Айзек Азимов - Лакки Старр и большое солнце Меркурия Страница 22

– С чего вы взяли, Старр?

– Ведь Майндс рассказывал вам о загадочном существе, одетом в легкий скафандр и расхаживающем под невыносимо ласковыми лучами солнца как ни в чем не бывало!

– Да, – подтвердил инженер. – И мне давно следовало понять, что это не человек. Но… – И он сокрушенно развел руками.

– Вы, Майндс, в отличие от мистера Пивирейла, не имели опыта общения с роботами. – Лакки снова смотрел на астронома. – Другое дело – вы, сэр. Когда вам описывают внешний вид сирианского робота, вы сразу понимаете, что это сирианский робот и есть.

Пивирейл настороженно кивнул.

– Что же касается меня, то, как и Майндс, ни о каких роботах я даже не подозревал, во всяком случае, о роботах, орудующих здесь, на Меркурии. Не подозревал – поначалу. Но вы, сэр, вернее, ваши воспоминания навели меня на эту мысль. Меня – дилетанта!

Вновь последовал кивок Пивирейла, после которого он разомкнул уста.

– Вы правы, Старр. Я действительно знал, что это робот. Но я также понимал и всю степень опасности, исходящей от Сириуса! Вот почему до поры до времени я решил никого понапрасну не будоражить. Ведь наших собственных сил явно недостаточно дм отражения сирианской агрессии.

Побледневший Майндс пробормотал что-то свирепое.

– Сэр, но почему вы не сообщили об этом Совету?

– Видите ли, Старр. Я, признаться, боялся. Боялся, что мне никто не поверит, что меня просто-напросто отправят на пенсию как выжившего из ума старика. Я, откровенно говоря, не знал, как мне поступить. Уртил, присланный сюда, не вызывал никакого доверия. Его интересовала только собственная карьера, больше ничего. Когда появились вы, я подумал, что вот, наконец, у меня будет союзник, который поймет и разделит все мои тревоги, с которым мы станем говорить о Сириусе, об удивительных роботах…

– Кстати, о них… – сумел-таки вставить слово Лакки. – Помните, вы говорили об отношении сирианцев к своим роботам? О том, как их любят, балуют, совершенно серьезно полагая, что даже сотня землян не стоит одного сирианского робота.

– Да, – часто закивал Пивирейл. – Это самая настоящая любовь, иначе не назовешь.

– Ну, а если так – разве отправили бы они одного из своих любимцев на Меркурий, не снабдив специальной защитой, – а значит, на верную гибель? Разве решились бы обречь его на верную смерть от жестоких солнечных лучей?

Пивирейл молчал.

– Даже у меня не поднялась рука, чтобы убить его, – и это в момент самой серьезной угрозы для моей жизни! А ведь я, если вы заметили, не сирианец! Возможна ли такая жестокость с их стороны?

– Цель, знаете ли, чего только не оправдывает… – усмехнувшись, заметил Пивирейл.

– Допустим… Допустим, что сирианцам было невтерпеж и без диверсий на Меркурии они уже просто не могли жить. Но они же должны были обеспечить надежную защиту позитронного мозга! Даже если, в виде исключения, разлюбили этого бедолагу! Робот ведь действовал бы намного эффективней!

Поднялся одобрительный шум.

– То есть… – Пивирейл судорожно проглотил слюну. – То есть вы полагаете, что это – не сирианец?

– И имею весьма веские основания для этого. Смотрите… Майндс дважды видел робота, и оба раза тот исчезал, как только к нему приближались. Чуть позже – в частной беседе – робот признался мне, что ему было приказано избегать людей. Его, вне сомнений, предупреждали о каждом приближении Майндса, предупреждали отсюда, из Купола. А со мной вышла осечка – я сделал вид, что, кроме шахт, ничего меня не интересует, и все в это поверили. Идем дальше… Робот – перед тем как умолкнуть окончательно, – попытался ответить на мой вопрос о том, кто же его хозяин. Я не могу ручаться, но, по-моему, это были каких-то два слога.

– Уртил!!! – радостно закричал Бигмен. – Он сказал: «Уртил»! Все совпадает!

– Может быть, может быть… – спокойно продолжил Лакки. – Он мог, впрочем, и не успеть договорить слова «землянин»…

– А также издать пару ничего не значащих звуков… – сухо закончил Пивирейл.

– Да-да, – согласился Лакки. – Не исключено. Но знаете ли, мистер Пивирейл, какой интересный вопрос возникает? А вот какой. У кого из присутствующих здесь была хоть однажды возможность стать счастливым обладателем самого настоящего сирианского робота?

Глаза Пивирейла сузились.

– Ну, у меня, допустим. И что?

– И все, сэр.

Потребовалось довольно продолжительное время, прежде чем утихли возбужденные крики.

Лакки встал. Лицо его было сурово.

– Как член Совета Науки, я заявляю, что с этого момента все, кто находится под Куполом, подчиняются мне. Ваш бывший руководитель Пивирейл снят со своего поста. Я уже связался со штаб-квартирой Совета – и для принятия соответствующих мер уже выслан корабль.

