КиберLove. Секрет звездного странника (СИ) - Абалова Татьяна Геннадьевна "taty ana" Страница 28

– Не потеряй, – капитан расстегнул цепочку, на которой уже болтался мини–зумком, и туда же нацепил ставшую вновь прозрачной пластинку. – Я внес твои данные в мировую базу. Теперь ты на три года старше, что позволит тебе путешествовать самостоятельно.

– Я, вроде, и прежде путешествовала самостоятельно. И даже водила собственный звездолет.

– Как далеко ты отлучалась от Персероны?

– Летала, например, на курорты системы Эйдор–Эп, – я назвала самую удаленную точку, куда моталась без сопровождения взрослых. – Навещала там маму. Она у меня любитель изысканной жизни.

Произнесла и почувствовала, как сжалось сердце. Что сейчас происходит с моей мамой? Убивается и достает звонками папу? Наверняка мой позор уже опубликовали. А вдруг она сорвалась на Персерону, чтобы лично дергать службу безопасности? Ох, мама, мама! Что же наделала твоя непутевая дочь!

– Эйдор–Эп входит в границы влияния Персероны. Теперь же ты находишься на краю звездной системы и по сути обязана иметь сопровождающего. Несовершеннолетние не имею права покидать пределы своей планеты без старшего лица.

– Будешь моим старшим лицом?

Вей улыбнулся.

– Я буду ответственным за тебя.

– Нет, все–таки очень странные правила. Они ущемляют мою свободу, – не успокаивалась я. Как–то прежде не задумывалась, что посещение других планет для меня закрыто. Не было нужды мотаться ни на Софру, ни на Верлакс. Похитители ввезли меня на Лагерту нелегально. – Как так, целоваться с не достигшим двадцати одного года можно, а в самостоятельном путешествии ему отказано?

– Не я придумал правила, Дарья. Смирись.

Чужое имя карябало слух.

– Я, наверное, должна ознакомиться с историей Верлакса? А то вдруг в разговоре что–нибудь о «родине» спросят, а я ничего толком об этой планете не знаю.

– Да, конечно, – кивнул капитан. – Можешь воспользоваться шлемом. Задавай любые вопросы. Я дал тебе полный доступ.

– Уже не шпионка? – я улыбнулась ему. – Уже своя?

– Я всегда успею нейтрализовать тебя, если начнешь действовать мне во вред, – без тени улыбки ответил Вей. – Слишком серьезные тайны предполагают серьезную защиту и ответные действия.

– Зачем ты пугаешь меня? А как же о невозможности подбить кибернетов на преступление? В их же установках изначально заложена любовь к людям?

– А кто сейчас говорит о кибернетах? – он поднял брови. – В мире изобретен миллион способов заткнуть болтунам рот.

– Как например?.. – я понимала, что Вей шутит, но холодок страха пробежался по моей спине.

– В свое время узнаешь.

– На себе? Но я не собираюсь болтать.

– Нет, не на себе. Но кто–то уже слишком много болтает, – капитан протянул мне шлем, показав, как его можно раскрыть. Как только я водрузила устройство себе на голову, кибернет откланялся.

– Не буду тебе мешать.

Я проводила его долгим взглядом. Понимала, что Матвей спешит заняться собственными делами, коих у него накопилась куча. Он не из тех, кто будет ждать, когда нападут на флагманский корабль. Пока враг не в курсе, что раскрыто воровство рецепта промагмы, нужно действовать. И я сейчас не завидовала невесте Матвея. Брошенное им: «Кто–то уже слишком много болтает» явно относилось к ней. Забыты терзания, вроде тех, что звучали раньше: «Ия не виновата, ее использовали». Все стало слишком серьезно.

Я еще не умела задавать мысленные команды, поэтому спросила у кибернета звездолета вслух:

– Одиннадцатый, что значит «нейтрализовать врага»?

– Убить, уничтожить, прекратить его существование, – моментально откликнулся тот.

– Покажи мне правящую верхушку Верлакса, – беспокойство подтолкнуло меня начать знакомство с вождей. Иногда одного взгляда на политическую фигуру достаточно, чтобы понять, что от нее ожидать. Особенно, если она одета в военную форму.

Но нет, на общем снимке цивильные костюмы, гладко выбритые лица. Не замедлили себя ждать и персональные представления.

