Джейн Астрадени - Вихрь неизбежности Страница 29

— А ты знаешь, — с порога обрадовала её Теризсилла, — что Морголина тоже прилетит на конференцию?

Смысл этих слов не сразу дошёл до Жени. Сначала Териза ослепила её своим сиянием, а уж потом оглушила… Сегодня Талехова сестрица была золотистой в мелкий квадратик. Её с успехом компенсировала скромная милая Лауреллия.

— Морри тоже читает доклад? — пролепетала потрясенная Женька.

— Сомневаюсь, — успокоила её Лаури. — Мозгов не хватит. Просто задумала покрасоваться.

На её месте Женя бы так не заблуждалась…

Едва гости расселись за столом, как дверь каюты разъехалась без предупреждения, и вошёл Талех. В сопровождении рослого океза. Командору-то не требовалось приглашения. Окез же, в свою очередь, тащил подмышкой нечто толстое и волосатое, смахивающее на валик, в спокойном состоянии.

— Привет, — улыбнулась Женька. — Как твои переговоры с гатраками?

Талех если и удивился, то виду не подал. А Женя запоздало поняла, что сболтнула лишнее…

— Потом, — коротко ответил Талех и направился в гостиную. — Я вижу, все уже в сборе…

И по привычке окинул гостей таким командорским взглядом, что они тут же притихли, а некоторым захотелось вскочить и вытянуться по стойке смирно. Или заползти под стол.

— Сидите-сидите, — разрешил командор и обернулся к окезу. — Давай.

Окез бережно опустил валик на пол. Он тотчас превратился в неведомую зверушку, выпустив шесть коротких лапок, и чесанул в спальню. Только его и видели!

Гости ахнули и засмеялись. Женя захлопала глазами.

— Э…

— Гибрейский оратопус, — пояснил Талех. — Вместо кошки.

— Э… — повторила Женя. — Положено сперва её, а потом нас…

— Какая разница? — Талех пожал плечами. — Оратопусу здесь понравится в любом случае. Засиделся в лабораторном загоне.

Появление зверька разрядило обстановку, и все бросились смотреть, как волосатое создание освоилось в спальне… Освоилось оно лучше некуда. Стащило покрывало с кровати и устроило себе гнёздышко в кресле.

— К утру надо вернуть, — сказал Талех. — Это единственный экземпляр и над ним все трясутся.

— Оратопусы — грызуны, — заметила Лауреллия.

— А он, — забеспокоилась Женька, — тут ничего не…

— На нём намордник, чтобы ничего не погрыз, и ошейник с локатором. На случай побега…

— Да куда он денется со станции! — ухмыльнулся Рокен.

— Не скажи, — возразил Миритин. — Помню, как однажды ловили зверушек, разбежавшихся по коммуникационным трубам.

— Оратопусы любят простор, — заметил Рал. — Трубы не для них.

— И не пугливы, — добавил Грантал.

— Пусть привыкает, — подытожил Талех.

— А мы пока перекусим, — намекнул Рокен.

— Вдруг он голодный?! — всполошилась Женька.

— Его покормили в лаборатории, — заверил Талех.

— А есть захочет, прибежит на запах, — пробасил Грантал. — Они не из пугливых…

Окез, доставивший оратопуса, спешно пожелал им хорошего вечера и удалился. А вместо него подоспел ещё гость — Дмитрий Анатольевич. Один, поскольку его семейство гостило у родных на Земле.

— Идёмте к столу, — позвала Евгения.

То ли явление оратопуса всех удачно раскрепостило, то ли маркафское вино пополам с джамранским… Сразу же после первого тоста завязалась непринуждённая беседа. Им было, что обсудить. Говорили о предстоящей конференции. Немного посплетничали об учёных с БЗИКа. О тех, кто здесь отсутствовал, разумеется…

Поначалу Женьку преследовала мысль о гатраках и Талехе. Любопытство усугублялось тем фактом, что в прошлом остался неразрешённый вопрос… Но вскоре она забыла об этом, увлёкшись разговорами. А Фиримин беспрерывно вызывал кого-то по коммуникатору. С очень обеспокоенным лицом…

«На корабле завелась внештатная вея?» — озорно хихикала про себя изрядно повеселевшая Женя.

Всё оказалось намного пикантней…

— Да отключи ты пиликалку! — в очередной раз не выдержал Хрусталёв и попытался отобрать у шакрена коммуникатор. — Ничего ж не случится. У всех маленьких гуманоидов, и даже псевдо, режутся зубки.

— Так-так, — заинтересовалась Лаури. — Фиримин! Ты решил изменить традициям? Возишь с собой ребёнка?

— Нет, — шакрен нахмурился и покачал головой. — Сари-шак дома.

