Кристиан Бэд - Дурак космического масштаба Страница 32

меркам жару.) Я иногда засматривался на девушек, но — ненадолго. Слишком много — хуже, чем ничего. Если бы не то, что случилось ночью и утром, я вообще не обращал бы внимания на противоположный пол. Но в этом деле стоит только начать, потом мысли сами в голову лезут. Думал, что храмовый комплекс окажется какой-нибудь заметной группой зданий, и ошибся. Эйниты к себе особого внимания привлекать не хотели. Я прошелся вдоль глухого забора из белого камня. Только крыши кое-где торчали

— этажность старых зданий на окраине столицы небольшая. Для посторонних доступной оказалась только маленькая белая часовенка. Невысокая, с круглой крышей. Я вошел. В левом углу сиротливо жались две женские тени. На освещение эйниты тратиться не стали, но кое-что я таки разглядел, потому что на стене, прямо напротив входа, на темном фоне переплетались светящиеся линии эйи. Я смотрел на переплетение линий, и слабый вестник недавнего страха шевелился во мне. Тело помнило, что ничего хорошего это изображение в себе не таит. Я оглянулся в поисках какой-нибудь тары для подношений. Ничего. И никаких служителей тоже. Зашёл чужак, попугался немного в темноте своего невежества — и вали. "Хорошая религия, добрая, — подумал я с иронией. — Однако должен же быть здесь и проход внутрь?" Я медленно стал обходить помещение по периметру в поисках скрытой двери. Иногда останавливался и простукивал в подозрительных местах стену. "Открывай, Трэи, он всё равно найдёт", — услышал я на грани самой возможности слуха, и в стене, почти передо мной, открылась дверь. В узком коридорчике стояли высокий старик в белой накидке и парень лет восемнадцати-двадцати. Оба, возможно, с экзотианской кровью. У обоих — огромные округлые глаза, которые придавали старику изможденный вид, а парню — наивный. Я опустил голову, здороваясь. Старик тоже кивнул мне. Он был почти с меня ростом, но тощий, как журавель. На парнишку я не посмотрел. Не сподручно было. Тот не доставал мне макушкой и до уха, не то, что до глаз. Старик жестом пригласил меня войти, и я вошел. Опасений эти двое мне не внушали.

За темным коридорчиком оказался еще один храмовый зал, чуть побольше, с теми же светящимися линиями на стене. Был он так же пуст и видимо служил для внутреннего пользования. Мои провожатые дали мне время осмотреться, потом

медленно двинулись дальше. Через пару секунд я их догнал. Мы прошли зал насквозь и вышли в садик на задворках здания. Я понял, что попал туда, куда обычных посетителей не допускают, потому что вокруг бегали дети, группками сидели мужчины и женщины в самой обычной одежде. Впрочем, мы прошли самым краем сада, почти вдоль стены. Не думаю, что на меня кто-то сильно обратил внимание. При дневном свете я рассмотрел, наконец, и своих провожатых. Парень явно был полукровкой, он уже терял юношескую хрупкость, но глаза выдавали. Большие,

чувственные с искрами и переливами. У нас мутаций боялись, как огня, на Экзотике

— как-то работали с ними. Оттуда и глазки… А вот старший провожатый вполне мог оказаться и моим соплеменником. Просто кушал он плохо, и за счет этого глаза тоже казались огромными. Но ни особым цветом, ни блеском — не отличались. Старший показал рукой на беседку. Мы пошли туда. Я непринужденно разглядывал местность, заодно размечая в голове, что и где. Младший из провожатых взирал на меня испуганно, он, верно, полагал, что человек в форме — это во всех ситуациях убийца. Хотя, он же должен ощущать, что настроен я миролюбиво?

В беседке имелся столик и довольно удобные лавочки. Старик пригласил, и я сел. Он тоже опустил своё седалище, а молодой замер у него за спиной. Он явно меня боялся.

— Я капитан спецона, — сказал я спокойно. — Меня привело к вам любопытство. Я

понимаю, что один мой вид может внушать вам опасения. Но дурных намерений у меня нет.

— Мы верим тебе, Агжей, — в тех же интонациях ответил старший. Что ж, раз уж в городе знают кто я на самом деле, то тут должны знать тем более. Наша, основная синоидарная Церковь была, прежде всего, политической организацией. Вполне возможно, что и здесь хороший шпион стоил гораздо дороже

набожного прихожанина. В мистику я верил умеренно. Линии — линиями, но имена под ними не подписаны.

— Я — Проводящий, зовут меня Патрик Эссо, — представился старик. — А это Трэам, мой амео. В каком-то смысле — моё второе я. Боюсь, я старше, чем можно себе позволить, но эта война спутала планы многих.

— Разве вы не предвидели её? — я сделал вид, что удивился.

— Предвидеть любой дурак может, — усмехнулся старик. — Чаще всего — это даже вредно.

