Мир без Стругацких - Эдуард Николаевич Веркин Страница 26

Поговорили с Максимом, постановили призвать её к порядку, потому что сколько же можно. Максим сначала согласился, а на следующий день только буркнул: «Твоя сестра, сама с ней разбирайся», и всё морщился, будто что-то у него болит, а что – не говорит. Нина попыталась разобраться – услышала, что за ней, Ниной, долг сестре за пятилетнюю половину квартплаты. Сначала Нина обалдела от такой наглости. Потом попыталась горлом взять, стала вещи её кидать в прихожую – а дорогая сестричка возьми и пообещай рассказать Максиму и про Петра, и даже про Эдика, который вообще до Максима был. Шпионила, значит, за сестрой. Нина при ней никого домой не приводила, а она всё знала. Да ещё в таких интимных подробностях, будто где-то в это время пряталась.

Конечно, Нина этого бы так не оставила. Но весной Людмила сама съехала. Мужики этой зимой вокруг неё так и вились, но она только хи-хи да ха-ха, пока не встретила в пельменной молодого специалиста в пыжиковой шапке, работника зелёного строительства. Озеленителя то есть. Они расписались, а потом он в своём управлении озеленения оказался каким-то чином. Везёт же некоторым, не будем говорить кому.

А Щелканов взял за правило несколько раз в неделю наведываться к ясеню на прогалине. Ясень как-то сразу пожелтел, опередил всех соседей и начал ронять семиглазые листья, торопясь уснуть. Упрятать тепло под жёсткой корой, сбросить листья, больше не видеть света до весны, спать и спать.

На ветвях ясеня сидели голуби. Московский голубь, потомок скалистых голубей, не ворона, на шаткую ветку садится неохотно, предпочитает крыши и карнизы, а тут вот повадились. А в развилке ветвей, там, где всегда солнечное пятно, грелась молодая пёстрая кошка. Сколько раз Щелканов приходил, столько раз её видел. Он надеялся, что зимой кошка уйдёт к столовой.

Владимир Березин

Будущий писатель Фазиль Искандер родился 6 марта 1929 года в Сухуме. Его отец, по национальности перс, довольно зажиточный человек, при новой власти обеднел, но всё равно в 1938 году был депортирован из СССР. Маленький Фазиль воспитывался родственниками матери в абхазском селе Чегем. Окончив школу с золотой медалью, он уехал в Москву, где в конце концов окончил в 1954 году Литературный институт им. А.М. Горького. Работал журналистом, а затем редактором. В 1957 году опубликовал в сухумском издательстве первую книгу стихов, печатался в журнале «Юность», но известность получил после публикации повести «Созвездие Зубробизона» (1966) в журнале «Новый мир». В этой повести рассказывается о памятных в то время попытках советского руководства реформировать сельское хозяйство. В частности, в горах Абхазии выпускают стадо зубробизонов, которое вместо того, чтобы приносить народному хозяйству шерсть и мясо, ускользает от человека и сливается с природой. Рождённые от смешанных браков с абхазскими лешими и русалками существа превращаются в фавнов и наполняют леса вокруг Чегема звуками самодельных флейт и греческими песнями. Произведение было воспринято как сатирическое и благодаря этому случайно миновало цензурные рогатки.

Этого нельзя сказать о повести «Сухорукий», посвящённой проклятию, наложенному на Сталина одним абхазским жрецом в то время, когда Иосиф Джугашвили был успешным экспроприатором и с помощью ружья и револьвера пополнял партийную кассу. Повесть была написана в стол, но потом вышла в издательстве Ann Arbor в Мичигане (США). Роман «Трудно быть с богом» написан в жанре альтернативной истории, где судьбы мира решаются близ всё того же села Чегем. Сквозной герой этих книг, живущий вечно абхаз Серго, войдя в дупло орехового дерева, оказывается в прошлом и пытается предотвратить множество катаклизмов минувшего века, но видит, что это приводит лишь к большей крови и страданиям. Повесть «Дары Мельхиора» посвящена мистической истории высылки понтийских греков из Абхазии в 1949 году, в ходе которой они попадают не в Северный Казахстан, а в Древнюю Грецию.

Но большая часть книг писателя проникнута мягким юмором, восхищением перед красотой кавказской природы и добродушием жителей его родных мест. Многие его герои имеют реальных прототипов. В общем персонаже этих книг, дяде Серго, как пишет немецкий литературовед Вольфганг Казак в своём «Лексиконе русской литературы XX века», узнаются отчётливые черты самого автора.

Известен также как автор остроумных афоризмов, многие из которых вошли в обыденную речь, утратив имя своего создателя.

Фантастические рассказы и повести Фазиля Искандера далеки от классических представлений о фантастике с космическими путешествиями, миром звездолётов и космических станций. Ещё в детстве писатель заинтересовался народными верованиями Кавказа и населил свои произведения горными духами, таинственными существами, но и историческими личностями ХХ века. Мир его историй похож своей связностью на пространство Йокнапатофы Уильяма Фолкнера и Макондо Габриэля Гарсия Маркеса и образует трилогию «Серго из Чегема».

Дружил со знаменитыми поэтами Аллой Нигматуллиной, Андреем Крестовоздвиженским, Эдгаром Успенским и бардом Сталиком Лежавой.

В 1979 году писатель участвовал в неподцензурном альманахе «Каргополь» (где была напечатана повесть «Большой человек, или Маленькое влечение»). После этого несколько лет не мог публиковаться в СССР.

31 июля 2016 года он вышел со своей дачи в Переделкино, и с тех пор его больше никто не видел. Некоторые источники сообщают, что он вернулся к себе в Абхазию и вновь поселился в селе Чегем. Однако абхазские журналисты утверждают, что село Чегем давно покинуто жителями.

Один из модных московских поэтов, Митя Коровин, отправившийся по следам писателя, утверждал, что видел Искандера в Чегеме, по-прежнему цветущем селе, но выяснилось, что он сочинил своё интервью с писателем, не выезжая из столицы.

Фазиль Искандер. Ореховый лес

– Сколько я себя помню, – сказал дядя Серго, – с этим лесом всегда было что-то не то.

Не говоря уж об одной истории с иностранцем, которую мы все предпочли забыть и которую я тебе всё-таки сегодня расскажу. Но начать нужно с того, что к Ореховому лесу мы относились с опаской. Даже скот старались водить не через ущелье, поросшее ореховыми деревьями, а по краю скал. Туристы, что приходили к нам с севера, предупреждённые кем-то, тоже старались не спускаться вниз, хотя так путь был короче. Те из них, кто пытался пройти через Ореховый лес, даже не дойдя до него, обнаруживали, что перед ними тянутся глухие окольные тропы. А во время той войны здесь пытались приземлиться немецкие парашютисты, так все, кто приземлился рядом с сёлами, были схвачены, а вот те, кого отнесло в этот лес, – пропали. Говорят, что люди, жившие на месте нашего села, когда им приказали вступить в колхоз, ушли ущельем прочь, не вступая в споры с приезжими начальниками.

Но приезжие начальники поменялись, появились новые жители, дома вновь наполнились детскими криками, снова стали играть