Питер Дэвид - Легионы огня: долгая ночь Примы Центавры Страница 3

Или… или…

Он может… он может предложить им Вира Котто. Это вполне осуществимо. И это очень неплохой выбор. Действительно, отличная идея. Пусть Вир потеряет свободу воли и независимость — все равно он ею толком не пользовался. Тяжело признавать, но Вир был идеальным исполнителем. Так что между его прежней жизнью и той, что его ждет, не будет особой разницы. Быть может, ему будет даже лучше.

Все эти варианты с бешеной скоростью проносились в его голове, но еще быстрее он отметал их прочь. Ведь это были его друзья… его союзники, или, по крайней мере, они когда-то были его друзьями и союзниками. Хотя Лондо до сих пор снедало сильнейшее желание отомстить Шеридану. Ведь именно Межзвездный Альянс, детище Шеридана, разбомбил Приму Центавра, загнав ее в каменный век и превратив из цветущего мира в дымящиеся руины. И разве не Шеридан всегда был склонен к скоропалительному осуждению Центавра в целом и Лондо, в особенности, за любую мелочь, реальную или выдуманную?

Но один вид одноглазого монстра, что обхватил щупальцами его ногу и пополз вверх по его телу, заставил Лондо с ужасом понять, что такой участи он не пожелал бы даже самому злейшему своему врагу. Шеридан, бесспорно, таковым не был, а Деленн и подавно. Нет, пожалуй, несмотря на восстановление отношений, это почетное звание больше подходило Г'Кару. Но даже Г'Кару он не пожелал бы такой… чтобы такая тварь присосалась к нему.

Никто такого не заслуживал.

В том числе и он сам.

«Это нечестно», — мрачно размышлял он, — «это несправедливо. Я должен остановить ее… я все еще могу скинуть ее на пол, наступить на нее, раздавить ботинками…»

Но он знал, что за этим последует. Дракх, как в прошлый раз, вытащит свой детонатор, только теперь ничто не сможет спасти мир Лондо от уничтожения. И, когда он сделает это, в одночасье погибнут миллионы центавриан. Термоядерные бомбы, спрятанные дракхами, взорвутся, и их жертвы никогда не узнают о том, что же именно их поразило. Они просто исчезнут в пламени мощного взрыва, миллионы жизней прервутся в мгновение ока.

Мгновение, всего лишь мгновение, он обдумывал этот вариант. Все они, в конце концов, смертны. Их мучения продлятся несколько коротких секунд, а потом все будет кончено. Они окажутся в безопасности, в безопасности могилы. Более того, ветер развеет их пепел на все четыре стороны, по всей Приме Центавра.

Это будет так непохоже на ту жизнь, которая ожидает Лондо — вечное наказание, страж, следящий за каждым его движением, сидящий, подобно незаживающему одноглазому нарыву, на его плече. Который станет неотлучно наблюдать за ним, не даст ему ни минуты покоя…

Покой.

Что ж… покоя ему больше не видать.

Потому что, когда он подумал о миллионах центавриан, исчезающих в огненном взрыве, они предстали перед его мысленным взором израненными и недоумевающими. Покрытые пеплом и сажей, в порванной одежде, они в ужасе и смятении глядели на небо, гадая, когда же прекратится этот огненный кошмар.

Они не знали. Им и в голову не могло придти, что Приму Центавра оклеветали, выставив агрессивной и воинственной. Оклеветали дракхи, обратили всю галактику против них, сделали так, чтобы центавриане остались одни во мраке. Они не знали, что этот обман был затеян ради него, Лондо.

Они не знали, что могли бы до сих пор мирно жить, если бы не он.

Он простер руку, направляя свой народ к прежнему величию, которого они, по его мнению, заслуживали, будучи частью великой Республики Центавр, той самой, имя которой некогда вызывала уважение, а не насмешки. Простер руку, как пастырь, но вместо этого погубил свое стадо. Его жертвы выкрикивали его имя, и он слышал их крики, доносящиеся из-под руин. Если бы ему не захотелось возродить прежнюю славу Республики Центавр, ничего этого не случилось бы. Тени не вмешались бы, никто бы не объявил войну Нарну. Не было бы той сердечной боли и печали, что терзали его уже пятый год. Все из-за него, все по его вине.

Но прошлого не изменишь. Когда страж начал копаться в нем, изучать его, когда щупальца твари заскользили по обнаженной коже, заставив его внутренне содрогнуться, Лондо осознал, что это его наказание за все содеянное. Его настигло вселенское правосудие. Потому что нет и не будет оправдания ему самому и его деяниям. Его собственные тело и разум станут искуплением за содеянное. Они отняты у него, он теперь лишь пленник внутри собственного тела, им будет управлять страж. Это приговор — пожизненное заключение.

