Виктор Вагнер - Дети пространства Страница 20

— А мне понравилось. Вот, — с ехидной улыбкой заявила Мара, когда они наконец оторвались друг от друга.

— И что теперь? — слегка недоуменно спросил Анджей.

— Не знаю, — Мара внезапно стала серьёзной. — Мне почему-то кажется, что я над тобой жестоко издеваюсь.

— Это почему?

— Да так… По этой части у меня почему-то всё получается по-идиотски. У нас нет понятия совершеннолетия как такового. Есть десяток отдельных прав, которые можно получить, сдав экзамен. Экзамен на право заниматься сексом можно сдавать, начиная с момента, когда это физиологически возможно. Но обычно никто не торопится. Хотя считается, что к моменту окончания высшей школы этот экзамен должен быть сдан. Как правило, его сдают, когда на горизонте появляется кандидат. А я сдала этот экзамен полгода назад, не имея в виду никакого конкретного парня, ради которого мне могло бы понадобиться это право. И всё из зависти. У Лауры с Мишелем их детская дружба перешла во что-то другое, и они решили, что надо бы экзамен сдать. Не могла же я позволить, чтобы Лаура хоть в чем-то меня обошла! Я пошла и тоже сдала этот экзамен. А потом соблазнила одного парня, приятеля брата. Потому что мало иметь право, надо же его реализовать. На следующий день хотела похвастаться перед Лаурой, но увидела, какими глазами она смотрит на Мишеля, и поняла, что сделала что-то совершенно не то. А что именно не то, не понимала до сегодняшнего дня. До этого твоего поцелуя, — Мара шмыгнула носом. — Теперь ты… Ты с первой встречи смотришь на меня не просто как на человека, а как на женщину. А уж после того купания на Барьерном Рифе просто раздеваешь взглядом каждый раз. И мне это нравится. Но я чувствую, что ещё один такой поцелуй, и ты будешь готов дать мне клятву «Пока смерть не разлучит нас». Ты гораздо старше, у вас в этом возрасте уже принято создавать семью и заводить детей. А я ещё Академию не закончила, мне пока замуж рано, мне карьеру делать надо. Вот получу в марте погоны, затем назначение на какой-нибудь корабль — и улечу. В лучшем случае на годы, если какой-нибудь шияар не окажется удачливее меня, — она чуть отвернулась, отводя взгляд, словно забыв, что за очками Анджею не разглядеть ее глаз. — У нас вообще считается, что юношеские привязанности неустойчивы. Поэтому я боюсь, что через полгода ты мне надоешь. А я тебе — нет. И ты будешь страдать. И если тебе не нужна девушка, которая в собственную верность не верит, лучше сразу пошли меня подальше. Твои же нервы целее будут. Вот такая я маленькая стерва. Делай со мной, что хочешь… — к концу этого монолога Мара уже явственно всхлипывала.

Получив такой карт-бланш, Анджей подхватил девушку на руки, прокружился с ней оборота три вокруг себя и крепко поцеловал. Когда он поставил ее на парковую дорожку, она уже улыбалась.

— По-моему, после таких откровений тебя надо долго отпаивать чаем, — усмехнулся Анджей. — Пойдём, отсюда до моего дома полчаса быстрым шагом.

— Ты думаешь, мы с тобой сейчас в состоянии идти быстрым шагом? Хотя… Давай действительно пойдём быстрым шагом, а не в обнимку.

Они вышли из парка и молча пошли по узкой улочке, утопавшей в старых деревьях почти так же, как только что покинутая парковая аллея.

Минут через пять Анджей сказал в пространство:

— Никогда не думал, что можно обниматься и целоваться с девушкой, у которой ни разу не видел цвета глаз. Ты даже в лагуне купалась в очках. Всю тебя я видел, а глаза — нет.

— Анджей, ты невнимателен, — рассмеялась Мара. — Ты полдня просидел рядом со мной в диспетчерской и не обратил внимания, что там мы все были без очков. А то вообще ужасная картина получается: всякие антиспейсовцы в Хохшвабе мои глаза видели, а ты, который мечтает посмотреть в них с нашей второй встречи — помнишь, в кафе около Штефансплац? — так в них и не заглянул.

Наконец они подошли к дому Анджея.

— Ну как, ты решил? — вдруг спросила Мара, когда они вошли в гостиную.

— Что я должен был решить? — удивился Анджей.

— Что мы делаем дальше. Или ты берёшь меня прямо сейчас, или пьём чай и разбегаемся.

— А третьего варианта не предусмотрено?

— Какого? Сначала чай, потом секс?

— Нет. В смысле сегодня пьём чай и все, но отношения на этом не прерываем.

— Я вообще-то не имела в виду «разбегаемся навсегда»…

— Тогда я пошёл ставить чайник.

Когда Анджей вернулся в гостиную, Мара сидела за столом спиной к окну, очки её лежали на столе.

— Интересно, почему ты выбрала именно это место?

