Дуглас Адамс - Ресторан на краю Вселенной (перевод В.Филиппова) Страница 30

– Пусто, как в бутылке из-под виски наутро после попойки,

– сказал Форд, тряся ощущатель.

Виски, подумал Артур, бездумно глядя на первобытный пейзаж вокруг, чего бы я сейчас не отдал за одну бутылку хорошего земного виски.

– Это ж надо, – горестно проговорил Форд, – ни одного сигнала на несколько световых лет вокруг этой несчастной бородавки! Ты меня слышишь?

– Что? – спросил Артур.

– Мы попали в беду, – объяснил Форд.

– Да? – не удивился Артур. Эта новость несколько устарела, подумал он.

– Пока ощущатель чего-нибудь не поймает, – сказал Форд,

– наши шансы покинуть эту планету равны нулю. Конечно, может быть, что какой-нибудь урод поставил магнитное поле вокруг планеты, чтобы отражать радиоволны – что значит, что нам нужно просто пойти и поискать в нем дыру, где прием возможен. Пошли?

Он поднял сумку, и направился к горизонту.

Артур посмотрел вниз. Оператор снова поднялся на ноги, и как раз успел поймать в кадр, как его коллега свалился без сил.

Артур сорвал травинку, и пошел за Фордом.

Глава 27

– Надеюсь, вы приятно поужинали? – спросил Зарнивуп, когда Зафод и Триллиан рематериализовались на мостике звездного корабля Золотое Сердце.

Зафод открыл глаза и сердито посмотрел на него.

– Ты! – проговорил он. Он, шатаясь, поднялся на ноги, и отправился на поиски кресла, в которое мог бы свалиться. Он нашел кресло и свалился в него.

– Я задал компьютеру невероятностные координаты цели нашего путешествия, – сказал Зарнивуп, – и мы очень скоро прибудем туда. А пока – почему бы вам не отдохнуть и приготовиться к встрече?

Зафод ничего не сказал. Он снова поднялся, и направился к бару, из которого вытащил бутылку дженкс-спирта. Не меньше полбутылки излилось в его левое горло.

– А когда ты получишь то, что тебе нужно, – заскрежетал зубами Зафод, – ты наконец, отвяжешься от меня? И я смогу заняться своими делами, и полежать на пляже, и все такое?

– Это зависит от исхода встречи, – ответил Зарнивуп.

– Зафод, кто этот человек? – слабым голосом спросила Триллиан, пытаясь подняться на ноги. – Что он делает на нашем корабле?

– Это очень глупый человек, – сказал Зафод, – которому очень хочется встретиться с тем, кто правит Вселенной.

– А, – сказала Триллиан, прикладываясь к бутылке, которую отняла у Зафода, – карьерист…

Глава 28

Главная проблема – вернее, одна из главных проблем, поскольку их несколько – одна из многих главных проблем с управлением людьми состоит в том, кого ты ставишь ими управлять; или, точнее, кому удается убедить людей позволить управлять ими.

Короче: всем известно, что те, кто больше всего хотят управлять людьми, именно по этой причине меньше всего годны для этого. Еще короче: любой, кто может убедить людей выбрать его Президентом, не должен ни под каким предлогом допускаться к этой работе. Совсем коротко: с людьми всегда проблемы.

И вот что получается в конце концов: всей череде Галактических Президентов доставляло такое большое удовольствие держать бразды правления, что они очень редко замечали, что на самом деле ничего они не держат.

А где-то в тени за их спинами – кто?

Кто может управлять, если никого, кто хочет управлять, нельзя и близко подпускать к управлению?

Глава 29

На маленькой уединенной планете, затерявшейся нигде-то в глубинах пространства – нигде-то, потому что она была защищена мощным невероятностным полем, ключ к которому был только у шестерых во всей этой галактике – шел дождь.

Уже несколько часов лило, как из ведра. Дождь взбивал в пену морскую гладь, молотил по листьям деревьев, и уже превратил полоску некогда сухой земли на берегу в грязевую ванну.

Дождь плясал и барабанил по рифленой жестяной крыши маленькой хижины, что стояла в середине полоски некогда сухой земли. Он размыл утоптанную тропинку от хижины к морю, и разбросал морские раковины, которые были сложены в аккуратные кучки вдоль этой тропинки.

Благодаря жестяной крыше, шум дождя внутри хижины превращался в оглушительный грохот, но ее обитатель не обращал на это почти никакого внимания, поскольку все его внимание было обращено на нечто другое.

Он был высок, неуклюж, сутул, и его светлые волосы были мокры, потому что крыша протекала. Одежда его изрядно поизносилась, а глаза, хотя и были открыты, казались закрытыми.

