Гари Рассел - Прекрасный хаос Страница 34

— Ммм, Донна, — предупредил Доктор, — что останавливает их от того, чтобы убежать?

Донна показала маленький серебристый ключ и потрясла им перед его носом. — Потому что я замечательная и заперла их, — она улыбнулась. — О, но я отправила мальчиков Карнес домой.

— Хорошо, хорошо. Мандрагора тут мне рассказывает, как он/она/оно собирается создать целую новую империю. Вроде Византийской империи, или, эм, какая была та, другая? Греческая? Нет… Какая же?

Донна открыла рот, чтобы предположить «Римская», но Доктор остановил ее.

— Ну, ну, Донна, позволь Мандрагоре определить. Давай, в твоем распоряжении есть вся информация, о какой империи я думаю? Что-то связанное со спадом и Падением, разве нет?

Нетти/Мандрагора помолчала.

— Римская. Римская империя.

— О да, очень хорошо. Сколько миллиардов компьютеров сейчас на Земле? Сколько их внедрил на рынок М-ТЕК, кстати?

Нетти/Мандрагора нахмурилась и обернулась к дедушке Донны.

— Уилф? Помоги мне…

— Нетти…?

— Нет, Уилфред, — громко сказал Доктор, его голос стал вдруг похож на ружейный выстрел. — Сядь, дай Нетти решить. Сейчас же!

Уилф сел рядом с Донной на полу.

— Откуда Мандрагора?

Нетти/Мандрагора улыбнулась.

— Из туманности, Доктор. Мы сбежали из Темных Времен и создали новый дом в сердце прекрасного хаоса.

— Ну конечно. Как он называется?

— Это… я не могу вспомнить… — Нетти/Мандрагора слегка пошатнулась. — Мы не можем вспомнить…

— Давай же, сконцентрируйся, — внезапно вскричал Доктор и вскочил, кружа вокруг Нетти/Мандрагоры, выстреливая вопросами и ходя кругом нее.

— Назови скорость света? Сколько лет бушевала война каррионитов и Вечных? Где родной дом джудунов? Назови двадцать третью Конвенцию Прокламации Теней? Кто выиграл в Бендромо-сендромской войне? Сколько бобов в пяти бобах? Двай же, давай… — он в нетерпении щелкнул пальцами. — Я хочу сказать, едва ли ты можешь захватить вселенную, если не можешь думать самостоятельно, так ведь?

— Дай мне минутку… — фыркнула Нетти/Мандрагора.

— Дать тебе минутку? Ну, я мог бы дать минутку, допустим, я имею в виду, я дал бы Генриетте Гудхарт минутку или, в лучшем случае, две, потому что она нездорова, не так ли? О, неужели ты не поняла? Ты об этом не разузнала?

И Доктор грубо схватил плечи Нетти и повернул ее, так что теперь они стояли лицом к лицу, их носы почти соприкасались.

— Ты взяла тело очень удивительной леди, Мандрагора, и заперла себя в ее разуме, распространяясь в ее синапсы и все остальное. Беда в том, что синапсы ее подводят. Каждый день нейроны и синапсы в ее коре головного мозга атрофируются. А ты ускоряешь процесс в своей спешке акклиматизироваться и, к сожалению, ты уже слабеешь. Я хочу сказать, ты не можешь вспомнить слова — это прикосновение наступающей парафазии. Нетвердо стоишь на ногах? Ну, думаю, это апраксия. Височная доля и теменная доля слабеют.

— Ты… ты в чем-то… схитрил… ты обманул меня…

— Ну, да, думаю, обманул. И чем больше ты с этим борешься, тем больше энергии Мандрагоры тратишь, чтобы починить эти части мозга и тем больше теряешь их сама, потому что у этой дамы Альцгеймер, и это не лечится, даже тобой.

— Тогда я, знаешь ли, изменюсь… перемещусь, поменяюсь телами с… Я…

— Да? Что? Что ты сделаешь? Ну же, скажи мне.

Донна присоединилась.

— Или ты могла бы нам рассказать о звездах, о всех этих чудесных созвездиях, обо всем, что знает Нетти. Скажи нам, где Собачья звезда? Или как найти Большую Медведицу. В каком направлении я увижу Венеру в это время года?

Уилф схватил Донну за руку.

— Прекрати, Донна, ты сбиваешь ее с толку.

— В этом и мысль, — сказала она ему. — Вот зачем Доктор это делает, ускоряет замешательство.

— Но Нетти… ты делаешь Нетти больно!

Уилф не мог пошевелиться. Он знал, что Донна и Доктор знали, что делали, но от этого не переставал хотеть, чтобы они перестали. Хотеть сделать что-то, кроме того, чтобы так использовать и злоупотреблять Нетти. Но он не делал. Потому что, как он однажды прочитал в газете в колонке с советами, «иногда величайшее благо может придти из самой малой боли». На самом деле в ней, наверное, говорилось «жизнь полна напастей», но он решил интерпретировать ее так.

Он просто ненавидел это.

На одну крошечную-крошечную секунду он почти ненавидел Доктора и Донну за то, что они делали это так… легко.

