Битва за Землю (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич Страница 22

В центре площади на месте бывшего памятника разместился фонтан. Сезон эксплуатации еще не начался, поэтому фонтан накрыт сколоченной из фанерных листов конструкцией в виде четырехскатной крыши дома.

Конец апреля. Солнечно. Тепло. Небо синее-синее, глубокое. Травка на газонах только начала вылезать из земли. Почки на деревьях уже полопались и вот-вот готовы развернуться нежными зелеными листочками.

По траве вышагивают деловито вороны и грачи. Голуби предпочитают попрошайничать у скамеек с пялящимися в смартфоны мамашками с детскими колясками и добросердечными пенсионерками, щедро одаривающих птичек хлебными крошками.

У торговых рядов, под которые отведен весь центр города, шум, гам суета. Оккупировавшие рынок выходцы из солнечного Азербайджана бурно реагируют на потенциального покупателя, вовсю рекламируя свой товар.

— Покупай, медовый дынь!

— Кукуруз, кукуруз! Сладкий кукуруз!

— Свежий памидор! Красавица, дёщево отдам.

М-да, в мою бытность на рынке стояла пара унылых колхозников с никому не нужной картошкой, неприглядными овощами и яблоками в сезон. До сих пор не могу взять в толк, каким образом им удавалось сбыть горожанам свою продукцию. Здесь практически у каждого в черте города свой сад-огород и тех же яблок в конце лета было некуда девать. Подходи — бери бесплатно. А участок под картофель выделялся каждому желающему.

Все поменялось. В Союзе «медовый дынь» и «свежий памидор» в апреле, были понятием настолько невообразимым, что об этом даже не мечтали самые смелые мечтатели. О яблонях на Марсе поговаривали, но, чтобы народ обеспечить свежей сельхозпродукцией было даже не из области фантастика, оно казалось чем-то абсолютно невозможным. Теперь смотрю на прилавках яблоки, бананы, ананасы, цитрусовые в изобилии и еще какие-то незнакомые мне плоды.

Возвращаясь из загранкомандировок, кроме шмотья я всегда привозил ящик заморских фруктов. Часто таможня цеплялась, мол не положено из санитарных соображений. На этот случай у меня заранее были заготовлены обворожительная улыбка и блок американской жвачки или сигарет «Camel». Как правило, эти факторы в совокупности срабатывали безупречно, и мне удавалось, вопреки таможенным правилам, провезти на родину немного фруктового тропического счастья для родных и близких.

Теперь все доступно. Подходи — бери. Вот только цены кусачие. Благодаря Интернету я неплохо ориентируюсь в финансовой ситуации не только в России, но и в мире. Поэтому о размерах средних зарплат трудящихся и пенсий имею представление. У меня в кармане настоящая карта Сбербанка, изготовленная Шуриком с соблюдением всех необходимых правил, даже материал не абы какой, а оригинальный пластик. Карта привязана к вновь созданному банковскому счету, вполне официальному. На нем миллион рублей. Нет, это не фальшивые деньги, а переведенные со счета одного нечистого на руку чиновника. Ну что-то типа экспроприации экспроприаторов. У него их там было много. Почему было? А потому что, с сегодняшнего дня он и еще множество ему подобных госпожд доступа к незаконно полученным средствам лишены.

У ближайшего банкомата снял несколько тысяч наличными. Основательно затарился овощами и фруктами у одного шустрого азербайджанца. Для порядка немного поторговался. Поначалу кавказец недоуменно захлопал глазами — ну не привычен русский человек, брызгая слюной, хватать кого-то за грудки, требуя законной скидки. Я мог бы, конечно надавить ментально на торговца, но не стал. Просто перечислил «буквально режущие глаз» недостатки его товара. В конце концов тот признал мою правоту и цену скинул аж на четверть от первоначально запрошенной, несмотря на корпоративную договоренность землячества ни при каких условиях не сбрасывать цены на товар. Уходя, посмотрел на его довольную торгом физиономию и обнадежил, мол если что, я снова загляну на огонек.

— Прихади дарагой! С харошим чилавеком висигда пириятно паапчаться.

В магазине «Вина Крыма» взял бутылку Муската и большой шоколадный торт там же в кондитерском отделе рядом с винным. Следует признать, перед входом в винный магазин я слегка оконфузился — название прочитал как «ВинА Крыма», какое-то время пребывал в ступоре, пытаясь осознать причину виновности полуострова. Очень быстро до меня дошла глубина моего невольного заблуждения, стало немного неловко перед крымчанами.

