Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Противостояние Страница 33

— То есть, она сделала, что они требовали. — Я все больше и больше хмурился. Вот он минус присутствия неуставных отношений как таковых — невозможно прочертить границу того, что можно, а что нельзя. Рано или поздно должно было рвануть, я удивлен, что пришлось для этого ждать хранителей.

— Да. Принесла их долбанное мартини, два раза. А на третий взбрыкнула. Говорит, «Идите вы! Вам надо, вы и несите!»

Я присвистнул. А Крис та еще штучка! Сказать такое в лицо пьяным хранителям?

— А потом?

— А потом они начали ее бить. Ну как бить, не чтобы избить, а так, на место ставить. Не в силу. А она все равно ни в какую. «Пошли вы… — Мари-Анж уточнила, куда именно. — …И всё!»

«А если они захотят закопать девочку, что будет?» — подсказал мне бестелесный собеседник. Но это я знал и без него. Потом их накажут, непременно. Заставят чистить винтовки на складе, или пошлют к черту на рога, в «командировку», делать что-то бессмысленное. В крайнем случае, в карцере посидят. Но прецедент будет.

— Может все-таки позвать кого-нибудь? — испуганно глянула на меня семенящая рядом Мари-Анж, видя, как кулаки мои сжимаются, а зрачки расширяются. — Кого-нибудь из офицеров? Или наказующих?

Я отрицательно покачал головой.

— Это ничего не даст.

— Почему?

— Потому, что сегодня пострадает Кристина. Завтра еще кто-то. А потом еще. И вы, все вы, поймете, что вы — никто. Быдло.

— Но Хуан…

Я развернулся, схватил ее за грудки и прижал к стене.

— Вы никто, понимаешь? И так и будете никем. Сейчас ты позовешь кого-нибудь, порядок наведут, а дальше? А дальше Крис поплачет в оранжерее и успокоится. И все вернется на круги своя. Кто-нибудь вновь попадет им в лапы, все повторится, только это будет не Кристина, а другая девочка.

А причина, Мари-Анж? Причина останется. «Здесь все равны, но некоторые равнее других». Это долбанное ваше высокомерие, особенно у хранителей. Эти садистские порядки, которые благопристойны только до поры до времени. Видит бог, я не вмешивался в ваши дела, но бросить Крис, позволить унижать ее, не могу.

Да, их можно разнять. И нужно. Но гораздо нужнее поставить их на место. Понимаешь?

Видно, у меня было ОЧЕНЬ выразительное лицо. Зверь, не иначе. Я чувствовал, как мои руки подрагивают, наливаясь злобой, предшествующей припадку. Нет, пока это была просто злость, ненависть к таким, как Кампос, как Оливия Бергер. Как сорок четвертый взвод, в конце концов. Но эта злость старательно искала выхода.

— Они же не трогают тебя, ты же неприкасаемый, — сделала последнюю попытку Мари-Анж.

Я отпустил ее. Усмехнулся.

— Тебе не понять. Сегодня я неприкасаемый. А завтра? Мы должны бороться за себя. За каждый свой день, за каждый шаг. Отстаивать свое мнение, пресекать действия таких сволочей, как эти «сорок четвертые». А иначе кем мы будем? Это неправильно, Мари-Анж. И если офицеры считают такое положение вещей приемлемым, мы должны добиваться своего сами. И плевать на то, что будет!

— В драке между «зеленью» и кадровыми бойцами виновата всегда «зелень», — напомнила она. Я вновь усмехнулся.

— И что?

Она не ответила.

— Ладно, хорош демагогию разводить, пришли.

Я толкнул дверь (гермозатвор игровой почти всегда открыт) и ворвался внутрь. Мари-Анж заскочила следом и встала за моей спиной. Пауза.

Мы сразу отвлекли внимание на себя, став его центром. Я воспользовался этим, чтобы оценить ситуацию.

Пятеро, хранители — золотые нашивки на воротничках. Четверо стоят в стороне, с довольными рожами, пятая, предварительно скрутив, прикладывола Криску головой об пол. Та кричала, но поделать ничего не могла — была надежно спеленута в «крабовый» захват — это когда руки и ноги свободны, но сделать ими ничего не можешь. Держащая ее здоровенная шатенка-полукровка, имела такие размеры тела, что, наверное, могла руками гнуть подковы, куда Криске вырваться из ее объятий! Это плохо, что перекачанная, — автоматически отметил я для себя. — Но не смертельно. В конце концов, большой шкаф громче падает.

Эта особь была местной знаменитостью. Зовут ее Рыба, и она — самая мощная сеньора этого заведения. Возможно, буч, но я ей свечу не держал, да и не важно сие. Важно то, что придется не сладко, и это подтачивало мои порывы решить дело силой. Возможно, просто заставить отпустить девочку — не такое плохое решение?

