Шервуд Смит - Крепче цепей Страница 27

– Лейтенант Омилов, – спросила Нг, – что вы думаете по поводу гиперглифов лейтенанта Варригаль?

Под влиянием импульса он решил отвечать честно:

– У меня от них голова разламывается, сэр. Я навигатор, а не тактик – хорошо еще, что не приходится иметь с ними дела в реальном времени.

Нг улыбнулась – значит, он ответил правильно. И опять удивила его:

– Хотите пообедать с нами? Кажется, у вас есть еще пара часов перед следующим занятием.

Из ее фразы было не совсем ясно, о чем речь. Роль студента он играл только на семинаре по тенноглифам, прочие занятия вел сам. Его следующий урок посвящен навигации пространственного скачка – это он может читать с закрытыми глазами.

– Верно, есть.

Нг повела их в столовую, представляя Омилова всем, кого встречала, и болтая о пустяках. Ее, как комету, сопровождал хвост младших офицеров. Двигалась она, как танцовщица; Осри вдруг вспомнилась молодая женщина, которая соблазнила его после того, как они отбили поселение Бабули Чанг от налетчиков, но он быстро подавил это воспоминание. Это как-никак Марго О'Рейли Нг, герой Ахеронта и Артелиона, Поллои, ставшая капитаном лишь благодаря своим способностям, – ну, правда, не без поддержки Нессельринов.

А Нессельрин – кузен Зигеля. Быть может, это приглашение имеет политическую окраску. Осри почувствовал отвращение. Глупый вопрос – на Аресе все имеет политическую окраску. Хорошо еще, что тут дело явно в отце. Осри внутренне поморщился, представив, как его мать напирает на капитана Нг, требуя для сына привилегий «ради Семьи».

У двери в столовую Нг вдруг замедлила шаг, и Осри чуть не налетел на нее. В их спутниках, особенно в Нилотисе и Варриталь, чувствовалось радостное возбуждение. Стены в столовой были голографические и представляли головокружительную картину космоса с изрытым кратерами астероидом на первом плане. Рядом подбитый крейсер с эмблемой Солнца и Феникса пускал серию снарядов в пятнышки, сверкающие среди звезд. Мимо астероида шел фрегат с пламенем, бьющим из радиантов, и облаком светящегося газа, выходящим из пробоины в носу.

– Ахеронт, – шепнула Осри Варригаль. – «Фламмарион» против «Крови Дола».

«Значит, фрегат – это “Тирен”, – сообразил Осри, – а ведет его молодой мичман Марго Нг, единственный офицер, оставшийся в живых на мостике после того, как корабль задел луч раптора с должарского флагмана». Она обстреливала вражеский крейсер, уворачиваясь от его снарядов и уповая на то, что он не сразу настроит свои рапторы.

Ее надежда оправдалась: она получила повышение и Карелианскую звезду – впервые ею наградили столь молодого офицера.

Нг со смехом повернулась к Нилотису и Варригаль:

– Вот, значит, что вы замышляли.

– Героическая О'Рейли, – отозвался Нилотис, подводя их к столику. – Бич Должара.

Улыбка Нг утратила свою веселость.

– Во второй раз все оказалось не так просто.

Нилотис и Варригаль проявили свое дулуское происхождение тем, что ничего не выразили открыто, но Осри по застывшей улыбке одной и напрягшимся плечам другого догадался: они сознают, что вторглись в область недозволенного.

Нг никогда не снимает формы. Интерес Осри к капитану возрос: это было ему близко.

Нг тронула Нилотиса за руку.

– Простите меня, Мдейно. Вы ведь не обязаны делить со мной мои призраки. И вы тоже, Нефалани. Садитесь, пожалуйста.

То, что она назвала их по именам, разрядило обстановку, и беседа приняла весьма непринужденный характер – если не личный, то неформальный. Нг, посадив своих знакомых по обе стороны от себя, пригласила Осри сесть напротив. Прочие офицеры тоже разместились, не отрывая глаз от Нг. Осри заметил, что за другими столиками тоже на них смотрят.

– Головоломный был рейд, – сказала Нг, кивнув на голограмму. – Вы, наверное, немало потрудились, восстанавливая его картину. Я уж точно не видела бой в таком ракурсе. – Тут она посмотрела на Осри: – Но, насколько я слышала, даже это было не столь головоломным, как ваш побег с Шарванна. Вы ушли от рифтерского эсминца и сожгли обшивку, чтобы посадить корабль при недостаточно стабильной траектории?

Осри подождал, пока стюард примет заказ.