Затем он принял решение.

— Когда начнут падать звезды, — начал он тихо петь, — О, Боже! Что за утро. О, Боже! Что за утро… — его голос слегка надломился, он откашлялся и начал снова. — Когда начнут падать звезды — о, Боже! Что за утро! О Боже! Что за утро. Когда начнут падать звезды…

Осторожно и тихо отозвался голос Нетти.

— О, грешник, что будешь ты делать, когда начнут падать звезды… о, Боже! Что за утро…

Уилф потянулся к ее руке и взял ее, пытаясь в это время спрятать свои слезы.

В этот раз Доктор не отстранил его. Уилф начал медленные спотыкающиеся танцевальные шаги с Нетти, и оба они тихо пели вместе песню, которую она так любила.

Доктор отвел ее немного назад.

— Теперь все зависит от твоего дедушки, — прошептал он.

— Ты помнишь, где мы впервые услышали эту песню? — сказал Уилф Нетти, когда они танцевали. — Кто ее пел? Как звали человека, который принес нам ужин? Ты помнишь машину, серебряную и сияющую? А когда ты в первый раз водила Роллс-ройс? А что я сказал в конце, когда мы ехали по улицам и смотрели в то чистое, прекрасное небо? А помнишь…

— Я… Я не могу… Не помню… Я Мандр… Мандрагора… Я буду управлять вселенной… как-нибудь… Я не могу…

— Ты — Генриетта Гудхарт, — мягко сказал Уилф. — И ты больна, так ужасно, ужасно больна, и я так боюсь, что потеряю тебя, и я не хочу тебя потерять. Пожалуйста, останься.

— Уилфред?

Доктор и Донна сейчас же оживились, когда Нетти произнесла его имя.

— Ты Уилфред… а я — Нетти… нет, я Спираль Мандрагоры, и я… О, Боже! Что за утро…

Уилф крепко прижал ее к себе и обнял сильнее, чем он когда-либо кого-нибудь обнимал с тех пор, как умерла его любимая Эйлин.

— О, грешник, что будешь ты делать, — спел он в ответ.

— Моя голова… Я не понимаю… Я ничего не помню… — Нетти оттолкнула его. — Почему я не могу вспомнить? Это нечестно… Это нечестно! Я ничего не могу вспомнить… Нечестно!

Голова Нетти опрокинулась назад и она посмотрела на потолок, подняв обе руки вверх в том направлении, куда она смотрела. Остальные видели, как кричащий фиолетовый, голубой и красный свет взревел из ее тела, полностью испарив пространство в потолке, когда энергия Мандрагоры изверглась из человеческой формы Нетти и унеслась в небо.

Затем шум и свет прервались.

Мандрагора исчезла.

Руки Нетти беспомощно и вяло опустились, а ее голова накренилась вперед.

Уилф подошел, чтобы поймать ее, но Нетти просто встряхнулась и взглянула на него с широкой улыбкой на лице, узнав его.

— Уилфред? — она оглядела гостиничный пентхауз, увидела идеально круглую дыру в потолке, потом заметила Доктора и Донну.

— Вот это да, — сказала она. — У меня снова была вечерняя спутанность? Куда же это я на этот раз ушла?

— Ты, Генриетта Гудхарт, — улыбнулся Доктор, — только что пасла планету Земля. Ты замечательна.

Донна слегка толкнула его локтем.

— Ага. Да ты и сам не так бесполезен, пришелец.

Сотня миль. Тысяча миль. Миллион миль. Перемещаясь почти со скоростью мысли, сломанная бестелесная Спираль Мандрагоры проносилась по вселенной, крича внутри; ее разум разваливался, пытаясь найти дорогу домой.

Но где был дом? Конечно же, он был… Нет, он… Где был дом? Где было здесь?

Кто я? Что я? Почему я?

Кто… что… где… как…

Я мыслю, следовательно, существую…

Я мыслю, следовательно…

Я мыслю…

Я…

Что такое «я»…

Ничего…

«Я» это ничто…

Я…

Я…

я…

…

..

.

В столовой Донна взяла на себя ответственность, и вскоре у нее все расслабились и разобрались, что было облегчением для Доктора — она была намного лучше в этих эмоциональных вещах, чем он. Что было прямо сейчас еще более важно, она умела врать гораздо убедительнее, говорить, что все это было частью компьютерного вируса, разосланного МорганТеком, и что они могли вернуться домой, как только настанет светлое время суток.

Доктор сделал пару быстрых звонков людям, которых он знал в высшем свете (или, может быть, в низшем) и объявил, что кто-то очень скоро прибудет, чтобы дать всем авиабилеты и бронирование первого класса, куда бы они ни хотели лететь.

— Это Англия, — пробормотал старый американец. — Я всегда мечтал приехать в Англию. Как же я сюда добрался?

Доктор не мог ответить и вместо этого обманул его и его милую жену, сказав, что он обеспечил для них возможность остановиться в отеле (не в этом, слава Богу) в центре города, и у них есть путевка на семь дней, чтобы исследовать город. «Сядьте на поезд, посетите Бат, Уорик или остров Уайт».