Джек Макдевит - Жар-птица Страница 26

– Кто эта женщина? – спросил он.

– Чейз, это профессор Лайл, – сказал Алекс. – Профессор, это Чейз Колпат, мой компаньон.

Лайл задумчиво разглядывал меня – вероятно, раздумывал над тем, хочет ли он говорить в моем присутствии. Похоже, он решил, что угрозы я не представляю.

– Вы прекрасно выглядите, дорогая, – сказал он, после чего обратился к Алексу, не сводя с меня взгляда: – Если бы я знал про госпожу Колпат, то предпочел бы увидеться с вами лично.

– Спасибо, профессор, – ответила я. – Вы очень любезны.

Он попытался улыбнуться, но тут же судорожно закашлялся, словно что-то проглотил.

– С вами все в порядке? – спросил Алекс.

Как ни странно, но в таких случаях обычно задают именно этот вопрос. Постепенно Лайл отдышался, выставил перед собой ладонь и кивнул.

– Простите, – сказал он. – У меня аллергия, которая проявляется как раз в это время года. – Он глубоко вздохнул и откашлялся. – Так о чем мы с вами говорили, Джозеф?

– Алекс, профессор. Меня зовут Алекс.

– Ах да, извините. – Он коснулся пальцами виска. – Годы уже не те. Итак, чем я могу помочь?

– Мы говорили о вашем старом друге Уильяме Винтере.

– Да, Билл… Трудно поверить, как давно это было…

– Вам его не хватает?

– Еще как. Господи, таких людей больше нет. Слишком рано он умер.

– Не знаете, что с ним случилось?

– Я видел только официальные сообщения. Отправился в экспедицию, бог знает куда, и не вернулся. Он полетел вместе с Кристофером Робином.

– Они искали что-то, связанное с появлениями неопознанных кораблей возле космических станций?

– Что? – Лайл приложил ладонь к уху, намекая, что Алексу следует говорить громче.

– Они выясняли, почему неопознанные корабли появляются у космических станций?

Профессор рассмеялся и долго не мог остановиться, что в итоге закончилось очередным приступом кашля. Наконец он снова поднял руку – мол, со мной все в порядке, нужно только потерпеть.

– Неопознанные корабли? Огни в небе? Да, конечно. Именно их он хотел найти – загадочные объекты, которые появляются и исчезают. А в итоге нашел собственную смерть.

– И все-таки, что именно они искали, профессор?

– Не знаю, что он рассчитывал найти. Он не любил это обсуждать.

– Почему?

– Вероятно, считал, что подобные разговоры сочтут глупостью.

– Вы знаете, куда они летали?

Он поколебался, прикусив губу.

– Не на Индикар?

– Значит, вы знаете?

– Да, знаем. Так куда? На Вильянуэву?

Лайл мог ничего не говорить – достаточно было видеть, как он отреагировал на эти слова. Закрыв глаза, он утер губы тыльной стороной ладони, и на его посеревшем лице отразилась боль.

– Зачем, профессор? Зачем они летали на Вильянуэву?

– Господи, Джозеф, я не знаю.

– Совсем никаких предположений?

– Он уверял, что расскажет по возвращении, что потом мы отправимся туда и вместе все отпразднуем. Так он сказал.

– Профессор, у вас должны быть хоть какие-то предположения. Зачем они туда летали?

– Могу лишь предположить, что это было связано с теми таинственными явлениями.

– Неопознанными кораблями?

– Да.

– Что именно он говорил?

– Алекс, прошло почти полвека. Или даже больше? Годы летят так быстро… – Он явно испытывал боль, если не физическую, то душевную. – Позднее, уже после смерти Билла, я спрашивал Робина, что произошло, но он молчал. Черт побери, он не хотел ничего говорить, хотя я потерял друга. Просто покачал головой, сказал, что я все равно не поверю, и ушел. – Похоже, Лайл окончательно обессилел. – Впрочем, кажется, было еще кое-что. Перед отлетом Билл сказал…

– Что он сказал, профессор?

– Что если повезет, они найдут это в церквях.

– О чем шла речь?

– Не знаю. – Он утомленно откинулся на спинку кресла. – Я захотел объяснений, но Билл лишь рассмеялся и сказал, что на это будет время потом. Вот уж действительно… – Он судорожно втянул ртом воздух, лязгнув зубами. – Я просил его не лететь, говорил, что может случиться всякое. Но он не собирался отступать.

– В церквях, – нахмурившись, проговорил Алекс. – Он так и сказал – «в церквях»? Не «в церкви»?

– Именно так. – Лайл покачал головой. – Одному богу известно, что он имел в виду.

За все время профессор ни разу не улыбнулся.

