Макс Крайм - Пилот Империи Страница 3

Гениальный ход.

Теперь пилот враждебного корабля лишён искусственной гравитации, но на орбите ему это не особенно и требуется. Не сомневаюсь, его кресло оборудовано ремнями безопасности, древним, но всё ещё надёжным изобретением.

Лишь только на щитке шлема загорелась алая надпись, я резко бросил свой истребитель в сторону, уходя с линии атаки. Заработав пару прямых попаданий в синий защитный экран, я потерял преимущество, но смог сохранить боевую машину.

Как две смертельно опасные осы, мы стали кружить друг напротив друга, ни на миг не прекращая бешеной пальбы. Крутые пике и финты осуществляла автоматика, мы лишь старались по возможности корректировать её поведение, и прилагали немало усилий просчитать следующий ход противника… В какой-то момент ионное орудие заявило о своей готовности. Выждав, когда враждебный корабль в очередной раз на секунду попадёт в перекрестье, я разрядил излучатель. В тот же момент отследил мгновенное попадание и всё… Больше ничего не успел сделать, как прогремел ракетный залп по правому борту.

«Вас уничтожили!» Красная надпись на зелёном фоне обзорного щитка внутри шлема сигнализировала о сокрушительном поражении. Твою же-ж!

– Макс… Макс, алё? Ты меня слышишь?! Я потерпел поражение, вся электроника отключилась! Ты достал меня последним выстрелом…

Смех в наушниках – он даже не обескуражен, в отличие от меня!

– А я попал или мимо?

– Марат, ты гад! Все-таки попал!

Смех грянул с новой силой, я не выдержал и тоже улыбнулся. Спустя мгновение мы с Маратом Банингом ржали по коммуникатору вдвоем.

Хороший бой… когда никому не приходится умирать.

Зачёт!

Шёл пятый год, как я поступил в Высшую военную академию планеты Сторм. На курсы по подготовке военных звёздных пилотов всегда много желающих. Совсем чуть-чуть и мне предстояло стать офицером, отправиться в первое самостоятельное космическое путешествие.

Моя мечта – получить в руки штурвал космического корабля дальнего действия, была очень близко. Межзвёздный А-крейсер, двухместный рейнджер или на худой конец обычный истребитель – совершенно не важно. Однажды в детстве я заболел космическими перелётами и так и не смог от этого оправиться. Со временем болезнь привела к тому, что я пошёл учиться на военного лётчика.

Отсмеявшись, мы перевели свои корабли из обучающего режима и задали автоматике курс на посадку. Результаты боя записаны и практически сразу после обоюдного поражения были переданы в центр наблюдения на космодроме академии.

Тридцать минут спустя и мы оба уже радостно обнимались на поверхности Сторма. Подошли ещё ребята с курса. Вперёд пробились наши приятели Дик и Рауль.

– Ну что, кто кого на этот раз? – нетерпеливо спросил Рауль Ванкштейн. Высокий и задиристый тип, как всегда, он один из первых интересовался результатами космических схваток.

Марат пожал плечами и улыбнулся:

– Ничья.

– Как, опять?! – Рауль растерянно и зло пожал плечами. – Черт возьми, я проспорил Дику свой завтрак!

Дик Донован, спокойный и несколько мрачный парень с постоянными и твёрдыми взглядами на жизнь, подошёл и одобрительно хлопнул меня по плечу:

– Молодец! Отлично справился.

Рауль, естественно, сразу надулся, но спорить не стал. Скоро подошел инструктор и вручил нам распечатки показателей сражения. Пластиковый лист провис в моей руке. Быстро пробежался взглядом по колонке цифр.

– Проклятье, уступил три очка!

В этот же миг лицо Ванкштейна посветлело, но Дик поднял указательный палец вверх, охлаждая его одухотворенный порыв.

– Уговор был про разрыв в пять очков, а на три – я всё равно ем твой, вернее уже мой, завтрак!

– Донован, про разрыв в пять очков ты не говорил ни слова! Я же говорил про фактическую победу, а про пять очков так – ляпнул – не подумав!

Рауль протестовал, но наш общий друг был неумолим:

– Вот именно, – проговорил Дик веско, когда мы уже направлялись на рейсовом аэробусе с космодрома в здание общежития при академии. – Ты не подумал, но сказал! А я согласно промолчал, признавая тем самым твои условия! Ты выразился предельно ясно: «Пять очков, и лучшим в бою будет Банинг…» – это твои слова, один в один!

