Питер Дэвид - Легионы огня: долгая ночь Примы Центавры Страница 30

Затем его энтузиазм испарился. Он почти физически ощутил тьму, источаемую.

Стражем, в тот самый момент, когда смотрел репортаж о миссии, возглавляемой, судя по всему, невредимым, Шериданом. Подтверждение того, что он не ошибся, и это была проверка. Проверка, которую он провалил, потому что знал их планы. Он не был уверен, с чего он это взял. Возможно, телепатическая связь была двусторонней. Но он знал, что это на самом деле так, и теперь ему оставалось лишь ждать неминуемой расплаты.

— Оно того стоило?

Лондо сидел в своей личной библиотеке, которая по традиции находилась в полном распоряжении императора. В глазах центавриан библиотека имела огромное значение. Императора считали чем-то вроде живого кладезя центаврианской истории, и ему полагалось держать в голове информацию обо всех великих деяниях предшественников, а также о многие других важнейших свершениях Республики. Эта обязанность была настолько священна и уважаема, что стало абсолютно необходимым устроить во дворце хорошо охраняемое место, где император мог бы без помех удовлетворить свой интерес к истории, прочувствовать ее сердцами.

Естественно, во всем дворце не было более охраняемой комнаты. Там было много книг и множество разнообразных реликвий славного прошлого.

Поэтому, когда тьма вдруг голосом Шив'калы спросила: «Оно того стоило?», Лондо подскочил так резко, что едва не уронил стол, за которым сидел. Он вскочил на ноги, пытаясь сохранить на лице выражение собственного достоинства перед лицом столь грубого вторжения. В библиотеке царил полумрак, и он не мог как следует разглядеть Шив'калу.

— Вы здесь? — спросил он, подумав на мгновение: вдруг Шив'кала говорит с ним мысленно, а сам находится где-то в другом месте.

— Да, я здесь, — снова услышав этот голос, Лондо мог с уверенностью сказать, что Шив'кала здесь, в комнате. Но его голос, казалось, доносился откуда-то издалека. — И вы здесь. Как мило.

— Мило? — выразительно произнес Лондо. — Я бы не стал использовать это слово. Что вы хотите?

— Хочу? Я бы не стал использовать это слово, — вернул подачу Шив'кала. — Мне не хочется делать то, что я должен сделать. То, что мы должны сделать.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Неужели?

Лондо почувствовал что-то и напрягся. Это была начинающаяся… боль. И еще что-то. Они наказывали его болью в прошлом, но он чувствовал, что сейчас ощущения были несколько иными. Вместо того чтобы поразить его внезапным, яростным ударом, боль разгоралась постепенно. И он задумался о том, что, не начал ли он привыкать к физическим и психическим мучениям, которым его подвергали дракхи. Но в данном случае…, возможно, это вовсе не имело отношения к дракхам.

— Это ваша работа? — требовательно спросил Лондо, приложив руку к виску.

— Вы все-таки сделали это, Лондо, — сказал Шив'кала. В его голосе прозвучало знакомое смирение. — Вы… один.

— Я не понимаю… — боль вспыхнула, стала даже сильнее, чем ему приходилось испытывать раньше. Лондо обнаружил, что ему тяжело дышать, а сердца бились с трудом.

— О, вы понимаете, — и все следы симпатии и печали мгновенно исчезли из голоса дракха. Осталось только жесткость и жестокость. — Вы одурачили меня, Лондо.

— Я? Я… — и тут Лондо пошатнулся. Он попытался опуститься на кресло, где недавно сидел, но не рассчитал расстояния и рухнул на пол. Так его дракхи еще не пытали. Ничего столь ужасного он раньше не испытывал, и, возможно, на своем веку ему не испытать ничего хуже, потому что хуже уже некуда. Лондо запоздало понял, что страдания начинались медленно для того, чтобы усыпить его бдительность, заставить его подумать, что, возможно, все не так плохо. Но он ошибался.

Тело свело судорогой, волны боли одна за другой обрушивались на него. Он попытался мысленно отрешиться от всего, отключить свой разум, но это было невозможно, потому что боль была везде: в каждой извилине, в каждом уголке его мозга, в каждом чувствительном нейроне его тела. Он открыл рот, чтобы закричать, но не смог, потому что мышцы парализовало. Он смог лишь выдавить из себя нечленораздельный булькающий хрип.

— Я сказал Сообществу Дракхов, — продолжил Шив'кала, будто не замечая, как Лондо извивается перед ним подобно животному на вертеле, — что вам можно доверять. Что вы знаете свое место. Они потребовали, чтобы я провел проверку.

И я это сделал. А вы ее провалили. Это, Лондо, никуда не годится.

