Питер Дэвид - Легионы огня: долгая ночь Примы Центавры Страница 23

— Так вы хотите сказать, что мое участие нежелательно? — спросил Вир.

— Нет. Нет, я этого не говорил. Альянс понимает, что лучший способ трудиться во имя будущего — это набрать в свои ряды как можно больше союзников. Это касается и Центавра. Мне просто хочется предупредить вас о неприязни со стороны некоторых, о том, что наверняка найдутся те, кто изо всех сил станет пытаться причинить вам неудобства. Хотя я уверяю, что сделаю все, что в моих силах…

— В этом нет необходимости, — спокойно ответил Вир. — Я не хочу ставить вас в затруднительное положение.

— Вир… — усмехнулся Шеридан, — я — президент Межзвездного Альянса.

Попадать в затруднительные положения — это часть моей работы.

— Да, я это знаю. Тем не менее, я считаю, что не стоит усложнять вашу работу. Она и без того не сахар, не так ли? Истина в том, господин президент, что я не хочу быть там, где меня не слишком рады видеть. Поверьте, у меня есть большой опыт, связанный с пребыванием в различных местах, где меня не желали видеть. Так что я стал весьма толстокожим.

— Вир…

Вир поднялся.

— Было приятно поговорить с вами, господин президент. Рад, что вы сумели выкроить на это время. Рад выяснить, где мое… где наше, так сказать, Республики Центавр, место.

— Вир, разве вы не слышали то, что я вам сказал? — с явным раздражением произнес президент Шеридан. — Я не собираюсь позволять членам Альянса оказывать на меня давление. Просто я слегка «намекнул» на возможность затруднений, но это вовсе не значит…

— На самом деле, господин президент… это значит то… именно то, о чем вы думаете. Мне пора.

Вир направился к двери. Шеридан обошел вокруг стола, он выглядел заметно обеспокоенным.

— Вир…, - начал было он.

Вир повернулся к нему, расправил плечи и сказал:

— Думаю…, думаю, будет лучше, если вы впредь будете обращаться ко мне «посол Котто».

И с этими словами он вышел из кабинета Шеридана.

Глава 9

Во сне все виделось Дурле особенно ясно.

Проснувшись, он точно знал, чего именно желал для Примы Центавра. Но дел было так много, стольким мелочам требовалось уделить внимание. Он был всем нужен: тот советник чего-то ждет, этот министр зачем-то требует уделить ему пять минут. И всегда всего пять, по крайней мере, в теории. Естественно, когда встреча начиналась, пять минут превращались в пятнадцать, или в двадцать, или в полчаса, или в час. И он понимал, что весь его распорядок срывается. Вот так легко его можно было отвлечь от самого важного.

Но, засыпая, он видел будущее — свое будущее — невероятно отчетливо.

Он видел себя парящим в воздухе. Фигура высотой с полсотни метров — гигантская голографическая проекция, которую видно издалека. Ее можно было увидеть с любой точки планеты. Он видел себя: вот он обращается к народу, правит им, собирает вокруг себя и ведет, а они снова и снова выкрикивают его имя, молятся на него, умоляют позволить им стать часть его славной и великой мечты.

Он говорил им о величии, уготованном Приме Центавра, о славных делах, что предстоит совершить великой республике под его правлением. И они еще громче выкрикивали его имя. Это так возбуждало.

Он всегда жаждал величия, с тех самых пор, когда ему сказали, что ему никогда не совершить ничего великого.

Его отец был военным, очень требовательным. У него было два сына-погодка, и очень скоро стало ясно, кто был любимым сыном. Не Дурла. Его старший брат, Солла.

Дурле трудно было ненавидеть Соллу. Будучи великим ученым и блестящим солдатом, Солла также обладал добрым сердцем. Он мог наводить ужас в бою, но в то же время был снисходителен по отношению к своему младшему брату. Разница в возрасте братьев формально составляла лишь год, но их будто бездна разделяла.

Дурле приходилось много трудиться, чтобы добиться желаемого, а Солле, казалось, все давалось легко. Он словно никогда не прикладывал никаких усилий: редко что-либо учил, но получал более высокие отметки, чем Дурла. Дурла никогда не видел, чтобы его брат тренировался, но, все же, клинок Соллы был самым опасным в городе.

Все знали, что Солла пойдет далеко.

Именно поэтому Дурла и убил его.

