселенной такие условия, при которых могут формироваться звезды и планеты, это не какое-то чудо, а просто статистика. В бесконечном множестве вселенных обязательно будет вселенная, подобная нашей. Вселенная, в которой могли появиться мы.

— А Луч и Сфера, видимо, из того пространства, в котором появляются все эти вселенные, — предположил Гречкин.

— Похоже на то, — согласился Мингли.

— Иначе говоря, они Боги? — предположил Стив.

— Какая разница, каким словом их назвать, — ответил Мингли, — хоть Боги, хоть высший разум, хоть сверхсознание, это не меняет сути.

— Элли, сколько нам лететь до Земли? — спросил Жорж.