Виталий Вавикин - Старый новый мир (сборник) Страница 3

— Надеюсь, мы ничем здесь не заразимся? — брезгливо кривится мать Жизель. Они расходятся по номерам. Ролана закрывает дверь. В голове сумбур. Она не включает свет, просто ложится на кровать и пытается понять, что происходит. Усталость перелёта отступает. Ролана смотрит на часы — семьдесят пять минут до полуночи. На Аламедо они с Жизель уже спали в это время. Здесь же на сон нет даже намёка, словно старое место жительства вернуло старые привычки. И ещё эти перемены! Ролана поднимается на ноги, выходит в коридор. Хочет зайти к Жизель, но убеждает себя, что Жизель уже спит.

— Не думаю, что стоит выходить на улицу ночью, — предупреждает её дежурный в фойе. Ролана пытается получить у него ответ о том, что здесь происходит, но он молчит так же, как и таксист.

— Тогда я рискну и выйду на улицу, — теряет терпение Ролана, но двери закрыты.

— Извините, но такие правила, — примирительно разводит руки в стороны дежурный.

— Когда я работала здесь, двери всегда были открыты.

— Тогда вы, наверно, работали здесь очень давно. — Дежурный улыбается, и говорит, что самым лучшим сейчас будет отправиться спать. Ролана злится, но выхода нет. Вернуться в номер, принять душ, дождаться утра. Сон длится всего лишь мгновение. Так, по крайней мере, кажется Ролане, но когда она открывает глаза, за окнами уже полдень. Солнце играет лучами, касаясь лица, слепя глаза. Ролана щурится, видит на пороге Жизель.

— Что-то случилось? — тревожно спрашивает она.

— Просто пришла сказать доброе утро, — улыбается Жизель. Она подходит к кровати, садится рядом с Роланой, прикасается рукой к её лицу. Ролана заставляет себя улыбнуться.

— Где твои родители?

— Уже позавтракали и собираются отправиться в горы. Местный гид соблазнил их горячими источниками, так что…

— Ничего если я не пойду с вами?

— А что мне сказать родителям?

— Придумай что-нибудь, — Ролана поднимается с кровати. Жизель пытается поцеловать её. — Не сейчас, — останавливает её Ролана и идёт умываться. Жизель выговаривает ей свои обиды. Ролана не слушает, ждёт, когда она уйдёт, и только потом выходит из ванной. Из коридора доносятся голоса родителей Жизель. Её отец говорит, что вечером собирается сходить в бар и посмотреть на шоу, в котором раньше принимала участие Ролана. Затем их голоса стихают. Ролана ждёт пару минут и выходит из номера. Запасной выход ведёт на дворы отеля. До бара «Ночь ритуалов» четверть часа пути. Четверть часа до сцены, где каждую ночь слагается новый танец. Слагался танец. Но что-то изменилось и здесь. Ролана видит запылённую сцену. За спиной остались узкие улочки, заваленные мусором, закрытые двери, чёрные глазницы окон. Впереди пустая сцена. Заброшенная сцена. Лишь уходящий к потолку шест блестит в лучах яркого солнца. И ни одного знакомого лица. Хочется развернуться и убежать. Из бара, из отеля, с планеты. Ролана заставляет себя подойти к стойке бара. Незнакомая смуглолицая женщина с закатанными рукавами и чёрными глазами ноаквэ, спрашивает Ролану, что ей налить выпить. Женщину зовут Вандида и на вид ей около тридцати.

— Что здесь случилось, чёрт возьми? — спрашивает её Ролана, показывая на сцену. — Где все танцовщицы?

— Вы хотите посмотреть шоу?

— Я хочу найти хоть кого-то из старых знакомых.

— Так вы не впервые здесь?

— Я когда-то здесь жила.

— Вот как? — Вандида меряет её оценивающим взглядом. Ролана рассказывает ей о своём прошлом.

— Ты ведь тоже из резервации? — спрашивает она женщину. Вандида кивает, хмурится, говорит, что тоже хочет найти достойного мужчину и убраться с этой планеты.

— Я нашла не мужчину, — говорит ей Ролана, рассказывает о Жизель. Вандида хмурится ещё сильнее, долго обдумывает услышанное, затем говорит, что согласилась бы улететь отсюда даже с женщиной. Ролана смотрит на неё и понимает, что эта женщина не нравится ей. Но никого другого рядом нет. — Так что не так со сценой? — спрашивает она, беря стакан с выпивкой. — Почему закрыли шоу?

— Его не закрывали. Просто танцевать больше некому. Все разбежались.

— Все? — Ролана недоверчиво называет имена, перечисляет своих друзей. Некоторых Вандида не знает, некоторые по её словам улетели совсем недавно.

— Остались только мы, ноаквэ. — Женщина безрадостно улыбается, рассказывает об упавшей комете.

— Я помню комету, — говорит ей Ролана. Вспоминает своего соседа по имени Мижан.