— Почему? — мы общались, словно перекидывали друг другу мяч.

— Лишнее знание укорачивает жизнь и множит печали. А изменять течение реальности — по силам лишь избранным. Но еще меньше тех, кто действительно рискует это делать. Он говорил, как экзотианец, этот Патрик Эссо (пробить бы его по базе, кто он такой). Не очень он походил в моих глазах на блаженного или религиозного фанатика. И он понимал это.

— Я вижу, ты не знаешь, как задать вопрос? — взгляд его, прямой, как лезвие армейского ножа, насторожил моё подсознание, но я усилием воли расслабил отреагировавшие мышцы.

— Да, — сказал я спокойно. — Не знаю. Я верю в богов исключительно по необходимости. Да и то, если они на моей стороне.

— Что же привело тебя к нам?

— Случайность. Я хотел бы понять НАСКОЛЬКО достоверно чтение по линиям эйи. И можно ли это как-то использовать.

— Странный вопрос, — улыбнулся Проводящий. — Я бы даже сказал — слишком

смелый. — В глазах его заплясали смешинки. — Отчего ты решил, что Проводящие эйи будут помогать регулярным войскам империи?

— Не знаю, — сказал я, тоже улыбаясь. — Отчего-то решил. Может быть — тоже какие-нибудь линии повлияли. Общегуманистические. — Я знал, что эйниты не разделяют расы и культуры. Для них любой мыслящий — человек.

— Ты необычный солдат, Агжей. Я должен поговорить о тебе с другими членами общины. Я услышал шумный вдох и поднял глаза на амео Трэама. (Амео, кажется, означало "сын брата"). "Сын" был бледен и время от времени судорожно сглатывал. Я понял, что парень

слишком близко стоит, чтобы не касаться меня своими переразвитыми чувствами, и я для него ходячее кладбище жутких впечатлений. Старик тоже повернул голову и посмотрел на амео.

— Надеюсь, я не способен напугать до такой степени всех членов вашей общины, — сказал я весело. — Я один и без оружия.

— Думаю двоих-троих непугливых найдём, — подыграл мне старик. Он встал.

— Трэи, покажи нашему гостю внутренний храм. Я должен оставить вас ненадолго. Трэам, уже бледно-зеленый, проблеял что-то нечленораздельное. Я стоя проводил старого и повернулся к молодому, пойдём, мол. Тот открыл рот, но звуков не получилось. Со второй попытки что-то сказать, амео Трэам подавился воздухом и закашлялся до слёз, а когда я шагнул к нему, чтобы хлопнуть по спине — испуганно отстранился. Я развёл руки, показывая, что безоружен и вообще не хочу ничего плохого.

— Что же во мне такого страшного?

— Не в …вас, — выдавил из себя парень. Тыкать мне, как у них принято он не мог насмелиться, об "вы" — запинался. — В-вокруг… — он сделал неопределённый жест, словно мух отгонял.

— Ясно, сказал я весело. — Вокруг меня летают прозрачные зубастые птицы. Теперь я понял, почему в упор в меня стрелять боятся.

— В-вы знаете? — спросил парень потрясенно. — В-вы… — он замолчал, продолжая глядеть на меня своими круглыми от ужаса и "битых" генов глазами. Я пожал плечами и пошел по узенькой дорожке к храму, который мы так быстро миновали по пути сюда. (Гулять по саду и пугать детей и женщин я не хотел). Трэам засопел сзади. Под сенью храма оказалось прохладнее, чем в беседке. Хорошо, что мы сюда зашли. Пока я ждал, когда зрение адаптируется к полутьме, запульсировало в плече. Включил, было, связь, но пульсация оборвалась. Вызов не проходит, или Мерис сбросил? Сам связываться я не стал. Сказать-то ещё нечего. Оглянулся на амео. Скорее всего, это "звание" означает, что он сын всей общины, что-то про это я вскользь читал вчера.

— Трэам, а мне ты тоже сын? — решил пошутить я.

— Т-тоже, — запинаясь, пробормотал он, уставившись на меня, как сова.

— Тогда почему мы на "вы"? Называй меня Агжей, если уж вы все тут в курсе. — Я коснулся рукой черной стены храма. — Камень?

— Л-лава.

— А-а. А линии чем рисовали?

— П-парфорум м-магнум.

— А это что?

— Сплав такой. Постепенно он перестал заикаться и стал мне потихоньку рассказывать, как обустроен храм. Спрашивать я умел. Однако особенно поговорить нам не дали — загорелся рассеянный свет и в пустое помещение храма вошли четверо в светлых, развевающихся одеждах (туники и плащи?). Мой старец не пришел. Похоже, по причине невысокого ранга. И мимика у

него была простоватая, и держался не напыщенно. У пришедших же сейчас физиономии казались залитыми бетоном. Двое мужчин — на вид среднего возраста, две женщины. Она из женщин — совсем молодая, вторая — постарше.