Иван Граборов - Гончая свора Страница 31

     Она бежала среди огромных корней, увитых в арки, и среди многочисленных строений, которые петляли между холмов настолько далеко, на сколько хватало взгляда. Пологие, украшенные искусной резьбой крыши из потемневшей коры и прочные стены из гнутого шаликта, напоминавшие цветом белёный бук, что слоями укрывал зазоры между корнями, проносились мимо неё, словно бы пряча от взгляда невзрачный, но необычайно уютный дом Орно, попавший в тень древа, под которым стелились убранные поля и зачинался обрыв водопада.

     Деревья, как и в самом лесу, были повсюду, не давая настойчивому гостю и шанса коснуться блестящих крыш без посредника. Величественные кроны раскидывались на расстояния сотен миль, отсекая миллиардами листьев-двуцветок свет от земляной поверхности и меняя спектр его излучения. Но первое, что привлекало внимание, стоило речи пойти о деревьях - ствол. Помесь мадагаскарского баобаба, с точки зрения внешнего антуража, кипариса с озера Каддо, по фактуре ствола, и драконова дерева острова Сокотра, по форме кроны. Когда звезда восходила из-за далёких горных вершин, то верхняя кромка толстых листов подсвечивалась, в такт облакам, оранжевым, в то время как их нижняя часть всё так же оставалась ярко-зелёной, либо сиренево-красной. Вся жизнь мира в древнем лесу протекала под сенью света получаемого от этих листьев, сообщавших лежащему ниже волю тёплых волн. Некогда, именно благодаря этому невероятному посредничеству самой природы, по отношению к органическим формам высших существ, и появился вольный народ, но более таится под дарами Дирфана у него не было острой необходимости.

     Нукум всё бежала, уворачиваясь от периодически выскакивающих на дорогу прохожих, и сама не заметила как добежала до Мужнего дома, обозначавшего центр поселения, как превосходная точка обзора.

     Вид потрясал. В лесном городе, открытом звёздным лучам лесном, было всё, что требовалось: аккуратные цвётшие садики у домов, подобие рыночной площади, звавшейся здесь менной, три длинных невысоких амбара, утопленные глубже в землю, место общинного суда, загон для одомашненных животных, одноместные беспарусные лодки с низкими бортами, отстаивающиеся на суше, домики-доки, истыкавшие реку стручками-сваями, и даже примитивная дренажная система с множеством выстроенных каналов.

     Не посчитать строений. Земли все брали себе столько, сколько имели сил обработать в пределах стен, причём данное правило совершенно не распространялось на лес, где сотни шалашей с укрытиями давно заполонили чудными вариациями ближайшие пять миль по направлению к хорошо обжитой реке Ф`Ло.

     Засмотревшись, она чуть было не налетела на группу, повязавшую смердящие кровью кожные обвязки на ноги, для привлечения диких оккнумов.

     Нукум узнала их сразу. Охотники, составлявшие четверть общего населения, определённо могли бы быть реорганизованы в неплохие боевые отряды, если бы знали, что это такое. О постоянных воинских формированиях и речи не шло. Охотники вставали рано утром, выходили из домов и заступали на отведённые посты или же группами отправлялись в лес за дичью, если её запас подходил к концу. В одиночку разрешалось охотится лишь лучшим, избранным претендентам, желающим зваться Гаату. Многие желали быть наречёнными и многие сгинули в лесу, доказывая своё умение. Опасное дело.

     Пройдя поворот, она едва не запнулась о шлифованную палку, выпавшую на проходную из рук незнакомого мальчишки. На проверку, палка оказалась весьма неровной поделкой-копьём.

     Мастеровые забранились, а ученики, завидев Нукум, в краске лиц сносили эмоциональные замечания наставников. Шёл нормальный процесс обучения. У каждого шликтового навеса виднелись и луки, но оружие у вольного народа не возвеличивалось и особенной, сакральной сущности в себе не несло. Каждый охотник имел собственное, а его количество никак не ограничивалось постановлениями, потому как никаких постановлений никогда и не было издано. Кто-то, вроде Адайн, делал его сам, не желая доверять столь щепетильный вопрос чужим рукам, а кто-то отдавал немногочисленным акробатам-лазоходцам, с детства ходившим на разведку верхних стеблей и наученным премудростям обращению со столь твёрдой, непослушной древесиной.

     Подъём, атаковавший её выносливость после низины у мастеровых пристроек, не прекращался. Упрямая, она всё бежала, но уже не могла сдержать отдышки, становившейся громче и громче.

     От менных мест, канатными лестницами оплётших пространство над её головой, и ограды впереди, Нукум слышался стук знакомых инструментов. Рабочие руки во Фракхе ни дня не простаивали даже в самые хорошие годы, делая их ещё лучше. Всюду можно было наблюдать за их оживлённой деятельностью. Нукум нравилось смотреть, как через стук вбивщиков, перепалку подвязчих и уставшие вздохи толчалей селение наполняется жизнью.