— Если он ноаквэ, то, значит, остался где-то здесь. После падения кометы людям из резервации сложно найти судно, которое увезёт их отсюда. Все боятся нагвалей. Люди думают, что все, кто жил в резервации, заражены. — Она рассказывает о животных с белыми, высохшими глазами, затем о том, что эти перемены стали происходить и с людьми. — Говорят, они бродят по городу ночью и ищут для себя пищу.

— А как же резервации? — Впервые за последние годы Ролана чувствует тревогу за оставшихся родственников.

— Говорят, что резерваций больше нет. В лесах слишком опасно. Все, кто имел хоть немного ума, перебрались в города, остальные превратились в нагвалей. У тебя было много родственников в резервации?

— Достаточно.

— Тогда надейся, что они где-то здесь. Надейся, что они ещё те, кем были.

Глава третья

Горячие источники. Ролана находит Жизель и её родителей в соляной ванне. Вокруг снег, пар от бурлящих источников поднимается в небо. Ролана хочет рассказать о нагвалях и о комете, хочет сказать, что нужно убираться с этой планеты, но почему-то молчит. Мать Жизель смотрит на неё и предлагает присоединиться. Белый снег вокруг успокаивает. Ролана раздевается. Никто не смотрит на неё. Соляные ванны действительно успокаивают, но глаза закрывать страшно. В темноте за веками оживают страхи и тревоги. Вода бурлит, но сквозь этот звук кажется, что слышны шаги. Нагвали крадутся к источникам, крадутся к своим жертвам. Люди с белыми высохшими глазами. Ролана пытается представить друзей, превратившихся в подобных монстров. Невольно пытается. По телу пробегает дрожь.

— Если бы на этой планете было всё таким, как эти источники, — говорит отец Жизель.

— Когда-то так оно и было, — говорит ему Ролана.

— Сомневаюсь, что за пару лет могло измениться так много.

— Это всё из-за нагвалей. — Она хочет молчать, но не может. Родители слушают её рассказ и улыбаются. — Мне рассказала об этом девушка из бара, где я работала, — говорит, смущаясь, Ролана.

— Так ты уже навестила друзей? — подозрительно спрашивает мать Жизель.

— Я не нашла своих друзей.

— Может быть, поискать их вечером? — предлагает с какой-то издёвкой отец Жизель. Ролана пытается убедить его, что «Ночь ритуалов» совсем не то место, в котором она работала, но родители Жизель настаивают на визите в этот бар.

— Не ручаюсь, что это место не превратилось в то, которое они хотят увидеть, — шепчет Ролана Жизель.

— Ты слишком сильно переживаешь, — улыбается Жизель и пытается отыскать под водой её руку. Ролана злится. Отец Жизель просит рассказать о резервациях, слушает, затем подчёркивает, что быть танцовщицей в ночной клубе лучше, чем жизнь в одной из деревень ноаквэ.

— Не совсем и не всегда, — говорит ему Ролана, рассказывает о своём брате, рассказывает о Мижане, который жил с ней по соседству. — Кто-то может приспособиться к законам чужого мира, а кто-то нет.

— А как насчёт тебя? Ты считаешь, что тебе удалось приспособиться?

— Я не знаю. — Ролана выдерживает тяжёлый взгляд отца Жизель. Мать Жизель спрашивает её об интимных связях, в которые она вступала до встречи с её дочерью.

— Мама! — возмущается Жизель.

— Я просто хочу знать. Она ведь была танцовщицей…

— Но не шлюхой!

— Многие наши друзья считают, что это почти одно и то же.

— Вечером всё узнаем, — подаёт голос отец Жизель. Ролана закрывает глаза, думает, что лучше пусть оживают страхи и тревоги, чем выносить эти разговоры. И отказаться от похода в «Ночь ритуалов» уже не удастся. Чужой, заброшенный бар будет эталоном, по которому родители Жизель станут мерить её порядочность. Эталоном, который был совершенно другим, когда она там работала. Но никому это не объяснить. Ролана выбирается на дощатый помост и начинает одеваться. Мать Жизель недовольно кашляет, неожиданно смущаясь её наготы. Ролана поворачивается к ним спиной. Ей плевать. Сейчас плевать. Они всё равно уже всё для себя решили. Понимание этого приносит покой и безразличие. Даже вечером, в баре «Ночь ритуалов», который больше напоминает дешёвую забегаловку на окраине города. Вандида узнает Ролану и махает ей рукой.

— Кажется, ты говорила, что здесь не осталось твоих знакомых? — спрашивает мать Жизель.

— Это девушка, с которой я познакомилась сегодня утром, — говорит Ролана. Родители Жизель кивают. Хитро улыбаются и кивают. Ролана убеждает себя, что ей плевать. Они садятся за свободный столик. Грязный столик. Ей всё ещё плевать. Бар заполняется отбросами города, которых прежде никогда не пускали сюда. Плевать. Полуобнажённые официантки-ноаквэ снуют между столами, почти в открытую предлагая интимные услуги. Плевать. Родители Жизель улыбаются. Плевать! Сто раз плевать!