– Я требую, чтобы меня выслушали! – сдавленно выкрикнул Пивирейл.

– Чуть позже, сэр. Вначале выслушайте меня… Итак, вы единственный человек, у которого была возможность похитить сирианского робота. Ведь у вас там был свой персональный робот, не так ли?

– Так, но…

– Так вот, Пивирейл. Оттуда вы возвратились – с ним! Не знаю, каким уж образом вам удалось перехитрить сирианцев… Скорее всего, им не пришла в голову возможность такой кражи. Вероятно, робот не знал даже имени своего нового хозяина и называл вас «землянин»… Он прилежно выполнял все ваши команды, выводя из строя оборудование и скрываясь от людей.

– Ложь, – сквозь стиснутые зубы прошипел Пивирейл.

– Я бы на вашем месте не отпирался! Ведь Совет может запросить информацию у сирианцев. И выяснится, что робот RL-726 пропал именно в тот день, когда вы покинули Сириус. А поскольку между нами существует договор – они потребуют вашей выдачи. Не лучше ли признать свою вину и предстать перед судом Земли, не таким, возможно, суровым?

Пивирейл поднялся, медленно обвел всех невидящим взглядом и рухнул на пол.

Доктор Гарема туг же поспешил к нему.

– Все в порядке, – вскоре объявил он. – Но лучше бы ему лечь в постель.

Двумя часами позже, в присутствии Гардомы и Старра, Пивирейл дал свои первые показания.

Меркурий стремительно уменьшался. Лакки, который сидел в кресле своего «Метеора», выглядел усталым и озабоченным.

– В чем дело, Лакки? – спросил Бигмен.

– Я думаю о Пивирейле… Довольно нелепо все вышло. Ведь старик, вообще-то, хотел как лучше – однако методы… Сирианцы действительно не жалуют нас своей любовью, но зачем же так преувеличивать…

– Лакки, а его не выдадут сирианцам?

– Да нет же! Это была обыкновенная хитрость, которая ускорила признание… Вот как все получилось, Бигмен! Благородные, по сути, мотивы толкнули этого человека на преступление.

– А что Пивирейл имел против Светового Проекта, Лакки?

– Ты разве не помнишь его банкетную речь? О том, как Земля ослабляет себя, добывая все необходимое у черта на куличках. И как осуществление Светового Проекта сделает ее зависимой еще и от работы космических станций, а значит, еще более уязвимой. Все та же сирианская мания… Думаю, что первоначально он собирался лишь показать всем сирианского робота – как символ мощи врага. Но, увидев, что работы тут – уже полным ходом, он превратил робота в диверсанта… Появление Уртила напугало его. Ведь следователь мог докопаться до истины. И в комнате Уртила появляется разрезанный скафандр.

– Да уж, старик не терпел этого Уртила, даже слышать о нем не желал…

– Вот это меня и насторожило! Я не мог понять причину! А без причины, как известно, ничего не бывает…

– Тогда ты и раскусил его, да?

– Нет, Бигмен. Я раскусил его потом. И помог мне в этом все тот же скафандр с сюрпризом. Я подумал, что такую пакость легче всего было бы осуществить Пивирейлу. Он знал, какая комната предназначается для нас, и, не вызывая подозрений, мог проникнуть туда в любой момент. Но я никак не мог понять: для чего ему нужна моя смерть? Имя мое как будто бы ни о чем ему не говорило. Он даже принял меня за инженера, вроде Майндса. А ведь остальные – и тот же Майндс, и Гардома, и Уртил – знали всю мою биографию! И почему-то все эти слухи не достигли ушей Пивирейла! Потом я заговорил с ним о Церере – помнишь битву с пиратами? Я знал, что там находится крупнейшая обсерватория Системы и что Пивирейлу наверняка приходилось там бывать. Он подтвердил, что летал туда изредка, правда… А Кук потом рассказывал, что – очень даже часто! Затем без всякой видимой причины Пивирейл вдруг стал меня убеждать в том, что был, мол, прикован к постели в тот момент, когда на Цереру напали пираты. И вот тут я все понял.

– А я – ничего… – вздохнул Бигмен.

– Но это же элементарно! С какой стати Пивирейл, которому часто приходилось бывать на Церере, решил обеспечить себе алиби именно на то время, когда было совершено нападение? Он прекрасно знал, кто я такой! А если знал – то почему пытался убить меня, да и Уртила, кстати? Ведь, в конце концов, мы оба были следователями! Чего же так опасался Пивирейл?.. И вот была произнесена речь о сирианцах. Загадочные рассказы Майндса сразу обрели новый смысл! Он видел робота! Робота, доставленного сюда сирианцами или же самим Пивирейлом! Я сразу склонился к последней версии, так как старик уж слишком живо рисовал коварство подлых сирианцев. Это было страховкой. В случае обнаружения робота, всегда можно было сказать: я же говорил?.. Мне нужны были доказательства. Иначе бы сенатор Свенсон в своей обычной манере обвинил бы нас в том, что мы пытаемся отвлечь внимание общественности от темных делишек Совета…