– Я к этому почти не имею отношения. Корабль вел Эренарх. – Говоря это, Осри сознавал, что ему чего-то недостает, и понял, что гнева. Он уже больше не злился, вспоминая о тех ужасах, что пережил всего несколько недель назад (правда, теперь эти недели казались десятилетиями). Он собрал разбежавшиеся мысли, чувствуя возросший интерес слушателей. Все прочие разговоры прекратились. – Медицинская система моего скафандра вырубила меня чуть ли не на половину полета. Возможно, это и к лучшему – не знаю, хватило бы санитарного контейнера, когда мы вышли из последнего скачка у самого радиуса газового гиганта.

Слушатели прыснули со смеху и засыпали Осри вопросами. Очень скоро он рассказал всю историю побега с Шарванна – и не только ее. Вопросы, носившие сначала общий характер, со временем стали все больше касаться роли Эренарха.

Осри убедился, что из-за своей былой преданности Семиону никогда не сознавал всей важности Лусорского дела и влияния, которое оно оказало на Флот.

Но скоро вопросы типа «А вы видели...» сменились другими: «А вы слышали?» Разговор от деятельности Брендона после его исключения из Академии перешел к настоящему.

«Они хотят знать, что делал Брендон до того, как спас моего отца, – что случилось на Энкаинации». Этот вопрос преследовал и Осри в начале их приключений. Но теперь он, хотя по-прежнему не имел никакого понятия о том, что случилось, вовсе не был уверен, что хочет это знать. Правда только усугубила бы хаос.

Офицеры почувствовали, видимо, его сдержанность, чтобы не сказать, уклончивость, и стали возвращаться к своим столам, разговаривая между собой. Нг все это время молчала, переводя прищуренные глаза с Осри на своих офицеров.

«Так вот зачем она меня пригласила?»

Вряд ли, конечно, у Нг на уме была только эта цель. Хоть она капитан и Поллои по рождению, она не поднялась бы так высоко, не превзойдя в гибкости ума большинство Дулу. Осри чувствовал, что она извлекла не меньше информации из реакции и вопросов молодых офицеров, чем из его рассказа, но дело было не только в этом. Он это понимал, хотя и не мог сказать, в чем же, собственно, еще.

8

– Ваш сын спас из Дворца пленника, – сказал Анарис. – Прерогат.

Геласаар поднял брови:

– Отцовский пеш мас'хадни получил коды от одной женщины из вашего совета.

В глазах Панарха мелькнуло страдание.

– Не пойму я смысла этого вашего института, – продолжал Анарис. – Неужели вы и правда наделили их неограниченной властью?

– Да – их ограничивала только принесенная ими клятва и нравственное чувство.

– Не могу в это поверить.

Геласаар слабо улыбнулся.

– Ты полагаешь, что бори, которые вам служат, всегда говорят правду?

– Разумеется, нет.

– Не более чем все те слои бюрократии, которые управляют Тысячей Солнц. Иначе нельзя – и, стало быть, я не мог положиться на то, что мои подчиненные будут говорить мне правду. Отсюда прерогаты, мои суррогаты.

– Но чтобы никаких ограничений?

– Я не сказал, что ограничений не было, – просто я их не устанавливал. Прерогат не может действовать в вакууме. Точкой, на которую опирается рычаг его власти, должно послужить какое-то вопиющее зло, требующее исправления. И у каждого из них есть только один шанс.

– Кто имеет власть, тот и действует, – пожал плечами Анарис.

– Их власть в том и заключается, чтобы выбрать, когда и где нужно действовать. Самый мощный удар, если он не имеет цели, поразит лишь пустоту.

Во время обеда Нефалани Варригаль с растущим изумлением наблюдала, как все ее предположения относительно того, что произошло десять лет назад, рушатся от неуверенных слов лейтенанта Омилова.

Процесс начался, когда Эренарх показал на совещании два дня назад, как мастерски он владеет тенноглифами. Тогда она вознегодовала от того, что такой талант достался младшему Аркаду. Теперь, вслушиваясь в лаконичный рассказ Омилова, она предполагала, что лейтенант раньше чувствовал то же самое. Но еще яснее проглядывало его невольное восхищение человеком, которого изображали гулякой, пьяницей и сексуальным атлетом без тени ответственности. Разве подобный тип мог бы вести корабль с таким мастерством? Не просто с мастерством – с блеском.

Беспокоила, конечно, его связь с Лусорским делом десятилетней давности. Если верить Омилову, Эренарх Семион хладнокровно уничтожил семью Л'Ранджа лишь для того, чтобы сохранить власть над младшим братом. Спрашивается: если Брендон вправду был таким дураком и повесой, зачем было Семиону задавать себе столько труда?

Когда стюард убрал со стола, Нефалани взглянула на Мдейно бан-Нилотиса. По вопросам, которые он задавал, она поняла, что он разделяет ее точку зрения. Кроме того, он знал Эренарха по Академии.