– Президент Союза Верлакских государств Игорь Лавров. Вице–президент…

Я не слышала, что говорил Одиннадцатый об остальных. Я залипла на фотографии президента. На ней я видела человека, похожего на Матвея, но гораздо старше его. Тот же волевой подбородок, высокий лоб, умные глаза.

– …спикер Надежда Артемчук… – продолжал бубнить кибернет.

– Одиннадцатый, кем приходится Матвей президенту Верлакса?

– Внуком. Как и его старший брат Ивар.

– Значит, уничтожив ЗС–30, враг покусился на кибернетов сына и снохи президента?

– Так и есть.

– Но это уже не только промышленный шпионаж, но и политическое преступление! Старший внук пошел против брата, отца и… деда!

– Кибернеты не являются людьми. Произошло уничтожение звездолетов и роботов. Нельзя со стопроцентной уверенностью сказать, что вредили именно сыну президента. Конкурентная борьба иногда принимает странные формы.

– Но если бы сын оставался на связи со своим кибернетом, то получил бы болезненный удар, – я была возмущена тем, что Одиннадцатый не поддерживает мою теорию, и попыталась задавить его аргументами. – Это сейчас командиры звездолетов уменьшили мощность сенсоров…

– Промышленный шпионаж и порча имущества – это все, что можно инкриминировать неизвестному преступнику, – настойчиво гнул свою линию кибернет. – Нет доказательств, что ущерб принес Ивар Лавров.

– Но как же! Он же прислал видео, где насмехался над братом, совратив его невесту.

– Данный факт нельзя назвать преступлением, – голос Одиннадцатого был беспристрастен, он просто констатировал факты. – Поступок лежит не в правовом, а в этическом поле.

– Я больше не буду спорить, – сдалась я. В конце концов, старшего брата никто не ловил за руку. Производство роботов из промагмы пока не обнаружено. Даже если найдут, вряд ли на нем будет висеть таблички с указанием, что завод принадлежит Ивару Лаврову. Его могли использовать так же, как и невесту Матвея. Единственное, что мы знаем точно – кто–то из близкого круга подсадил в кибернета Ии вирус. Все. Но и это можно отнести к «этическому полю» – девушка ревновала и просила установить программу слежки за женихом.

Выступление из тени субъекта, создавшего роботов, которых невозможно уничтожить, будет подобно взрыву бомбы. Преступник начнет диктовать условия. И единственный, кто еще сдерживает его – это Матвей со своей неисследованной анти–магмой.

Я закрыла глаза. Противники моего отца как–то даже поблекли по сравнению с врагами Матвея. Они всего лишь совратили дурочку–дочку. Поэтому капитан сейчас так легко говорит об уничтожении предателей. Не предпримешь кардинальных мер, сам сложишь голову.

– Одиннадцатый, покажи мне Матвея Лаврова.

Я закусила губу. Не врала Ия, когда говорила, что кибернеты уступают своим прототипам. Передо мной мелькали фотографии уверенного в себе мужчины. Никакой мягкости. Невозможно было представить, что он будет заботлив и терпелив.

– Одиннадцатый, сколько ему лет?

Я ожидала услышать двадцать пять, максимум тридцать.

– Сорок.

– Его отцу?

– Олегу Лаврову семьдесят три.

– Сколько же президенту Верлакса?!

– Сто пять, – кибернет распознал в моем голосе удивление, поэтому не поскупился на объяснения. – Средняя продолжительность жизни населения Верлакса, благодаря холодному климату планеты и современной медицине, сто пятьдесят лет. Президент Игорь Лавров еще не вошел в возраст пожилых людей.

Моему отцу семьдесят, и если он уступит гонку противнику, то к моменту следующих выборов достигнет предельного возраста в девяносто лет, что грозит отправкой на почетный отдых. Персеронцы тоже живут долго, но есть ограничения по возрасту. На вершине власти предпочтение отдают молодым. Поэтому папа так переживает, что не успеет побывать в президентском кресле.

– Одиннадцатый, покажи, как идет подготовка к выборам на Персероне.

– Имею данные двухнедельной давности.

– Годится, – я поерзала в кресле. От страха перед тем, что может мне открыться, заболел живот.