Георгий Мартынов - Каллисто Страница 3

Оба молчали, погруженные в свои мысли.

У главного входа обсерватории стояло несколько автомобилей. Куприянов узнал по номера светло-серый «ЗИМ», принадлежавший профессору Лебедеву. Значит, он тоже приехал сюда.

К подъезду подошел еще один автомобиль, и из него вышел хорошо знакомый Куприянову профессор Лежнев — знаменитый лингвист, книги которого по истории языка пользовались большой известностью. Он был очень высок ростом, толст и неповоротлив. Кивнув головой, он пожал руку Куприянову и, отдуваясь, сказал:

— И вы здесь?.. Подумать только!

С ним вместе приехал китаец средних лет, в больших роговых очках. Он мельком оглядел Куприянова и Широкова и молча стал подниматься по лестнице.

— Вас тоже вызвал Штерн? — спросил Куприянов.

— Нет! Мне позвонили из Совета министров. Просили срочно приехать… в обсерваторию… не знаю зачем.

Через каждые два слова он шумно отдувался и вытирал лицо платком. Несмотря на жаркий день, на нем было пальто.

— Вам не жарко? — участливо спросил его Широков.

— Даже очень жарко… но жена… боится простуды.

— Кутаться — это самый верный путь к простуде, — заметил Широков.

— Да, так говорят… врачи. Но моя жена… им не верит.

Куприянов засмеялся, а Широков только пожал плечами.

Они вошли в обширный, отделанный белым мрамором вестибюль, вдоль стен которого стояли низкие скамьи, обитые красным бархатом.

Сотрудник обсерватории подошел к ним и пригласил подняться на третий этаж, в кабинет директора.

— Вы можете воспользоваться лифтом, — сказал он.

Даже Лежнев отказался от этого предложения. Внутри обсерватории было прохладно, и никому не хотелось забираться в душную кабину. Они не спеша пошли наверх.

Куприянов еще ни разу не был здесь, и его на каждом шагу поражала роскошь отделки. Обсерватория походила на дворец. Она была недавно построена, и ею по праву гордилась не только Москва, но и весь Советский Союз.

— Не по монаху монастырь, — сказал Лежнев.

Куприянов вспомнил неказистую внешность Штерна и невольно улыбнулся.

— Вы посмотрели бы на телескопы, которые тут установлены, — сказал Лежнев. — Астрономы всего мира не видели ничего подобного. Это лучшая обсерватория мира.

— Вы уже были тут? — спросил Куприянов.

— Был, — ответил толстяк. — Я любитель астрономии, и Семен Борисович поощряет мои «недостатки».

Когда они вошли в огромный, отделанный мореным дубом кабинет директора, там уже находилось человек двенадцать. Они сидели вокруг стола, покрытого темно-малиновым сукном. Академик Штерн быстро ходил по кабинету, заложив руки за спину. Китаец, приехавший с Лежневым, тоже был тут.

— Ну, наконец-то все, — сказал Штерн. — Садитесь, время не терпит.

Среди присутствующих, кроме астрономов, Куприянов с удивлением увидел крупнейших ученых самых различных специальностей, не имевших прямого отношения к науке о небе. Тут были биологи, химики, энергетики и языковеды. Был даже знакомый ему географ.

Куприянов сел на свободный стул, недоумевая, — какое заседание тут готовится. Когда Штерн вызвал его по телефону, он полагал, что астроном просто хочет показать ему в телескоп блестящую точку, которую они наблюдали утром. Если даже эта точка и в самом деле космический корабль, то зачем все-таки это собрание?..

Штерн подошел к столу и постучал карандашом. Тотчас все разговоры прекратились и все головы повернулись к нему. На молодых и старых лицах было одинаковое выражение нетерпения и любопытства.

СОГЛАСЕН!

Штерн обеими руками расправил свою могучую бороду («Нервничает старик!»

— подумал Куприянов) и начал говорить.