— Отпусти ее! — проревел я. Именно проревел, слишком зверски зазвучал голос. Настолько, что даже массовка, человек пятнадцать зрителей инцидента, стоящих около правой стены, повтягивали головы в плечи.

— Что? — Недоумение на лице Рыбы быстро прошло, сменившись хищной улыбкой. Кажется, она обрадовалась мне, что я пришел, хотя я не понимал причину. Боковым зрением бросил взгляд на ее товарок — те тоже расплылись в улыбках.

— Я говорю, отпусти девчонку! — повторил я, но получилось не так грозно.

— А ты кто такой, чтобы мне указывать? — с вызовом вскинулась она. Ирония из нее так и лучилась.

«Э, да она сама собралась разделаться с тобой, дорогой мой Хуанито!» — воскликнул мой внутренний собеседник. Я это уже и так увидел, и вздохнул с облегчением. Не надо разводить политес и накручивать ситуацию. Все по-честному.

Рыба медленно поднялась, выпустила хнычащую Криску из захвата, но тут же перехватила ее за волосы и рывком заставила подняться.

— Стой, сука! Тут за тобой защитничек пришел! Стоять, я сказала! — она резко дернула, запрокидывая ей голову назад. Раздался вскрик.

Я проглотил. Она отпустит ее, как иначе. Перед ней гораздо более лакомый кусочек — единственный в корпусе мальчик, зачем ей какая-то шмякодявка?

— Зачем ты его привела?!! — раздался голос сзади. Хорошо знакомый голос. И выражал он эмоцию страха. — Ты что, совсем дура?

Реплика была произнесена почти шепотом, но в звенящей тишине ее услышали все. Предназначалась она моей спутнице, а авторство принадлежало знакомой богине по имени Камилла. О, и эта здесь!

Что тут происходит? От ситуации явно начало разить, но я все еще не понимал чем и почему. Тем временем Рыба бросила косой взгляд вбок, на массовку и Камиллу, от которого за километр отдавало презрением, затем переключилась на меня.

— Ну-ну! Говори, защитничек! Я тебя слушаю!

— Отпусти ее! — вновь произнес я, лихорадочно пытаясь сообразить, что происходит. А точнее, прислушиваясь к интуиции, моей верной помощнице и подсказчице, что делать. Интуиция молчала.

— А то что будет? — Рыба оскалилась. — Что ты мне сделаешь? Хуанито, так ведь тебя?

Мое имя она будто выплюнула. И я понял. Понял.

Я — проект королевы и офицеров. Тех самых людей, от которых они пострадали. Причем незаслуженно, во всяком случае, сами так считают. А значит, «построив» меня, они хоть как-то реабилитируются в своих глазах — ведь как-то иначе отомстить командирам не могут.

Меня взяло зло. Я понял, что высокомерие — это еще не все человеческие пороки, и далеко не самый страшный из них. Кулаки мои непроизвольно сжались.

— А ты кулачками не поигрывай! Не надо! — рассмеялась она. — А то нехорошо может кончиться!

— Хуан! — раздалось сзади. — Не надо! Прошу!

Я молчал. Рыба бросила мне за спину злобный взгляд, но Камилла была ей ровня, такая же хранительница.

— Они только этого и ждут! Прошу тебя, не надо!

— Ну и пусть ждут! — выдавил я, пытаясь унять злость. Не время, рано. Дракона надо выпускать в строго определенный момент, иначе он таких дел наворотит!.. — Вот он я, перед ними!

— Это хорошо, что перед нами, — усмехнулась противница. — Ну что же, куколка, за тобой пришли! — наклонилась она к Криске. — Твой защитник! Твой герой! Герой, ведь правда? — Взгляд на меня. — Слушай, а мне пришла в голову идея. А ведь наш мальчик еще не прошел посвящения! Да и присягу не давал. Не так ли? — Видимо, реплика предназначалась окружающим, поскольку сама она в этот момент не сводила с меня глаз. — А раз так, то он тоже обязан слушаться старших.

— Не смей! — Камилла встала почти рядом со мной. — Он под защитой офицеров!

— А мне плевать! — Кажется, разгоряченная алкоголем Рыба дошла до кондиции. Плохо только, что держалась она легко, на ее состоянии алкоголь сказался мало, ее даже не шатало. — Он — «мелюзга», «малыш», и должен делать то, что ему говорят. — Новый злобный взгляд на Камиллу. — Я хочу, чтоб он принес мне мартини!

Улыбка, в мой адрес.

— Давай, Хуанито! Три мартини, и я даю слово, больше не буду обижать девочек из твоего взвода! — кивок на Криску, которую в этот момент дернула. Девушка взвизгнула.

«Они целенаправленно задрали Кристину, мой друг, — озвучил мою догадку внутренний голос. — Специально, чтобы позлить тебя, вызвать на конфронтацию. Даже не зная, что ты сюда придешь».