     Обогнув амбары по главной дороге, Нукум пересекла реку по мосту, служившему границей основному ряду строений, и выскочила на узкую тропку, вившуюся зигзагом вверх по отвесному склону, к шумящему водопаду, с которого по Фракхе и растекалась река Веф, бывшая единственным городским каналом, часто петляющим под мостовыми домами, что узелками-лентами, похожими на полноценные флаги, свешанные с парапетов, махали ей во след.

     Флойд к тому времени уже погрузился в глубокий сон, поддерживаемый на необычно приятных и тёплых руках сидевшей рядом Адайн, которая с интересом разглядывала пришёльца и его растрёпанные волосы, опалённые солнцем и местами выкрашенные в багровые тона. Время замедлило для них своё движенье, но по прежнему не терпело самого ожидания - кровь стекала к полу, струясь по склонённой к нему жилистой руке.

     Запыхавшись и обронив по дороге одну орихалковую бусинку с подаренного Адайн браслета, Нукум, прямо с последних ступенек, влетела в недра насквозь пропахшего всяческими травами и припарками строения, обнявшего корнями толстый валун у края дорожки и едва не свисавшего с отвесного обрыва.

     Пролетев по винтовой лестнице с перилами без подпорок-держателей, что опоясывала стены иссохшего древесного ствола, она ворвалась под ригель на верхний этаж, застеленный выдубленными шкурками 'шелестящей рыбы', что в обилии водилась в местных реках и ценилась обладателями чувствительных стоп.

     - Орно, Орно! Нужна помощь. Адайн просит тебя срочно придти, нам не справиться без тебя. - ткани, лоскутами развешенные по дому, живо трепыхались в проходах от лёгкого сквозняка, но чьё-либо присутствие не выдавали. - Орно, где ты?!

     Нукум обыскала каждый закуток, каждую комнату и выбежала на широкий простор полей, простиравшихся по берегу большого озера, из которого брал своё начало единственный известный ей водопад. Они с травницей часто играли у его подступов. Подлинная, абсолютно бескорыстная дружба равных, была редкой и здесь, на неизвестной планете с неизвестной судьбой, что лишь ярче подтверждало её высочайшую ценность. Одиночка-Нукум это хорошо знала.

     Она ещё долго кричала и звала травницу, надеясь высмотреть знакомый силуэт среди пёстрого кустарника, просохшего после длительного периода дождей и естественным препятствием огораживающего неумолкающий водопад. Селение не преобразилось, с появлением чужаков привычный мир не изменился, остался прежним, но Орно, вчера обещавшую Нукум поиграть на полях, в то солнечное утро не было дома.

     Глава 6

     - Лим... - Рмун, лёжа на его коленях, правой рукой схватила мужа за ворот бродяжьей стёжки, купленной у одного из попрошаек контейнерного отсека.

     Кошмары снились ей пятый звёздный день подряд, после стыковки корабля Шудд и грузовой барки Кижтар. На камерах дромм-сна для пассажиров богатейшая в галактике транспортная корпорация решила сэкономить, поэтому время сейчас будто замерло.

     Дыхание Рмун сбивалось.

     - Я здесь, милая, я здесь. - пригладил её Лим, коснулся влажных испарин лба и сухих чешуек шеи. Он сейчас стал ненавидеть и Кижтар, хотя это следовало бы начать делать давно: каждый день вне камеры дромм-сна приближал Рмун к смерти.

     Судно перевозило генераторы, запчасти к ним, хиинские и зилдраанские деликатесы, собранные двигатели для частных заказчиков и гражданских туристов, большинство из которых являлись паломниками к морионтским святыням. Вторую палубу отдали гуманитарной службе Монн, составленной здесь из бежавших колонистов Содружества Дис, а значит она была завалена контрабандой более чем на половину тоннажа. Окружающие их иноземцы, как казалось, излишне громко шумели, вызывая ностальгические воспоминания по размеренным беседам, вёдшимся во влажных тенях мескитовых угодий, навевающих меланхолию душевной грусти.

     Теплившиеся надежды пошли прахом четыре дня назад. По геф-каналу пришли первые достоверные известия о Клуссе. Планета взорвалась одновременно со всеми орбитальными станциями, а её обломки и высвободившаяся энергия сместили с прежних орбит естественные спутники, вплоть до Киза. Наибольшие их осколки так и кружат теперь по всему Юфам-VII, а поэтому Кижтар изменила маршруты транспортных линий и площадки выходов из сверхсветовых скоростей для своего торгового флота. Запись велась зилдраанским трёхпалубным стинумом и транслировалась с повтором в диапазоне от минимальной Р.152 до предельной О.430 по общим линиям связи. Оставшиеся колонии и поселения охватила сначала паника, а затем голод, нехватка ресурсов и кризис соотнесения цен. Началась эвакуация, но спаслось слишком мало - мало осталось клусских кораблей.