Последней каплей стала женщина Соллы. Она была необычайно красива и экзотична, дочь знатного вельможи. И юный Дурла, только что отпраздновавший свое двадцатилетие, увидел ее во время одного из редких визитов его семьи к императорскому двору. К несчастью для Дурлы, девушка заметила Соллу и сразу была им очарована. Солла также был от нее без ума, и кто его мог за это винить? Блестящие глаза, длинная золотистая коса, соблазнительно спускавшаяся вниз по виску, тело столь точеное и тренированное, что при ходьбе играл каждый мускул. Бронзовый загар. Каждый раз, когда Дурла видел ее, все его тело просто ныло от желания.

Как выяснилось, страстью пылал не он один. Был еще один центаврианин, сослуживец Дурлы и Соллы в императорской армии, Рива, и его страсть к этой девушке — Мериэль — была столь сильна, что он поссорился из-за нее с Соллой.

Вспыхнула ожесточенная дуэль, и Солла победил, потому что… в общем, Солла всегда побеждал. Но Рива громко поклялся, что отомстит, заявив, что его спор с.

Соллой еще не окончен.

Короче, подходящий случай представился, а поводов было предостаточно.

Страсть к женщине, обида на талант брата и на то, что родители всегда души в нем не чаяли, хотя Дурла считал, что заслуживает этого ничуть не меньше. Он отравил Соллу… и себя тоже.

В этом и заключалась хитрость. Он принял тот же самый яд, который подсыпал в еду Солле. Это была самый эффективный способ избежать подозрений.

Нужно было всего лишь принять дозу яда, достаточную для того, чтобы проявились явные признаки недомогания, но все же не смертельную. Ему это удалось, и, едва только терзаемый ядом Солла испустил последний вздох, Риву обвинили в отравлении. Сослуживцы Ривы пришли арестовать его. К добру или к худу, в зависимости от точки зрения, Рива не сдался. Он не только не покорился, но еще и пытался сопротивляться. Весьма глупое решение, учитывая, что: а) арестовывать его явилось много народу; б) они все были убеждены, пусть и ошибочно, что убил их друга он.

В результате, вместо ареста Риву изрубили на мелкие кусочки.

Все это оказалось весьма на руку Дурле. Как он, собственно, и ожидал. Его убитые горем родители обратили на него внимание, частично из-за чувства вины, но в основном, из-за того, что у них остался единственный сын, и они знали, что он — их единственная надежда на грядущий успех семьи.

Что же касается девушки…

Дурла пришел к ней. Хотя его грудь чешуей покрывали медали, душа ушла в пятки. Он притворился убитым горем младшим братом и дал ей понять, что без ума от нее и надеется на то, что препятствий у него больше нет.

Она посмотрела на него с изумлением и жалостью.

— Наивный мальчишка, — насмешливо сказала она, хотя в ее устах это звучало странно: на самом деле она была на несколько лет младше его. — У моего рода в отношении меня несколько другие планы, нежели связывать меня с тобой.

Твой брат достиг определенного положения, у него была сила. И влияние. Но ты… тебе далеко до этого. По крайней мере, так сказал мой отец, а у него чутье на подобные вещи. Он был весьма высокого мнения о Солле, как о моем потенциальном муже… Рива был чуть похуже, но тоже ничего. Но ты? Ты всегда будешь младшим братом благородного Соллы, славный полет которого был так внезапно оборван. Ты, боюсь, никогда не будешь столь важной персоной.

Потом она рассмеялась и ушла прочь, покачивая стройными бедрами под ошеломляюще просвечивающей тканью.

— Мэриел! — окликнул ее он. — Подожди, Мэриел! Подожди, я люблю тебя!

Если бы ты только знала, на что я пошел ради того, чтобы быть с тобой…

Она, конечно же, не знала. К счастью. Если бы она только узнала об этом, то Дурла уже был бы в тюрьме…. если бы собственные родители не убили его раньше. Но Мэриел через некоторое время породнилась с родом Моллари. Ее рука была отдана…

Ему.

Лондо Моллари.

Дурла присутствовал на их свадьбе. Он не понимал, что он там делал…, нет. Он понимал. Это больше походило на фантазию. Он подумал, что вдруг Мэриел в самый последний момент придет в себя и передумает. Что она бросит Моллари ради него. Что она сбежит от Моллари, осознав свою ужасную ошибку, и призовет Дурлу на помощь.

А потом…. потом будет славная драка. Он бы с боем пробивался наружу, а Мэриел шла бы за ним и восхищалась. Он бы прорубился сквозь толпу, а потом убежал бы прочь вместе с Мэриел, и они бы начали новую жизнь.

Все это были очень приятные фантазии. К сожалению, не имевшие никакого отношения к реальности. Свадебная церемония прошла без происшествий, и Мэриел почти не смотрела в сторону Дурлы.

Он стоял поодаль, дрожа от сдерживаемой ярости при одной мысли о Моллари.