Как утверждалось, Вильянуэва была прекрасной планетой: неизменный климат, сила тяжести, очень близкая к стандартной, плодородная почва, биосистема, легко приспосабливаемая к человеческим нуждам. По легенде, именно на Вильянуэве проросло первое инопланетное лимонное дерево. Здесь прекрасно себя чувствовали и домашние животные – кошки, собаки, попугаи. Спутник планеты выглядел еще красивее, чем земная Луна, поскольку обладал атмосферой и излучал более мягкое свечение. Обширные океаны, густые леса и покрытые снежными шапками горы сразу же покоряли тех, кто прилетал на планету. Вильянуэва идеально подходила на роль форпоста, но ее перспективы как колонии выглядели весьма туманно.

Когда в третьем тысячелетии прибыли первые исследовательские корабли, о пылевом облаке, вероятно, уже знали. Традиция, однако, это отрицает: исследователи будто бы высадились в мирной зеленой долине, где купались в хрустальных источниках, слушали шумящий в деревьях ветер и устраивали вечеринки под сверкающей луной. Лишь позднее они обнаружили, что планета движется к собственной гибели со скоростью, равной примерно двадцати миллионам километров в день. До вхождения в опасную зону оставалось еще много веков, но рано или поздно небо должно было потемнеть, а цветы и кустарники – замерзнуть навсегда. Но пока что планета выглядела настоящим раем. Некоторые первопроходцы, видимо, решили, что времени более чем достаточно: они сами, их дети и внуки успеют пожить в этом мире. Не надо было лишь основывать постоянную колонию.

Планету назвали Вильянуэва – Новое Поселение, из-за сходства с идеальной Землей, как она виделась каждому, – чудесный мир-сад, где днем всегда прохладно и всегда поют птицы. И они поступили так же, как поступил бы на их месте любой, – несмотря на облако, начали строить дома. На Вильянуэву стали заворачивать те, кто путешествовал по Рукаву Ориона: люди на несколько дней выбирались из тогдашних тесных, спартанских кораблей и нежились под тропическим ветерком на прекрасной, любимой всеми планете.

Появилась и орбитальная станция, которую назвали Фелисити – Счастье: на ней обосновались казино и секс-клубы. Поселения на земле продолжали расширяться, и люди все прибывали. До облака было еще слишком далеко, чтобы беспокоиться всерьез.

Поселения пускали корни, превращаясь в города. Население росло. Для молодых семей переселение на планету было возможностью начать все сначала, или приключением, или шансом обрести идеальное место для воспитания детей. Тысяча лет, восемьсот лет – не важно, времени еще много. Пусть эти проблемы волнуют других.

Оценки численности населения планеты на тот момент, когда неминуемое случилось, разнятся; большинство историков говорят о миллиарде человек. К тому времени Вильянуэва стала полностью независимой и процветала так, как никто и не мечтал. Даже когда внешние планеты начали входить в облако, население – резкого сокращения которого ожидали все – продолжало расти. Небо темнело, становилось холоднее, но организованных попыток покинуть планету не предпринималось. Все указывало на то, что люди рассчитывали переждать бедствие, оставаясь дома и доверившись Господу – при том, что Вильянуэве предстояло пробыть в облаке свыше трехсот лет.

Сегодня само слово «Вильянуэва» является синонимом катастрофы.

Из-за противодействия пылевого облака Фелисити потеряла орбитальную скорость, вошла в смертельную спираль и рухнула в океан. Люди к тому времени еще зависели от сельского хозяйства, но сельскохозяйственные угодья погибли. Когда они наконец попытались бежать с планеты, было уже слишком поздно. На Вильянуэву отправили припасы и технику. А когда три столетия спустя она вышла из облака – небольшого по космическим масштабам, – там не осталось никого.

Потом случилось странное. Разумеется, местная цивилизация по тогдашним стандартам была высокотехнологичной и располагала самыми совершенными на тот момент автоматизированными системами. Сегодня они, конечно, кажутся примитивными. Но возможно, эта примитивность пошла им на пользу – они были проще и поэтому устойчивее к климатическим условиям, которые постоянно ухудшались. Поэтому не вполне правильно говорить, что после выхода планеты из облака, с другой его стороны, там не осталось никого: техника никуда не делась и продолжала функционировать. Системы поддержки обновляли сами себя. Как замечает Марси Ли в «Последних днях», проблема заключалась в том, что никому не пришло в голову выключить свет.

Я знаю, что это вовсе не кажется проблемой. Но посланная после катастрофы команда спасателей встретила неожиданное сопротивление – похоже, техника не желала своего отключения. Несколько человек сгорели от высоковольтного разряда, а одного техника зашибла насмерть оторвавшаяся трансмиссия. Одновременно с «несчастным случаем» по коммуникаторам спасателей раздалось предупреждение о том, что они зашли на чужую территорию и должны немедленно ее покинуть.