— Отсюда видны часы, которые у тебя на книжной полке. Очки-то я сняла.

— Ты же вроде никуда не торопилась.

— Как сказать… Учти, что для меня сейчас на шесть часов позже, чем для тебя, потому что в Порт-Шамбале уже два часа ночи. Но вообще дело даже не в этом. Это дурная космонавтская привычка — всё время контролировать время и ещё десяток каких-нибудь параметров… И все-таки чего ты испугался?

— Испугался?!

— А как ещё это называется, когда после таких поцелуев не хотят продолжения?

— Мара, я тебе вот что скажу, только постарайся не обидеться. Если хочешь затащить мужчину в постель — не стоит перед этим вываливать на него свои психологические проблемы. Так ты ставишь меня в позицию старшего товарища, от которого ожидается совет, утешение, что угодно, только не интимные отношения. А близость — это отношения между равными, а не между старшим и младшим.

— Ну и задачки ты задаёшь. Стань в позицию равного с человеком вдвое старше тебя…

— Если ты воспринимаешь это как задачку, то у тебя получится. Это совсем другой подход, чем то, что ты мне сегодня устроила со своим «по этой части у меня всё по-идиотски». Окажись ты у меня в постели с таким настроением, это было бы ещё более по-идиотски. Так что давай не будем торопиться, ладно?

Маленький золотой дракон

Мишель Рандью появился в лаборатории Шварцвассера, с золотым дракончиком размером с кошку на плече.

— Знакомьтесь, это Рут7.

Дракон изящно выгнул шею и оглядел собравшихся.

— А он огнедышащий?

— Нет, конечно! Это сильно усложнило бы конструкцию и повысило требования к энергетике.

Рут развернул крылья, снялся с плеча Мишеля и совершил круг по комнате, потом вдруг резко спикировал и полез куда-то под стол.

— Розетку увидел, — пояснил Мишель. — Он же все-таки робот, у него пищевой рефлекс на электричество.

— Ты его сам сделал? — поинтересовался Шварцвассер.

— Нет, вся механика и кинематика — Ганса Пфельце, моего одноклассника. Мой только софт.

— Приведи, что ли, этого Ганса как-нибудь сюда, познакомиться, — задумчиво сказал Шварцвассер, наблюдая за эволюциями дракончика, который увлечённо гонялся за лопастями потолочного вентилятора.

— А почему, собственно, вам пришла мысль сделать именно дракона? — поинтересовалась Мара. — Почему не пикирующий бомбардировщик второй мировой войны с куда более простой кинематикой, не дельфина и не механическую кошку?

— Это всё Эльза, — пояснил Мишель. — Она всегда мечтала завести котёнка, но у её мамы аллергия на шерсть, поэтому тащить кошек в дом нельзя. Я как-то предложил ей завести маленького дракончика, потому что у драконов нет шерсти, только чешуя. Эльза было обиделась, решила, что я издеваюсь, и мы с Гансом по этому поводу чуть не подрались. Но потом до него дошло, что он вполне в состоянии изготовить робота-дракона. Правда, та программа поведения, которую я для него написал, оказалась слишком ресурсоёмкой. Поначалу Рут управлялся с внешнего компьютера по вайфаю и был исключительно домашним животным — отпустить его от точки доступа дальше двадцати метров было невозможно. Как-то мы приволокли его в школу, похвастаться, так ребята его накрыли медным тазом в буквальном смысле слова — отгородили тазом от антенны, и он потерял сознание. Но после того, как мы вставили в него AXS-14 с Лимерикского фаба, получилось вполне самостоятельное существо.

* * *

Макс Вессель поднял голову от партитуры и увидел на подоконнике небольшого золотистого дракончика. «Ну вот, — подумал он. — Не успеешь заняться постановкой ,,Кольца Нибелунгов’’, как драконы начинают прямо в окно лезть…»

— Рут, Рут! — донёсся с улицы звонкий девичий голос. — Куда ты запропастился?

Дракончик повернул голову на голос, расправил крылья, слетел с подоконника и приземлился на плечо девочке лет двенадцати, стоящей посреди двора и держащей за руль велосипед. Девочку Макс узнал — Эльза из восемнадцатой квартиры, дочка хозяйки зеленной лавки в соседнем доме.

Он постарался выкинуть из головы этот случай, но грациозные движения дракончика не давали ему покоя. Вот бы на сцену такого Фафнира…

Через пару дней, заглянув в лавку Эльзиной матушки, он опять вспомнил про это странное существо.

— Фрау Ротхард, не скажете ли, откуда у вашей дочки такой странный любимец?

— А, Рут? Это робот. Его ей сделали ребята-одноклассники. Понимаете, она всю жизнь мечтала завести котёнка или щенка, а у меня аллергия на шерсть, и совершенно невозможно завести настоящее животное. Вот друзья и собрали ей игрушку с совершенно кошачьими повадками. А он что, к вам в окно залетел?