Вся обстановка хижины состояла из старого кресла с продавленным сиденьем, старого стола с исцарапанной крышкой, старого матраса, нескольких подушек, и маленькой, но теплой печурки.

Еще там был старый и словно бы потрепанный кот, и именно к нему было приковано внимание обитателя хижины. Он склонился над котом.

– Киса, киса… – сказал он, – кис-кис-кис… киса хочет рыбки? Вкусный кусочек рыбки… киса хочет кусочек?

Кот, казалось, колебался. Он снизошел до того, чтобы тронуть кусок рыбы, который протягивал ему хозяин, лапой, но сразу же заинтересовался комочком пыли на полу.

– Если киса не будет есть рыбку, киса похудеет и кисы больше не будет. Я думаю, – добавил хозяин с сомнением в голосе.

– Я думаю, что так оно и будет, – сказал он, – но можно ли быть в этом уверенным?

Он снова протянул рыбу.

– Подумай, киса, – сказал он, – будешь ты есть рыбу или нет. Я думаю, лучше мне не вмешиваться.

Он вздохнул.

– Я думаю, что рыба вкусная, но ведь я также думаю, что дождь мокрый, так что кто я такой, чтобы судить об этом?

Он оставил рыбу на полу около кота, и уселся в кресло.

– А, я, кажется, вижу, что ты ешь ее, – сказал он через некоторое время, когда кот исчерпал развлекательные возможности комочка пыли, и повернулся к рыбе.

– Мне нравится, что я вижу, что ты ешь рыбку, – сказал хозяин, – потому что мне кажется, что если ты не будешь ее есть, тебя больше не будет.

Он взял со стола листок бумаги и огрызок карандаша. Он взял листок в одну руку, а карандаш в другую, и попытался привести их во взаимодействие разными способами. Сначала он попробовал подержать карандаш под бумагой, потом над бумагой, потом рядом с бумагой. Он попровал завернуть карандаш в бумагу, потом потер о бумагу тупой конец карандаша, а потом потер о бумагу острый конец карандаша. На бумаге появилась линия, и он обрадовался этому открытию, как радовался ему каждый день. Он взял со стола другой листок бумаги. На нем был кроссворд. Он недолго смотрел на него, и вписал несколько ответов. Потом он потерял к кроссворду интерес.

Он попробовал посидеть на своей руке, и его заинтересовал тот факт, что в его ногах есть кости.

– Рыбу привозят издалека, – сказал он, – по крайней мере, так мне говорят. Или я только думаю, что так мне говорят. Когда они прилетают, или я думаю, что они прилетают в шести черных блестящих кораблях, ты тоже думаешь, что ты их видишь? Что ты тогда видишь, киса?

Он посмотрел на кота, который был гораздо более занят срочным поглощением рыбы, чем этими рассуждениями.

– А когда я слышу их вопросы, ты слышишь их вопросы? Что для тебя значат их голоса? Может быть, ты думаешь, что они просто поют тебе песенки.

Он поразмыслил над этим, и увидел в своих рассуждениях слабое место.

– Может быть, они поют тебе песенки, а мне просто кажется, что они задают мне вопросы, – сказал он.

Он помолчал. Иногда молчал несколько дней, просто чтобы выяснить, на что это похоже.

– Как ты думаешь, они приходили сегодня? – спросил он.

– Я думаю, да. На полу грязь, на столе сигареты и виски, на тарелке рыба для тебя, а в моей памяти – воспоминания о том, что они приходили. Конечно, я знаю, что это едва ли можно считать убедительным доказательством, но, в конце концов, других доказательств, кроме косвенных не бывает. Посмотри, что еще они мне оставили.

Он дотянулся до стола, и взял с него несколько предметов.

– Кроссворды, словари, и калькулятор.

Около часа он игрался с калькулятором. Кот тем временем заснул, а дождь снаружи не прекращался. Наконец, он отложил калькулятор.

– Я думаю, что, по всей вероятности, прав, думая, что они задают мне вопросы, – сказал он. – Приезжать издалека, и оставлять все это только ради того, чтобы спеть тебе песенку – довольно странное времяпрепровождение. Или мне так кажется. Кто знает, кто знает…

Он взял со стола сигарету и зажег ее от уголька из печки. Он глубоко затянулся и снова сел.

– Мне кажется, что я видел сегодня в небе другой корабль,

– сказал он после долгого молчания. – Большой белый корабль. Я еще никогда не видел большого белого корабля, только шесть черных. И шесть зеленых. Большого белого не было. Может быть, иногда шесть маленьких черных кораблей могут выглядеть как один большой белый. Может быть, мне хочется виски. Да, это кажется более вероятным.

Он встал и нашел стакан, который валялся на полу рядом с матрасом. Он налил в него виски и снова сел.