Лондо совершенно потерял контроль над собой. Из него изверглась вся жидкость, что была в его теле, чего не случалось с тех пор как ему исполнилось два года. Это было так унизительно, запах был ужасен, а потом он перестал ощущать даже это, настолько боль усилилась. Его потемневшая избитая душа взмолилась о пощаде, как это уже было раньше. Он вспомнил о том, как ему хотелось умереть несколько месяцев тому назад, и что он был готов покончить с собой. Но теперь до него дошло, каким же он был дураком, потому что ему никогда не хотелось закончить свою жизнь вот так. Сейчас он отдал бы все, лишь бы только умереть спокойно. Он бы убил всех своих друзей и любимых. Уничтожил бы сотни, тысячи невинных центавриан. Он бы все сделал, лишь бы прекратились эти мучения, что сейчас обрушились на него.

А потом стало еще хуже.

Он почувствовал, что его разрывает на части. Что все его органы превратились в жидкость, и он был убежден, что его мозг вытекает через уши, он почти чувствовал это. Боль выжгла его глаза, а зубы пронзили десны, язык распух, заполнив горло и перекрыв доступ воздуху. Каждое движение отдавалось огнем, поэтому он старался сохранять неподвижность, но боль вынуждала его дергаться, что вызывало еще большие страдания. Боль нарастала до тех пор, пока он не забыл совершенно все ощущения нормальной жизни, без страданий.

А потом все вдруг прекратилось.

Все разом исчезло, и он не мог шевельнуться, поэтому лежал в оцепенении, окутанный исходящим от него жутким зловонием. Лондо сознавал, что никогда больше не сможет себя уважать, никогда больше не будет чувствовать себя в безопасности. Ему не хотелось бы, чтобы кто-либо видел его, ибо он был отвратителен и жалок, превратился в невнятно бормочущую развалину. Одна лишь мысль об этом приводила его в негодование, но не в его силах было что-либо изменить. И он был так рад тому, что боль хотя бы ненадолго прекратилась, что разрыдался, содрогаясь всем телом.

— Знаете, сколько вы выдержали? — спокойно спросил Шив'кала. Лондо попытался покачать головой, но, если бы он был способен ответить, то сказал бы, что прошли часы. А, быть может, дни.

— Девять секунд, — продолжил Шив'кала, очевидно, понимая, что Лондо не может что-либо произнести. — Вы испытывали все это ровно девять секунд. Хотите попробовать двадцать или тридцать секунд? Или даже лучше… двадцать или тридцать минут? Или часов? Или дней?

— Нет… нет, — Лондо с трудом узнал собственный голос. Он скорее походил на хрип умирающего животного.

— Я тоже так не думаю. Сомневаюсь, что вам бы удалось это пережить. Но, даже если бы вам это удалось, сомневаюсь, что вам понравилось бы жить в том виде, до какого вы бы дошли к тому моменту.

Лондо ничего не ответил. В этом не было необходимости, и он вообще сомневался в своей способности произнести что-либо членораздельное.

Ничуть не смутившись вдруг обретенной молчаливостью Лондо, Шив'кала произнес:

— Это ваше наказание, Лондо. Но этого недостаточно. Вы должны искупить свою вину. Вам ясно? Вы слышите то, что я вам говорю?

Лондо умудрился кивнуть.

— Хорошо, — Шив'кала вышел из тени и остановился прямо перед Лондо. Он склонил голову, с любопытством рассматривая императора. — Скажите мне, Лондо… вы могли бы убить Шеридана… чтобы избежать более страшного наказания?

Больше всего на свете Лондо хотелось помотать головой. Ему хотелось плюнуть в лицо дракху, заорать от ярости. Ему хотелось вскочить на ноги и вцепиться в чешуйчатую шею этого серокожего монстра. Сейчас его совершенно не волновали спрятанные бомбы, которые могли разнести его народ на мелкие кусочки. Его не волновала мысль о том, останется ли он в живых, если попытается задушить Шив'калу. Все, чего ему сейчас хотелось, это возможности для такой попытки и, более того, воли для ее совершения.

Но, вместо этого, он просто кивнул. Он знал, что сейчас он способен на все. Он был готов убить Деленн, Вира, Тимов… всех, любого, кто попался бы ему под руку, лишь бы больше не испытывать этого ужасного «наказания». Хотя его тело уже не испытывало боли, память о ней была еще свежа. Ему не хотелось вспоминать о произошедшем, но исходящий от него запах не давал об этом забыть.

— Что ж… вам не придется убивать Шеридана, — сказал Шив'кала. — На данный момент мы хотим оставить его в живых. Видите ли, недавно произошло событие, привлекшее наше внимание. Шеридан скоро станет отцом.