Наёмники космоса. Забытое искусство. Долгий путь - Бертрам Чандлер Страница 3

— Как только покончим с сигарами, пойдем смотреть мою коллекцию.

— Она вам понравится, — сказал Гримшоу Баллертону.

— Вы думаете?

— И вашему молодому другу тоже, — уверенно сказал Бейкер. — Астронавт, только что со звезд, лишенный женщин.

— Я был на том корабле, — сказал Баллертон со смехом, — и мне казалось, что там довольно успешно справляются с этим затруднением, особенно в те вечера, когда танцуют.

— Значит, кролики попадались? — засмеялся Бейкер, подмигиваю Кэллегэну. — Ну что ж, тогда он оценит мою коллекцию.

Кэллегэн почувствовал себя неловко, однако был рад пойти следом за всеми и выйти из этой маленькой комнаты, в которой стало уже душно от табачного дыма, и не пожалел, что сменил мерцающий свет архаичных свечей на флуоресцентное освещение остального дома. Бейкер повел их по бесконечному проходу со стенами и потолком из темного пластика. В конце прохода была громадная стальная дверь, похожая на дверь гигантского сейфа.

Бейкер манипулировал циферблатами и рукоятками не менее пяти минут, а затем массивная дверь тяжело открылась. Они переступили порог и оказались в темноте, ставшей непроницаемой, когда за ними закрылась дверь.

— Пришли! — смеясь воскликнул Бейкер.

Зал осветился.

Картины, развешенные по стенам, сразу приковывали внимание. Нагие тела, переплетенные в сложных объятиях: любовный акт был представлен мастерами и сохранен для вечности в масле и пигментах. Кэллегэн посмотрел на Бейкера и увидел блестящие глаза, влажные полуоткрытые губы. Он повернулся к Гримшоу и встретил его взгляд, ироническое выражение которого говорило яснее слов: «Мелкие гадости для мальчишек!». Кэллегэн бросил взгляд на Баллертона и увидел смесь отвращения и жадного интереса и рад был заметить, что отвращение преобладало.

— Моя эротическая коллекция, — возвестил Бейкер.

— У греков было лучшее определение, — заметил Гримшоу. — Порнография.

— Ребятишки на улицах Порт Альмейка, — добавил Баллертон, — продают грязные почтовые открытки, но они не так грязны, как это.

— А ваше мнение, мистер Кэллегэн? — спросил Бейкер.

— Отвратительно.

— Но вы молоды. И вы хотите отказать старику в его простом удовольствии?

— Напротив.

— А! Терпимость молодости! Но, джентльмены, картины — это еще не все. Есть по крайней мере одна вещь, за которую Гримшоу предлагает мне подписать пустой чек. Но он не получит этой вещи.

Действительно, как сказал Бейкер, там были не только картины. Например, была солидография ритуалов космийского оплодотворения.

— Два человека погибли, чтобы получить это, — сказал Бейкер. — Я уничтожил негатив.

Были отлично переплетенные редкие книги.

— Это опубликовали всего в двенадцати экземплярах, — объяснил Бейкер и взял в руки один из томов. — Я купил их все и одиннадцать сжег.

— Вы позволите? — спросил Кэллегэн.

Он перелистал книгу. Это были декадентские стихи с иллюстрациями. Возвращая том, Кэллегэн сказал:

— Жаль, что вы не сожгли все двенадцать.

— А это, — сказал Бейкер, — образец йони, привезенный с Фомальгаута III.

— Детские шалости, — проворчал Гримшоу. — Вы знаете, что я хочу посмотреть.

— Не торопитесь, — сказал Бейкер. — Ну, джентльмены, что вы скажете об этом? Это сделал для меня Сэрсон и взял довольно-таки дорого!

Это было полотно, представляющее, на первый взгляд, пышный тропический цветок. Но более внимательный осмотр показывал, что это не цветок.

— Долго вы будете демонстрировать этот мелкий юношеский разврат? — нетерпеливо спросил Гримшоу.

— Ладно, ладно, пошли.

Бейкер повел их в глубину зала, к двери, представляющей из себя в миниатюре ту же дверь, через которую они вошли, и завозился, тяжело дыша, с циферблатами и рукоятками. Когда дверь наконец открылась, все освещение большого зала погасло, а в маленькой комнате зажглась единственная лампа с янтарным светом. На ложе из черного бархата, как огромный драгоценный камень, лежал хрустальный шар.

— Он абсолютно уникален, — сказал Бейкер, все еще стоявший у входа. — Вы, конечно, слышали о симпатах Трегги.

— Очень мало, — пробормотал Кэллегэн.

— Гуманоидная раса, жившая на одной из планет Ахренара, — пояснил Бейкер. — На той же планете жили лимперы, тоже гуманоиды. Примерно шестьсот лет назад они начали войну и стерли симпатов с лица своей планеты. Им не нравилось то, что делали симпаты в долгие зимние вечера. После войны лимперы разрушили все образцы искусства симпатов, какие могли найти. Время от времени кое-что появляется: музей Воррилонгера имеет тиссита, существо вроде собаки, а в Порт Грегори есть лимперский воин. Существует всего шесть образцов, не считая моего.

— А что делали симпаты? — спросил Баллертон.

— В далеком прошлом некоторые земные племена имели привычку коллекционировать головы своих врагов, предварительно уменьшив их. Такое бывало и во многих других известных нам мирах. Но симпаты брали тело целиком и уменьшали его, прекрасно сохраняя пропорции, а затем законченное произведение искусства помещали в кристалл. Вот так.

Он отошел от двери и пропустил гостей в маленькую комнату. Хрустальная сфера сияла теплым золотистым светом на черном бархате своего ларца. А в чистой прозрачной глубине сферы находились две фигуры — мужская и женская, обе обнаженные. Их губы были соединены в поцелуе, тела прижаты друг к другу, лица скрыты длинными рыжими волосами женщины.

Если бы они стояли, мужчина был бы не выше пятнадцати сантиметров, а женщине немного меньше.

— Восхитительно, — выдохнул Гримшоу.

— Я им почти завидую, — сказал Баллертон, к удивлению Кэллегэна. — У меня почему-то такое впечатление, что они еще живы… и застыли навеки в этом высшем моменте.

— Тут что-то не так, — проворчал Кэллегэн, стараясь говорить безразличным тоном. — Если я хорошо запомнил свои уроки истории, шары Архенара были открыты всего лишь сто лет назад, кажется, экспедицией Баннинга. Однако эти… персонажи, насколько я могу судить, совершенно человеческие. У обоих рыжие волосы, а ни одна раса, похожая на нашу, во всей известной нам вселенной не имеет такого цвета волос. И это, конечно, не лимперы — у них нет усиков-антенн: к тому же лимперы двуполы, они не делают и не могут делать э… эти вещи таким образом.

— Может быть, предыдущая экспедиция, много более ранняя? — предположил Баллертон. — Пропавшая и не оставившая никакого следа и никаких документов?

— Нет. Шестьсот лет назад у нас не было ракет, и тем более межзвездных кораблей.

— Моя собственная гипотеза такова, — сказал Бейкер. — Два землянина были увезены как образцы моркунами. Легенда говорит, что они посещали нашу планету во время одной из своих массовых миграций. Они могли высадиться на Трегге, чтобы пополнить свои образцы, а этих могли оставить, когда улетали.

— А, возможно, — согласился Кэллегэн. — Но из того немногого, что мы знаем о моркунах, все указывает, что они перемещались с юга на север, а не в обратном направлении.

— Можно поклясться, что они шевелятся, — пробормотал Гримшоу. — Сколько, Бейкер?