— Зато он так скучает по ним, — заявил Егор, — что усыновил найдёныша.

— Оформил опекунство, — мрачно поправил его Фиримин.

— Ну и зря, — фыркнул ЗуЗоор.

— Чего я не знаю? — встрепенулась Женя. — Какой такой найдёныш?

Хрусталёв проявил инициативу и поведал всем душещипательную историю о прибившемся к ним малыше РуМаартане. Естественно, скрыв детали истинных обстоятельств…

— Мы исследовали космос в шлейфе туманности… — так начал он свой рассказ, а так закончил:

— И наш самоотверженный Фиримин заделался линдриным папашей…

— Ай-яй-яй, — сокрушались Рал, Хал и Моисеевич, которых впечатлила судьба брошенного ребёнка.

— А что такого? — не мог взять в толк ЗуЗоор. — Я сам так вырос. И не страдаю.

Миритин с изумлением поглядывал на соотечественника. А Дмитрий — сочувственно. Здесь — на станции ему не раз доводилось усмирять расшалившихся линдри-подростков. Обычно словоохотливый, зам сегодня был непривычно молчалив. Не мудрено. На Дмитрия столько всего свалилось в связи с подготовкой. Все бытовые и транспортные проблемы Талех поручал ему.

— Полагаю, — глубокомысленно вставила Лауреллия, — имело место запечатлевание…

— Возможно…

— О, Фири! — воскликнула Теризсилла. — Сделай на эту тему доклад.

— У моего доклада — другая тема, — почти сердито произнёс Фиримин, параллельно отвечая на сообщение.

Шакрена напрягало пристальное внимание к его частной жизни. Малыш линдри и без того доставлял хлопот. Фиримина конечно предупреждали, но он и не представлял, как стремительно растут и развиваются дети-линдри. Вскоре после того, как РуМаартана доставили на звездолёт, он научился выбираться из колыбели. А через фазу уже ползал по всему кораблю, создавая окружающим, и, в частности, приёмному отцу, серьёзные проблемы… Затем, подобно снежному кому образовались и другие неприятности. Включая режущиеся зубки и желудочные колики. Плюс ко всему, малыша неоднократно ловили в шлюзовой камере.

Детишки-линдри отличались повышенной активностью и ускоренным ростом — в первые десять лет жизни. Потом развитие постепенно замедлялось и приобретало нормальный темп, вполне соответствуя человеческому. С той разницей, что десятилетний линдри выглядел как шестнадцатилетний землянин.

— Зря, — повторил ЗуЗоор, — зря так над ним трясёшься. Линдри существа адаптивные, особенно в детстве. Это тебе не твой сари-шак из Гнезда. Маленькие линдри предоставлены себе с самого рождения. Оставь его в покое, и через цикл-другой он прекрасно сам о себе позаботится…

— А в данный момент, над парнем кудахчет весь женский персонал БЗИКа, — ухмыльнулся Егор.

— Теперь он у вас сын полка? — захихикала Евгения.

— Чего?! — на неё вытаращились все инопланетяне разом, кроме Талеха.

Муж, похоже, её понял. После того, как обзавёлся ещё десятком словарей.

Тут Женька сообразила и поспешила исправить оплошность:

— Ну, в смысле, ваш питомец… Воспитанник экипажа…

Зато Дмитрию и Егору объяснять не надо.

— Испортишь мальчишку, — проворчал ЗуЗоор, изловчился и таки выхватил у Фиримина коммуникатор, пиликнувший в последний раз, а потом линдри его отключил. — Перестань уже! Как твой непосредственный начальник, я требую. Не превращай его в сари-шак… А то ведь подстроится под тебя и не перевоспитаешь. Будет потерян для сообщества навсегда.

— Но я… — попробовал возразить шакрен.

— Там за ним и без тебя присмотрят. Мои лаборантки — линдри.

— Правильно! — поддержал учёного Миритин.

— У меня есть новый тост! — подхватил Моисеевич…

И разговор вернулся к животрепещущей теме. Конференция! Вот тут-то ЗуЗоор и озвучил тему доклада:

— «Кокон линдри — рудимент или атавизм окукливания?»

— Какая дилемма! — восхитилась Женька. — Сродни вечному спору о курице и яйце…

«Только переведённому в иную модальность».

— Странная формулировка для линдри, — засомневался Талех.

— Вот и я о том же! — зацепился Гилех, хлебнув из бокала. — И устал ему втолковывать, что…

— Почему это странная!? — ЗуЗоор кинулся на защиту своих интересов. — Окукливание настолько древний и естественный процесс, что никто уже не задумывается о его истинном назначении. Он возник на определённом этапе эволюции, когда линдри были вынуждены менять среду обитания. А потом это вошло в физиологическую привычку…

— Как так? — уточнила Лауреллия.