Закон Варпа II (СИ) - Матисов Павел Страница 3

Я разобрал реактивный ранец, выкинул порванный жилет с креплениями. И приступил к работе над дюзами и проводниками. Поначалу внедрение глифов с помощью Огня шло с большим скрипом. Я плевался и ругался про себя. Это словно перейти с протонного глайдера на конную повозку. Но мало-помалу втянулся. Огонь имел свои особенности, которые следовало учитывать. Брака вначале выдавал массу. Приходилось класть испорченные дюзы с проводниками в плавильню и обновлять.

Хотя бы ранец Гарина был создан из близкого к идеально чистому иринита, в отличие от стандартного оборудования Академии. Так что глифы внедрялись проще, и внутренняя структура после прогрева обновлялась до изначального состояния практически без дефектов.

Ремесло меня поистине увлекло. Стало интересно самому, насколько велики мои познания в огненной стихии. Я ведь не считал себя никогда гением и не имел крутой техники в ремесле. Иногда мне казалось, что с Хаосом любой дурак способен клепать элитные изделия. Но все-таки многолетний опыт сказывался. Наверное, за десяток лет я изготовил артефактов больше, чем некоторые Искусники за всю жизнь. И самое главное — это необходимость постоянно изобретать и адаптировать глифы к новым условиям. Большинство работало по учебникам, лишь слегка видоизменяя глифы. Мне же приходилось подстраиваться и придумывать порой совершенно новые связки, которые для иных стихий бы просто не сработали. Так что я сумел быстро подстроиться под огненный поток и изменить глифы под нужное мне изделие. Ранец выходил несколько грубоватым, но все равно должен будет превзойти изделие Виктора. Резцы сделали свое дело, выгравировав тончайшие глифы во внутренней структуре иринита.

Внедрение огненных контуров в заготовку оказалось не менее интересным и захватывающим процессом. Я словно постигал ремесленную науку заново. В какой-то момент даже позабыл о существовании надсмотрщицы.

Первые пару часов Кирхе внимательно наблюдала за моими действиями с большим интересом, стоя буквально за спиной. Из-за чего я разок чуть не выронил раскаленную заготовку, только что вынутую из плавильни. Несколько раз проверяла мою работу, вводя свою духовную энергию в изделия. Затем присела в одно из кресел и стала следить на некотором расстоянии, не снижая бдительности. А к вечеру отлучилась на несколько минут. Пришла из библиотеки с каким-то талмудом с боевыми летописями Святой Инквизиции древних времен. И погрузилась в чтение, изредка поглядывая за моими действиями.

Оно и не удивительно. Ремесло со стороны — это крайне скучное занятие. Несколько минут теург корпит над заготовкой, скрючившись. Затем бросает неудавшийся предмет в плавильню, разогревает ее эфиром и обнуляет. После чего снова берет резец в руки и гравирует глифы повторно.

Если так пойдет и дальше, то скоро инквизиторша поймет, что делать ей в мастерской нечего. И найдет себе занятие поинтереснее, нежели вдыхать пары перегретого воздуха, водяного пара и раскаленного иринита, да следить за однообразными действиями ремесленника. Прогоним инквизитора с помощью благословенной скуки!

Глава 2

[Кирхе]

Наблюдение за виконтом Виктором Гариным продолжалось. Девушка еще не говорила с Аркадией, но решение насчет странного курсанта приняла. С одной стороны, расточительно держать целого инквизитора возле одного теурга на длительный срок, с другой… слова служанки и разные выходки Гарина не шли у нее из головы.

После полетного занятия у них завязался яростный спор. До этого она не видела виконта столь жестким и неуступчивым. Обычно Виктор вел себя перед инквизитором покладисто и мягко. Удивительно, но ему удалось убедить Кирхе в своей правоте. Девушка и сама понимала, что он прав, однако уставы и правила писались не просто так. Сделанного не воротишь. Раз уж она взяла ответственность, вынуждена будет проследить за исполнением условий. Кирхе сомневалась, что у Гарина имеются способности к ремеслу. В Академии данное направление не преподавали практически, кроме скупой теории на первых курсах. Судя по донесению сокурсников, Виктора это никогда не прельщало.