До него донесся запах горящих руин Примы Центавра. Он так любил родной мир. Ему всего лишь хотелось вернуть родине былое величие. Но он совершил ужасную ошибку. Он не понимал, что именно в том, что он так презирал — в болезненном умиротворении, пропитавшем общество, во всеобщем ощущении того, что лучшие дни остались далеко в прошлом — именно в этом и заключалось подлинное величие. Мир, счастье, процветание…вот что они получили и чему радовались.

Возможно, его зрение затмили те, с кем он связался. Он провел слишком много времени, блуждая по коридорам власти, пихаясь локтями с императорами, устраивая заговоры в компании с такими прожженными интриганами, как покойный лорд Рифа. Он упустил из виду тот факт, что все они были гедонистами, интриганами и эгоцентриками. Их интересовали лишь собственные удовольствия, ради чего они сплошь и рядом шагали по трупам.

Лондо забыл, что они составляли лишь малую часть центавриан. Большинство же их были порядочными простыми тружениками, которым не было нужно ничего особенного, они лишь хотели жить обычной жизнью. Они не были декадентами, им было чуждо стремление к власти. Это были порядочные простые жители. И Лондо именно их обрек на гибель. Это их дома горели, это их крики звучали в его ушах, эхом отдавались в его разуме.

Он закрыл глаза, мечтая прижать ладони к ушам, чтобы заглушить эти крики.

Но здесь был страж.

Лондо чувствовал, как страж погружается в его сознание, соединяется с ним, как их интересы переплетаются. Потом он почувствовал дракха, тот наблюдал за ним — как снаружи, так и изнутри. Будто страж открыл дракхам окно в его душу. Это было вторжение, это было отвратительно, это было…

…и это было то, чего он заслуживал.

Но все эти сумбурные мысли никак не отразились на лице Лондо. Этого они не дождутся. Они могут лишить его свободы, независимости, будущего, самой его души, но они не смогут отнять его гордости, лишить привычной манеры держаться.

Что бы ни случилось, он остается Лондо Моллари, гражданином великой Республики Центавр. Вот почему он не стал рыдать и просить пощады. Он только вздохнул про себя с облегчением, радуясь тому, что не поддался минутной слабости, не предложил других вместо себя в качестве рабов. Если бы он это сделал, то, скорей всего, не смог бы дальше жить с этим.

Жить.

Самоубийство. Бесспорно, такой выход у него оставался. Если дело дойдет до поединка его воли с волей стража, и страж примется отговаривать его, у.

Лондо были основания для уверенности в том, что он сможет подавить влияние твари на время, достаточное для того, чтобы успеть убить себя.

Но, пока он жив, есть надежда. Пока он жив, можно попробовать найти способ избавиться от этой проклятой твари. Если он умрет, то пути назад не будет. Если же он пока поживет… всякое может случиться.

Быть может, ему еще удастся помахать рукой голове дракха, насаженной на пику.

За этой мыслью потянулась следующая, за ней — другая, и он потерял нить своих рассуждений. Как будто все мысли, живущие в его голове, нахлынули разом, беспорядочно перемешавшись между собой. Настоящая лавина из воспоминаний и образов… …или возможно… это был просмотр. Возможно, дракх прямо сейчас читал…

Невероятным усилием Лондо мысленно оттолкнул чужака, хотя не был уверен, было ли вторжение в его разум реальным или ему просто показалось. Он понял, что еле держится на ногах. Лондо прикоснулся рукой ко лбу и неуверенно выдохнул.

А потом дракх произнес самую странную фразу. Он сказал:

— Все будет хорошо.

Было странно слышать от него такие слова. Дракхи были бессердечными злыми существами, Лондо точно знал это. Зачем одной из этих тварей врать, что с ним «все будет хорошо»?

— Нет, — прохрипел он, чувствуя на своем плече присутствие этой… этой штуки. — Ничего хорошего меня уже не ждет.

Дракх пробормотал еще несколько непонятных фраз, но Лондо толком пропустил их мимо ушей. Он даже что-то автоматически отвечал, хотя, спроси его секунду спустя, о чем шла речь, Лондо не смог бы вспомнить. Все, о чем он мог сейчас думать — это о глазе, который находился так близко, наблюдал за ним.

Тени… ужас, который они наводили, воплощался в силуэтах их огромных, мощных кораблей. Он общался с ними только через Мордена. Да и тот был всего лишь их голосом. Но теперь враг обрел лицо, лицо дракха, который, не успели они закончить разговор, скользнул обратно в тень, которая некогда извергла его. И этот враг всегда неусыпно будет присутствовать рядом с ним, в виде стража, сидящего на плече, который будет его частью до тех пор, пока Лондо не умрет.