Дуглас Адамс - Ресторан на краю Вселенной (перевод В.Филиппова) Страница 25

Наступила холодная тишина.

Артур бродил вдоль задней стены. Вдруг он остановился.

– Кстати, а что значит «телепортация»? – спросил он.

Ему никто не ответил.

Потом все медленно повернулись в его сторону.

– Конечно, сейчас не время для лекций, – сказал Артур,

– но я помню, ты однажды говорил это слово, и оно мне сейчас вспомнилось…

– Где написано «телепортация»? – ровным голосом спросил Форд.

– Вот тут, – ответил Артур, указывая на небольшую дверь в задней стене рубки, – Как раз под словами «Система экстренной» и над «не работает».

Форд метнулся через рубку к двери, на которую указывал Артур, и принялся яростно нажимать на маленькую черную кнопку рядом.

Дверь открылась, и все увидели кабинку, похожую на общественный душ, который вдруг нашел себе новое призвание в жизни, и нанялся складом к электрику. С потолка свисали обрывки проводов, на полу валялись горы забытых запчастей, а адресная панель вывалилась из своего гнезда, в котором должна была быть намертво закреплена.

Младший бухгалтер «Зоны Бедствия», инспектируя верфь, на которой строился корабль, потребовал у прораба ответа, какого черта такое дорогостоящее оборудование, как экстренная система телепортации, устанавливается на корабле, предназначенном для единственного полета, к тому же без экипажа. Прораб объяснил, что систему телепортации удалось приобрести на десять процентов дешевле, а бухгалтер объяснил, что это не является веской причиной; прораб объяснил, что это самая лучшая, самая мощная, и самая современная система телепортации, которую можно купить за деньги, а бухгалтер объяснил, что ее, возможно, и не стоило покупать; прораб объяснил, что людям все равно придется входить в корабль и выходить из корабля, а бухгалтер объяснил, что корабль оснащен прекрасно работающим входным люком; прораб объяснил, что бухгалтер может закончить инспекцию, и вернуться в то место, откуда он явился, а бухгалтер объяснил прорабу, что предмет, который с большой скоростью приближается к прорабу слева – не что иное, как хорошо натренированный кулак. После того, как вопрос стал ясен обеим сторонам, работу над системой телепортации прекратили, а ее стоимость включили в счет-фактуру в статью «Расходы на покраску», проставив сумму в пять раз больше.

– Козлы, – бормотал Зафод, пытаясь вместе с Фордом разобраться в путанице проводов.

Через минуту-другую Форд сказал, чтобы все отошли подальше, вытащил из кармана монетку, и бросил ее в щель рядом с адресной панелью. Что-то щелкнуло, мигнул индикатор, и монета исчезла.

– Эта часть работает, – сказал Форд. – Однако системы наведения нет. Телепортация без системы наведения может забросить… да куда угодно!

Солнце Какрафуна стало еще больше.

– Какая разница, – сказал Зафод. – Хуже не будет.

– И еще, – сказал Форд, – нет автозапуска. Мы не можем отправиться все. Кому-то придется остаться, чтобы нажать на кнопку.

На мрачную тишину уже не оставалось времени. Солнце росло на глазах.

– Эй, Марвин, – вдруг весело завопил Зафод, – ну как твои дела?

– Благодарю вас, очень плохо, – отозвался Марвин.

Немного погодя, концерт на Какрафуне вдруг завершился преждевременной кульминацией.

Черный корабль со своим единственным несчастным пассажиром согласно расписанию погрузился в раскаленное звездное горнило. Мощные протуберанцы поднялись с поверхности какрафунского солнца, и поднялись в космос на миллионы километров, и подхватили – а некоторые поглотили – любителей кататься на вспышках, которые вились поблизости в радостном ожидании.

За секунду до того, как яростный свет пролился на Какрафун, пустыня, сотрясаемая грохотом лучшей композиции «Зоны Бедствия», треснула. Полноводная, до того момента никому не известная, подземная река рванулась на поверхность, подстегиваемая извержением миллионов тонн кипящей лавы, которая изверглась тягучим гейзером высотой в несколько сот метров, и мгновенно испарила всю воду как на поверхности, так и под ней, результатом чего стал взрыв, донесшийся до другой стороны Какрафуна и обратно.

Те – весьма немногие – кто видел это и выжил, уверяют, что чуть ли не сто тысяч квадратных километров пустыни взлетело в воздух, словно блин в километр толщиной, перевернулось, и упало обратно. В этот самый момент излучение вспышек пробилось через тучи испарившейся воды и излилось на землю.

