Питер Гамильтон - Нейтронный Алхимик. Конфликт Страница 21

— Мария проклятая! — Алкад обернулась к двери в приемную, потом снова к девушке. Вои обладала всем, чего лишен был ее отец, — упорством, самоотверженностью, стремлением помочь. — Ты знаешь безопасный выход?

— Да!

— Хорошо. Выведи меня из этой секции. Потом я снова свяжусь с твоим отцом и посмотрю, что они там надумали.

— И если они не согласятся помочь?

— Тогда я в твоих руках.

— Да? Ну, запоздал. Слушай, у меня от этого сборища язва разыгралась. Только агентов королевского разведывательного агентства с лекциями по основам разведдела мне не хватает.

…

— Да. Здесь она. Во плоти. Мать Мария, у нее действительно где-то припрятан Алхимик. И она не шутит. Она всерьез решила погасить солнце Омуты.

…

— Естественно, не знаю, она же не говорит. Но, Мария всевышняя, Икела был капитаном нашего фрегата, сопровождавшего Алхимика. А я и не знал. Двадцать лет мы с ним ведем дела, и он не выдал себя ни словечком!

…

— Еще бы вам не хотеть. Со стрельбой ворветесь? Это я к чему — где гарантия, что меня не пришьют ненароком? Дело серьезное.

…

— Ну ладно, но если врете — пристрелите уж сразу, потому что иначе я тебя достану, хоть сам повешусь! И даже если пристрелите — теперь я могу с того света вернуться ради такого дела. Да. Так что не облажайтесь.

…

— Само собой. Всегда верю людям на слово. Ладно, мы в конференц-зале «Лакса и Ахмад». Все телохранители — в приемной. И передайте своим, чтобы осторожнее, черт, напомните, что тут в конце концов я.

…

— Нет. Она в приемной. Вышла двадцать минут назад, чтобы мы могли обсудить без нее. Как проголосовали? Три к двум за то, чтобы погасить солнце Омуты. Как я голосовал? Догадайся.

— «Лакса и Ахмад», конференц-зал, — проговорила Моника. — Мзу в приемной, с телохранителями.

— Пошли, — скомандовал Самуэль.

Двадцать агентов-эденистов ринулись к адвокатской конторе «Лакса и Ахмад». Из ядер памяти гражданской инженерной службы астероида выдергивались планы этажей, по пути складывались и обретали окончательную форму планы и тактики вторжения, наполняя общий сродственный канал сообщениями.

Всю дорогу Моника держалась в трех шагах за спиной Самуэля. Это раздражало ее само по себе, а уж что ей скажут после отчета… Стакнуться с эденистами, надо же! Но так хотя бы Алхимик сойдет со сцены. Если Самуэль сдержит слово. А в этом Моника была уверена. Хотя политика еще может все испортить. Боже!

Чтобы добраться до «Лаксы и Ахмада», у них ушло четыре минуты бега по неотличимым друг от друга коридорам. По счастью, прохожих было немного — в такой час из дому выходили лишь отпетые работоголики. Агенты промчались мимо старика с охапкой клипов в коробочках, мимо парочки с такими виноватыми лицами, что ясно было — у них интрижка, мимо двух девчонок-подростков, одна чернокожая, рослая и худющая, вторая белая и низенькая, но обе повязали на лодыжки одинаковые красные платки.

Когда Моника влетела в адвокатскую контору, эденисты уже были там. Двое агентов стояли на страже у входа. Моника осторожно перешагнула через упавшие двери, вытаскивая из кобуры пистолет.

— Проклятие! — Самуэль резко выдохнул.

— Что случилось? — спросила она уже в приемной. Телохранители распростерлись на полу, спазматически подергиваясь под прицелом термоиндукционных пистолетов шестерых эденистов. В трех местах стены опалил лазерный огонь. По ковру каталась пара отстрелянных нервно-паралитических гранат.

— Где Мзу? — поинтересовалась Моника. Самуэль поманил ее в конференц-зал. Парализующие импульсы задели и партизанских вожаков, но тяжелая дверь и защитные экраны уберегли их от полного эффекта — они были в сознании. Четверо. Пятый был мертв. Увидав обугленную дыру в черепе Икелы, Моника невольно сморщилась. Луч пробил кость в нескольких местах, превратив мозг в горелую кашу. Кто-то очень постарался, чтобы его нейросеть восстановить было невозможно.

— Господи, что тут случилось?

За спиной Фейры Иле стояли двое агентов-эденистов, прижимая стволы к его шее. Запястья бывшего адмирала были зажаты в композитных наручниках за спиной. На губе повисли капли блевотины, он обильно потел, но выражение лица сохранял неприступное. На столе перед ним валялся лазерный пистолет.