Ну все. Теперь я полностью экипирован для торжественной встречи с родными людьми.

От центра Загорска потопал по главной улице, продолжавшей, как и встарь носить имя Ленина. По имеющейся у меня достоверной информации, когда-то давным-давно она называлась Купеческой, но после безвременной кончины Ильича в тысяча девятьсот двадцать четвертом году была переименована в его честь вместе с центральной площадью города.

Юные создания противоположного пола с провинциальной беззастенчивостью пялятся на меня, явно оценивая собственные шансы в борьбе за сердце и руку неизвестного мачо. А что? Высок, строен, недурен собой, одет хоть и не по последней попугайской моде от всяких там Юдашкиных и прочих доморощенных Карденов, но строго и стильно. Черный костюм, белоснежная рубаха, на шее строгий черный галстук в абстрактную сеточку, распахнутый кожаный плащ, на ногах черные лакированные ботинки — все изготовлено трудолюбивыми манипуляторами роботов на борту «Следопыта» по лучшим образцам модных домов ЛондОна и Парижа — Остап Сулейман Ибрагим Берта Мария Бендер-бей, нервно теребит в сторонке кончик своего знаменитого шарфа и готовится от зависти съесть не менее знаменитое кепи.

Встречные парни, наоборот напрягаются — это что за хлыщ пожаловал в наше тихое благолепие. А не настучать ли ему сразу по репе? Прекрасно их понимаю, сам таким был когда-то и наглых залетных чужаков на танцульках метелил беспощадно. Ну, иногда и мне прилетала достойная ответка. Жизнь — она, зараза, такая непредсказуемая!

В этот город, расположенный в паре сотен километров от российской столицы моя семья переехала, когда мне было двенадцать лет. Отец военный инженер служил в ракетной части, что в пятнадцати километрах от Загорска.

Нам предлагали благоустроенное жилье в военном городке, но мама наотрез отказалась от подобного счастья, мол нахлебалась вдосталь, мотаясь по разным гарнизонам, хочется мирной жизни подальше от марширующих строем солдатиков. Обосновались в городке неподалеку. Сначала снимали жилье у частника, потом прикупили ветхий домишко с двадцатью сотками земли в черте города неподалеку от Змейки. На месте избы-развалюхи построили большой кирпичный дом со всеми удобствами.

Папа неплохо зарабатывал, к тому же в те времена офицеры не гнушались задействовать на стройке дома или еще по какой хозяйственной надобности пару-тройку отделений бойцов. Воины счастливы: не на плацу сапоги стаптывают и не в наряде по охране и обороне вверенной территории, а на свежем воздухе, при отменной кормежке, которую им бесперебойно обеспечивала мама, а батя сигареты им покупал на свои кровные. Строительную технику можно было выписать за сущие копейки. Кирпич, доска и прочие строительные материалы в те времена, были дефицитом, но отец тогда уже подполковник Советской Армии имел определенный авторитет среди ушлых прапорщиков и старшин, руливших на складах ракетной части.

Здесь я закончил десять классов средней школы. Отсюда уехал поступать на Физфак МГУ. Сюда частенько приезжал во время учебы, привозил университетских приятелей. По возвращении из загранкомандировок первым делом рвался в Загорск к своим самым близким людям.

Теперь, топая по такой знакомой улице имени Александра Сергеевича Пушкина, невольно старался ускорить шаг. По большому счету, планетарный бот мог бы высадить меня сразу у родного крыльца. При этом остаться необнаруженным. Но я все-таки предпочел немного прогуляться по городу, вдохнуть, так сказать, дым отечества перед волнующей встречей. Теперь готов был перейти едва ли не на бег, чтобы ускорить этот момент.

— Мужик, закурить нема?

От мыслей о предстоящей встрече меня отвлек грубый голос какого-то неопрятного мужика, явно пожилого возраста, расположившегося на лавочке у соседнего от моего дома. Мужчина одет в основательно замызганную стеганную куртку-ватник, и столь же непрезентабельного вида брюки, на ногах… Вот же черт, вместо ног у него пара деревянных протезов. Рядом костыли советского образца, с помощью которых во времена моего детства передвигались безногие инвалиды Отечественной войны. На лавке обложкой вверх книга с девицей в весьма фривольном прикиде с футуристическим оружием в красивых нежных ручках, ствол направлен, вероятно на чудовище инопланетного происхождения, или жуткое порождение зомбоапокалипсиса. «Галактические Стервы» носила название книжка, имя и фамилия автора основательно заляпано, лишь можно было как-то разобрать Вла… …лягин.