Что-то в его голове должно было сильно измениться, чтобы виконта заинтересовало ремесло, которое является практически чистым отражением Порядка. Скрупулезно вносить сложные глифы внутрь заготовки служитель Хаоса не способен априори.

Кирхе с любопытством осмотрела мастерскую ремесленника. Данной стезе ее практически не обучали, так что в нюансах инквизиторша разбиралась слабо. Для служителей Святой Инквизиции было важнее выявление отклонений в поведении людей, знание Писания и боевые навыки, конечно.

Девушка полагала, что сеанс ремесленничества не продлится долго. Через полчаса-час виконт устанет, ему надоест ковыряться в заготовках. Но со все возрастающим удивлением Кирхе обнаруживала, что Виктор не планирует останавливаться. Сказать что-то про изделия, над которыми работал Гарин, она толком не могла. Зато могла явственно охарактеризовать самого виконта.

Кирхе видела увлеченных людей и даже фанатиков. Таких, которые в прямом смысле расшибали лоб во время богослужений Звездному Покровителю. Встречала и упертых инквизиторов, готовых денно и нощно охотиться на врагов рода людского. Поначалу она думала, что Виктор притворяется, изображая перед ней интерес. Дабы обелить свое имя. Но спустя несколько часов Кирхе вынуждена была признать, что никакой актерской игры здесь нет. Гарин буквально выпадал из жизни, пропадая в своих глифах и срастаясь с ремесленным резцом. Волосы его были всклокочены, лицо и учебный скаф покрыты влагой испарений, на кузнечном фартуке появлялись новые ожоги от случайной иринитовой окалины, однако курсант совершенно не обращал внимание на свой внешний вид.

В действиях виконта была своеобразная красота. Такая, которая есть только у искусных опытных мастеров. То, как он брал заготовку, как проводил внедрение глифов, как с прищуром осматривал внутренним взором результат — все это выглядело как настоящее искусство. Перед ней стоял не студент-раздолбай, бросающийся на любого врага, а статный и умелый ремесленник, знающий, как работать.

Кирхе была шокирована. Пожалуй, даже больше, чем когда узнала про то, что Гарин вернулся без руки после штурма вражеского эсминца чуть ли не в одиночку. То был поступок понятный, свойственный человеку, имеющему склонность к Хаосу. Теперь же все перевернулось с ног на голову. Виктор не мог увлекаться ремеслом. Ни при каких условиях. Варп не позволит. Хаос не позволит.

Долгое время она размышляла: что могло так изменить студента в кратчайшие сроки? Либо сильное психологическое воздействие, либо Зов Тетрархии. Подверженные Порядку люди, услышав эту расчудесную, по их мнению, мелодию, навсегда переставали быть нормальными людьми. Кирхе изучала пораженных Порядком в аббатстве. Люди становились замкнутыми, необщительными, холодными, расчетливыми и безэмоциональными. Действовали по строгому расписанию, будто бездушные машины. Адепты Порядка, заходя достаточно далеко, становились врагом рода людского. Пожалуй, даже опаснее, чем служители Хаоса. Именно поэтому с Тетрархией шла непримиримая борьба.

Неужто в системе Кенебра он и услышал Зов? Судя по докладам, систему посещал корабль Тетрархии. Но, если он только что услышал Зов, откуда такой опыт в движениях ремесленника?

Кирхе понимала, что ничего не понимает. В любом случае она обязана продолжать наблюдение. Рано или поздно девушка разгадает ребус под названием Виктор Гарин. Пока же можно и скоротать время за чтением святых летописей, ибо ничего не делать в течение многих часов инквизиторша не умела.

Время двигалось к позднему вечеру, а Гарин и не думал останавливаться. Преподобная мать Аркадия отсутствовала по делам, поэтому вечернюю службу отменили.

— Виктор, до закрытия столовой осталось мало времени. Скоро вы закончите?

— Что значит скоро? — похлопал он ресницами, отложив заготовку. — Я только начал!

— Как долго вы планируете заниматься ремеслом? — поинтересовалась Кирхе с нескрываемым удивлением.