Они могли препираться друг с другом подобным образом довольно долго. Донован рассудительно, основательно и спокойно убеждал приятеля. Рауль как всегда горячился и пытался протестовать. Как обычно, без видимых успехов. Я же был сосредоточен на своих ощущениях – некоторое расстройство в связи с небольшим, но проигрышем. Марат, видя мою кислую мину, не преминул пихнуть меня локтем и поддержать:

– Ну же, Макс! Брось киснуть, три очка это так – ерунда! Вспомни, как на четвёртом курсе ты проигрывал целых пятьдесят – и ничего! Наоборот ты был целеустремлён и жаждал превзойти меня. Сегодняшний бой я считаю равным во всех смыслах.

Он пожал плечами.

– Жаль, но ты давно уже не тот неопытный кадет, с которым мы познакомились в баре. Честно говоря, всегда завидовал твоему упрямству и стойкости, мне бы их столько же. А эти числа, – Марат потряс распечаткой, – полнейшая ерунда! Впредь в реальном бою я остерегусь с тобой сражаться и обязательно запомню сегодняшнее поражение.

Невероятно, но этот парень всегда обладал особенностью приводить меня в чувство, и похоже – он тоже считал сегодняшний учебный бой своим проигрышем.

Я улыбнулся и вполсилы ткнул его кулаком под рёбра, мстя за локоть. Банинг аж подпрыгнул.

– Считай это расплатой за минус три очка, а на татами я сегодня тебе тоже добавлю.

Банинг сжал кулак.

– Ага, сча-з! Это я возьму преимущество на три… Нет – на пять… Да что там, десять баллов!

Как только он это произнес, то поймал взгляд Дика. Тот бросил свой спор с Раулем, кажется, таки он отстоял свой удвоенный завтрак.

– Знаете, ребята, – сказал этот мрачный крепыш, – у меня предложение. Давайте никогда не встречаться на поле боя и сражаться всегда на одной стороне!

Марату эти слова явно пришлись по душе, он тут же протянул кулак в центр нашей четверки.

– Давайте! Клянусь никогда не поднимать руки на своих друзей и товарищей!

Эти слова я запомнил на всю жизнь…

Мы все в свою очередь тоже выбросили кулаки в центр. И едва не хором повторяли их за нашим признанным лидером.

– Клянемся! Никогда не поднимать руки на своих друзей и товарищей! Биться на одной стороне, и быть верными Императору даже в смерти!

Как только мы проговорили последнее слово клятвы и расцепили кулаки, Марат повернулся ко мне и, обличающе указав своим перстом на свой бок, произнес:

– Но на татами тебе достанется за рёбра! Это будет дружеский бой!

Я ухмыльнулся, все же он невероятный парень, и что-то словно проснулось внутри. Словно пламя загорелось. Ни в чем ему не уступлю, никогда!

– Посмотрим, кому больше, Марат. Я принимаю бой!

– Мы тоже с вами, черт возьми! – опять сквернословя, влез Рауль. – Устроим, разрази его гром, турнир!

Он взметнул свой кулак вверх. Это было настолько забавно, что мы расхохотались! Остальные курсанты с потока смотрели на нас, как на дикую стаю. Мы и были стаей! Стаей из четырех человек.

Вечером, порядком избитые друг другом, но счастливые, мы вывалились из тренировочного зала.

– Кажется, инструктор нас порядком ненавидит.

Дик говорил с небольшим трудом, шевеля припухшей челюстью.

– Не-е, братан! Это он так нас любит и выказывает всяческое уважение. Швыряя гири и понося на языке Миртаны, говорят, в его родном мире это в порядке вещей!

– Ага, ещё немного, и ты станешь утверждать, что он не узнал того, кто клеился к его дочке, и простил тебе все грехи! – возразил я Раулю, а сам покосился в сторону Дика, чувствуя растущую вину за распухшую челюсть друга. Не успел я вовремя придержать руку.

– Все же, надо признать, Криста неимоверна хороша А то, как жарко она обнимает, прижимает к полной груди, целует…

– Дик! Еще немного – и я сверну тебе челюсть в другую сторону, тем самым исправив то недоразумение, что причинил тебе Макс! Не смей при мне упоминать имя моей девушки в таком низком контексте!

Донован передернул плечами. Впору было хвататься за голову, всплыла болезненная тема для обоих приятелей…

– Как заговорил то! Она не твоя девушка, причем давно уже! Любой курсант может похвастать, что раз по десять пере…

В ту же секунду узловатый кулак громадины Ванкштейна сграбастал Дика за грудки. Рауль сплюнул себе под ноги и, серьёзно размахнувшись, вознамерился подправить приятелю затемнённые очки на носу. Дик едва успел отпрянуть, невероятным образом выкрутившись из мощной хватки друга. Он тут же принял боевую стойку. Голос же оставался спокойным, и это не предвещало ничего хорошего.

– Да ты совсем больной! Сейчас я сам поправлю твою челюсть, как считаю нужным.

И в тот же миг эти два идиота устремились на встречу друг другу.