Темный Шквал - Даниэль Зеа Рэй Страница 29

— Я не проститутка! — взбеленилась «мать». — Да как ты смеешь!

— Нет, «мама». «Сестры» — все проститутки. И каждая об этом знает. Поэтому существует «священный», — Аудроне показала пальцами кавычки и скривилась, — обряд испытания воли, который, в принципе, ни один мужик пройти не в состоянии. Я знаю ваш жалкий секрет успеха. И понимаю, почему после этого многие «дочери» становятся «сестрами». Вы подталкиваете их к выбору и создаете новое поколение шпионок. Тебя считают эксцентричной эротоманкой? — Аудроне встала и пошатнулась от выпитого. — Это потому, что ты дотрахалась до звания адмирала флота. А будь ты в гареме Императора, драли бы тебя, как всех остальных, и за глаза называли «подстилкой». У «Сестринства» власть? — Аудроне, шатаясь, шла к двери. — Пока у вас ничего нет, кроме меня — Десницы, дочери сразу двух проституток, одна из которых основала гарем, а другая сделала карьеру во флоте.

— Дорогая, по-моему ты перебрала с атеролем! — крикнула в спину Сюзанна.

— Мне можно! Я ведь звездная дочь всего флота! — захохотала Аудроне и покинула каюту матери.

* * *

Аудроне медленно плыла по коридору. Периодически ее заносило, и тогда она прижималась к стене, чтобы сохранить равновесие.

Конвоир, которого отправила за ней «мамуля», чтобы дочь не заблудилась по пути из жилого блока «А» в «F», держался в стороне и иногда докучал подсказками о том, куда ей дальше двигаться. Пешком шла долго. Где-то с час.

Увидев знакомый номер жилого блока на стене, Аудроне поняла, что почти добралась до каюты. Она помахала провожавшему, сообщая, что в его услугах больше не нуждается, и открыла дверь.

Любимый уже вернулся. Он лежал на кровати и холодил ее разгоряченное спиртным тело своим прекрасным морозным взглядом.

Аудроне больно ударилась плечом о дверной косяк и завалилась на шкафчики. Кажется, жених выматерился. Он спрыгнул с кровати и остановился перед ней, грозно сложив руки на груди.

— Вы в своем уме, Мэль?

Его голос показался Аудроне слишком громким, и она поморщилась.

— Подайте рапорт, капитан Рурк, — она попыталась его обогнуть, но он загородил проход.

— Где вы были? — голос стал еще жестче.

— У «мамы».

— Закусить она вам не предложила?

— Нет, — Аудроне оттолкнула Киаран в сторону.

Он от подобного просто обомлел.

Аудроне доковыляла до кровати и рухнула на постель прямо в ботинках. Подоткнула подушку под голову и закрыла глаза.

— Ложитесь спать, — услышала она голос Киарана.

Кажется, он сказал это всем.

Мир кружился вокруг и танцевал хороводы. «Мама» была права: Аудроне снова вошла в штопор, чтобы в последний момент либо разбиться на смерть, либо выйти из крутого виража и жить дальше. Конечно же, она справится с очередным периодом жалости к себе и протянет руки к штурвалу, чтобы совершить маневр и обмануть всех, даже саму себя. Правда, чем ближе к финалу, тем тяжелее. Раньше можно было дня три-четыре посидеть на стакане, чтобы побаловать мозги туманом забвения, а сейчас похоже облегчения не светит.

Аудроне хотела бы отключиться, но воспоминания не вовремя напомнили о себе. В тот день она прошла развилку, которую не предсказала. О которой ничего не знала. И только оглядываясь назад, она понимала, что именно тот выбор был одним из роковых в ее жизни. Жалела ли она о нем? Нет, никогда.

Сюзанна передала ей сообщение: «Лала Ли в заложниках. У них есть данные по эксперименту. Если не начнешь сотрудничать — меня и Лала Ли убьют». Аудроне прекрасно понимала, что старый телеграфный код, который та отбивала по столешнице, распознают и те, кто за ними наблюдал. Но имело значение время. Аудроне синхронно расшифровала послание в уме, а дознаватели должны были потратить на поиск таблиц и сверку с ними минимум минут тридцать.

Сюзанна ушла, а Аудроне вывели из допросной. Ее провожали новым маршрутом. Свернули не направо, как обычно, а налево. И в тех коридорах она никогда прежде не была. Кандалы позвякивали при каждом шаге, словно колокольчики под порывами ветра, а ошейник давил на ключицы, которые стали выпирать.

Конвоиры остановились перед широкой железной дверью и открыли ее. И тогда Аудроне увидела их. Всех их.

Сестры-близнецы стояли в ряд у белой стены и синхронно повернули головы к ней. «Пятнадцать — пронеслось в мыслях Аудроне, — а я, входит, шестнадцатая. И сколько еще нас здесь таких?»

Конвоиры довели Аудроне до стены и развернули лицом в группе людей в черных костюмах, стоящей напротив сестер.

— Это же парадокс! — воскликнула одна из Аудроне. — Почему мы все еще живы? Почему реальность продолжает существовать?

Один из мужчин в черном костюме достал из кобуры пистолет и направил его в задающую вопросы жертву.

— Тебе разрешали говорить? — спросил он.

— Вы не понимаете, что можете разрушить свой мир, если не вернете нас по домам! — продолжала настаивать близнец.

Аудроне знала, что та права. Парадокс тем и опасен, что от него не знаешь, чего ждать. Собственной смерти? Уничтожения реальности? Гибели Вселенной?

Выстрел заставил Аудроне вздрогнуть. Остальные сестры закричали и попытались броситься в рассыпную, пока та, что высказывала свои мысли вслух, медленно оседала на пол. Рана от плазмы на ее груди заполнялась кровью, быстро пропитывая ткань комбинезона.

Других Аудроне быстро схватили и заставили вернуться на свои места. Одна только она продолжала молча смотреть на копию, которую никто не собирался спасать. И тогда она очень четко поняла одну истину: «Они — подопытные крысы, которых будут изучать и использовать то тех пор, пока не пристрелят». Сюзанна предупредила: «у них есть данные по эксперименту». Это было важно. Пока не расшифровано послание — у Аудроне номер шестнадцать преимущество. Но в чем именно оно заключалось?

— Всем вам в десну имплантировано устройство, — произнес незнакомец, который выстрелил. — Вы служите Альянсу и принадлежите ему. Любое неподчинение или попытка к бегству закончатся для вас одинаково, — он прикоснулся к своему заушнику и перед ним высветилась голограмма со списком из шестнадцати номеров.

— Какую я подстрелил? — спросил он у другого мужчины.

— Шестую, — ответил тот.

Незнакомец прикоснулся пальцем к строке с цифрами «шесть — двадцать девять», и она загорелась красным цветом.

Хлопок. Визг. Беготня. Аудроне снова замерла, глядя на номер «Шесть», от головы которой ничего, кроме кровавого отпечатка на белой стене, не осталось.

— Я думаю, что знаю, почему этот парадокс стал возможен, — громко произнесла она.

Ее близнецы замерли, кто где. Перестали вырываться и пытаться бежать. Все они уставились на Аудроне, взглядами призывая ее молчать и держать рот на замке.

— И почему же? — в повисшем