Годом позже сто тысяч квадратных километров пустыни поросли огромными цветами. Состав атмосферы слегка изменился. Солнце не так пекло летом, мороз не так досаждал зимой, приятный дождичек шел гораздо чаще, и постепенно пустынный Какрафун стал настоящим раем. Даже телепатические способности

– проклятье обитателей планеты – навсегда исчезли вследствие этой катастрофы.

Представитель «Зоны Бедствия» по связям с прессой – тот самый, который перестрелял всех «зеленых» – по слухам, заявил, что это было «крутое шоу».

Многие восторженно говорили о целительной силе музыки. Несколько скептически настроенных ученых внимательнее изучили доступные данные, и заявили, что они обнаружили слабые следы мощного искусственно созданного поля невероятности в близлежащем районе космоса.

Глава 22

Артур проснулся и сразу пожалел об этом. У него и раньше были похмелья, но такого не было ни разу. То есть это было что-то великое, нечто безусловно Абсолютное. Телепортация, подумал он, это, конечно, хорошо, но, как правильно заметил Форд, слишком похоже на крупную пьянку.

Поскольку в данный момент он не был способен шевельнуть ни рукой, ни ногой из-за тупой пульсирующей головной боли, он решил не вставать, а подумать лежа. Вот ведь в чем беда со средствами передвижения, думал он, – они просто не стоят тех усилий, которые нужно затратить, чтобы заставить их работать. На Земле – пока ее еще не снесли, чтобы построить новую гиперпространственную ветку – была проблема с машинами. Столько усилий шло на то, чтобы извлечь миллионы тонн густой черной жидкости из-под земли, где она была надежно спрятана во избежание всяких неприятностей, превратить ее в мазут и залить им всю округу, превратить ее в дым и сделать воздух почти непригодным для дыхания, и вылить остатки в море, что они не стоили того, что стало легко и быстро добираться из одного места в другое – особенно когда, добравшись туда, вы видели, что не стоило уезжать оттуда, чтобы убедиться, что здесь все очень похоже на то место, откуда вы уехали, то есть земля залита мазутом, в воздуха полно дыма, а в море мало рыбы.

А телепортация? Способ передвижения, который заключается в том, что вас разбирают на атомы, швыряют их через суб-эфир, а потом снова собирают ваши разрозненные частички, как раз когда они впервые за долгие годы почувствовали вкус свободы, нельзя назвать большим достижением.

У многих уже появлялись такие мысли задолго до Артура Дента. Некоторые даже воплощали их в песнях и стихах. Вот одна из таких песен, которую часто поют на огромных демонстрациях перед главным зданием завода по производству систем телепортации корпорации Сириус Кибернетикс на Счастливом Мыре III:

Альдебаран – не мир, а рай, Там весело живут. На Бетельгейзе девушки С ума тебя сведут. Что хочешь, то и сделают, И денег не возьмут, Мне говорят: «Поехали!», Но я останусь тут.

Потому что: Я не хочу разбираться на части, Чтобы добраться куда-то еще. А если потом перепутают части, Кто будет оплачивать счет?

На Сириусе золото На дереве растет. Я слышал, что на Джаглан Бете Пьян всегда народ. Я б с радостью поехал, Меня давно там ждут. Меня – не кучку атомов! И я останусь тут.

Потому что: Я не хочу разбираться на части, Я не совсем еще спятил, друзья! Ведь если потом перепутают части, Я уже буду не я! … и так далее. Есть еще одна часто исполняемая песня, но она намного короче:

Домой мы телепнулись: И я, и Джон, и Джой. Он сердцем завладел ее, А я – ее ногой. Артур почувствовал, что боль уходит, хотя голова все еще была чугунно тяжелой. Кроме того, в ней раздавалось какой-то глухой тяжелый топот. Медленно, осторожно, он поднялся на ноги.

– Ты слышишь глухой тяжелый топот? – спросил Форд Префект.

Артур обернулся, и увидел Форда, который, шатаясь, появился из-за угла. Лицо Форда опухло, глаза были красные – Артуру не захотелось спрашивать, как выглядит он сам.

– Где мы? – спросил он вместо этого.

Форд огляделся. Они стояли в длинном коридоре. Одна его стена была стальная, и выкрашена в тошнотворный светло-зеленый цвет, каким красят стены в школах, больницах, и сумасшедших домах, чтобы вызвать у тех, кто смотрит на эти стены, подавленное настроение. Невысоко над их головами она изгибалась и соединялась с другой стеной, почему-то завешенной темно-коричневой дерюгой. Пол был покрыт темно-зеленым ковром из ребристой резины.

Форд подошел к очень толстой и темной полупрозрачной панели в зеленой стене. Хотя она была в ладонь толщиной, ему удалось разглядеть за ней неяркие точки далеких звезд.