— Он застрелил Икелу, — ошеломленно пояснил Самуэль, присаживаясь на корточки рядом с телом покойного. — Почему? Какой в этом смысл? Он был одним из ваших.

Фейра Иле злобно усмехнулся.

— Мой последний долг гариссанскому флоту.

— О чем вы?

— Икела командовал эскортом Алхимика. Он мог знать, где тот сейчас. Но теперь уже не расскажет.

Моника с Самуэлем мрачно переглянулись.

— Она ушла, да? — упавшим голосом переспросила Моника.

— Похоже на то.

— З-зараза! — Она подошла к Калиуя Ламу, которого удерживал в кресле еще один агент, и резко спросила: — Куда направилась Мзу?

— Пошла в жопу!

Моника с нехорошей улыбкой обвела взглядом остальных партизан.

— Да ну, Калиуя! — пропела она нежно. — На своих товарищей ты стучал с такой радостью!

— Врешь!

Она вытащила из кармана кредитный диск королевского банка Кулу.

— Сто тысяч фунтов, так мы договаривались?

— Сука! Да я никогда!.. — выпалил он. — Это не я! Марией клянусь, не я!

Моника взяла его за подбородок и неторопливо стиснула — усиленными мышцами. Калиуя Ламу испуганно сглотнул, когда ее хватка готова была раздробить ему челюсть.

— Ты просил не облажаться, если я буду тебя убивать. Так вот, я намереваюсь убивать тебя очень долго и старательно, если только ты не скажешь, куда она двинулась.

— Не знаю!

— Неплохо было бы применить допросную нанотехнику, но времени не хватает. К счастью, старомодные пытки до сих пор приносят отличный результат в полевых условиях. А меня учили прекрасные мастера. — Она притянула Калиуя к себе, едва не касаясь его носа своим. — Ну что, скажешь, что я блефую? Или думаешь, что сумеешь продержаться пару часов после того, как я замкну твою нейросеть? Когда от нее останется один шлак, ты уже не сможешь гасить боль. А замыкают ее электрическим разрядом — грубый метод, но действенный. Куда электроды суют, догадался?

— Нет! Пожалуйста! Не надо! — Глаза его заслезились от ужаса, его трясло.

— Где она?

— Не знаю! Клянусь! Когда мы закончили, она уже ушла. Я говорил, она должна была ждать нас снаружи. Но ее не было.

— Тогда с кем она ушла?

— Мой телохранитель говорит, с девчонкой. С дочкой Икелы, Вои — длинная такая. Они отошли поговорить и не вернулись. Честно, я больше ничего не знаю!

Моника отпустила его челюсть, и Калиуя Ламу с облегченным вздохом рухнул обратно в кресло.

— Длинная девчонка, — повторила Моника страшным шепотом, в ужасе глядя на Самуэля. Она поспешно запросила запись операции из клеток памяти собственной нейросети.

Коридор по пути наверх. Две девушки — высокая черная и маленькая белая. Испуганно прижавшиеся к стене, пока они с Самуэлем пробегают мимо. Картинка замерла, по изображению побежала зеленая неоновая сетка, накладываясь на невысокую девушку, измеряя рост — точно как у Мзу, и вес — приблизительно соответствует.

На плече ее висел рюкзак на длинной лямке.

Моника уже видела однажды этот рюкзак. И никогда в жизни ей не потребуется помощь нейросети, чтобы его вспомнить. Он болтался на спине крохотной фигурки в скафандре, отчаянно цеплявшейся за веревочную лестницу.

— Господи Боже, мы прошли мимо нее, не заметив, — бросила она пораженному ужасом Самуэлю. — Эта сука напялила костюм-хамелеон.

«Леди Макбет» неторопливо опускалась в посадочную колыбель. Время от времени по окружности ее вспыхивали маневровые дюзы — Джошуа осторожно компенсировал остаточное смещение. Оптические сенсоры в этих местах были плохой подмогой — рубиновое свечение Тун-Джи даже в открытом космосе не было ярким, а в глубине пылевого диска, где таился Айякучо, царила непроглядная розовая мгла. Корабль двигался по показаниям лазерного дальномера, пока не сомкнулись захваты колыбели.

Прожектора причала вспыхнули со всей яркостью, высвечивая изгиб обшивки, лучи их отражались под немыслимыми углами от медленно вдвигавшихся в корпус терморадиаторов. Колыбель начала опускаться.

На мостике не прозвучало ни слова. Подавленное настроение царило на борту на протяжении всего пути от Нарока, передаваясь от капитана команде.

Сара покосилась в другой конец рубки на Джошуа, пытаясь высмотреть на его лице что-нибудь… человеческое, наверное. Он привел корабль сюда, показав, как обычно, рекордное время. Но, если не считать команд, необходимых, чтобы звездолет работал, точно часы, капитан не произнес и десяти слов. Даже ел он у себя в каюте.