— Сегодня утром, — сказал он, опуская всякое обращение, — случилось событие, равного которому еще не случалось за всю историю нашей планеты. Впрочем, не так! Вернее будет сказать, что такого события еще не случалось за всю историю сознательной жизни человечества на Земле. Так вот, сегодня утром на небе было замечено появление какой-то непонятной блестящей точки. Наша обсерватория выяснила природу этой точки. Оказалось, что «точка» представляет собой металлический шар, имеющий около тридцати метров в диаметре. С помощью одного из наших рефракторов шар был детально рассмотрен. Нет никакого сомнения, что он является искусственным и имеет внеземное происхождение. Я сам его видел. Мы имеем дело с космическим кораблем обитателей другой планеты; и корабль этот, по-видимому, намерен опуститься на поверхность нашей Земли. Этот вывод вытекает из анализа наблюдений за его движением, которые удалось провести, пока шар был виден. В шесть часов утра он находился над Москвой почти в зените. В девять корабль отклонился на восемнадцать градусов к западу и находился на высоте четырех тысяч километров. Потом он постепенно стал опускаться, одновременно двигаясь на запад. Благодаря тому, что наша Земля имеет привычку вращаться вокруг своей оси, корабль к двум часам дня исчез за горизонтом. Последнее определение его высоты показывает три тысячи километров. Это значит, что корабль опускается со скоростью почти двести шесть километров в час, или пятьдесят семь метров в секунду. Вероятно, он вполне может замедлить или, наоборот, ускорить быстроту снижения. По этому поводу мы пока не можем сказать ничего. Намерения экипажа нам неизвестны, но если корабль начал опускаться, то нет никаких оснований думать, что он прекратит спуск и улечит от Земли, не опустившись на нее. Вопрос заключается в том, где он опустится. Я обо всем сообщил президенту Академии наук, а он в свою очередь — председателю Совета Министров. Вы сами понимаете, что подобное событие требует принятия самых срочных мер. Перед нами две возможности. Или корабль опустится в пределах СССР или Китая, или в какой-нибудь капиталистической стране. Но не надо забывать, что СССР и Китай по площади, занимаемой ими, довольно заметная величина на поверхности Земли. Шансы примерно равны. Я даже думаю, что у нас больше шансов, если вспомнить скорость, с которой корабль опускается. Продолжая двигаться так же, он достигнет Земли завтра утром и как раз над нашей территорией. Время не ждет, и на предварительные разговоры этого времени у нас нет. Президент Академии Неверов был немедленно вызван в Центральный Комитет партии и получил там указание срочно собрать научною экспедицию для встречи гостей. Корабль близок к Земле и хотя летит сейчас очень медленно, но опустится не позднее ближайших двадцати часов. Список членов экспедиции был составлен мною и утвержден президентом в количестве девяти человек. Начальником экспедиции намечен член-корреспондент Академии наук, профессор Куприянов, которого вы все знаете. Он здесь присутствует.

Никак не ожидая подобного конца, Куприянов с изумлением посмотрел на Штерна. Старик усмехнулся в бороду.

— Да, да, Михаил Михайлович! Мы решили вам поручить встречу гостей, если они пожалуют к нам, и позаботиться, чтобы они сохранили хорошее воспоминание о людях Земли. А главное, — чтобы они в добром здоровье вернулись на свою родину. На разных планетах разные атмосферы, а в них могут быть разны бактерии. Первая и главная роль принадлежит медицине. Мы не должны допустить, чтобы наши гости хоть в какой степени повредили свое здоровье. Конечно, они и сами понимают опасность и, возможно, примут свои меры, но мы все же обязаны сделать все, что в наших силах. Вот поэтому мы с президентом и решили поручить руководство всей экспедицией именно вам, как руководителю института экспериментальной медицины. Я полагаю, что, как вы, так и все остальные товарищи, занесенные в список, не откажутся от участия.

Никто ничего не ответил. Взволнованные ученые молча переглядывались. Было видно, что неожиданное и столь необычайное сообщение Штерна потрясло всех. У Лежнева лицо покрылось красными пятнами, и он нервно мял пальцами сукно на столе. Широков умоляющим взглядом смотрел на Куприянова; и, встретив этот взгляд, профессор понял, что молодой человек умирает от желания быть зачисленным в состав экспедиции. Китаец, приехавший с Лежневым, сидел неподвижно. Лебедев что-то говорил своему соседу, но сосед явно не слушал и растерянно оглядывался по сторонам.

— Так что же, товарищи? — спросил Штерн. — Давайте решать вопрос. Слово за вами, Михаил Михайлович.

Куприянов поднял голову. Он успел уже обдумать неожиданное предложение и понял, что отказываться нельзя. Задача, которую хотели возложить на него, была трудна и ответственна, но он хорошо понимал, что выбор президента был правильным.

Он встал. Все глаза устремились на него.

— Я согласен, — сказал он, — и благодарю за доверие. Участие в подобной экспедиции большая честь…