Майкл Флинн - Река Джима Страница 35

Силач нахмурился, и его глаза налились кровью. Он вскинул голову, словно лошадь или собака.

— Легче, дружок. Каждый из нас зверь — ощущения, восприятие, эмоции и действия. Есть понятие «я», — она дернула струну, — что лишь касается струн и слуха… «я», что не ведает музыки, а знает лишь звук. «Я», которое думает, запоминает и воображает, но лишено понимания. Я не слишком путано изъясняюсь?

Силач пожал плечами и улыбнулся. Он поднял правую руку и развел на дюйм большой и указательный пальцы.

— Но «я», которое только слышит звуки, и «я», которое понимает музыку… это одно «я». Звериная и человеческая сущности едины. Не могу представить, каково это, когда они разделены.

Силач поднял все пальцы и развел их.

— Разделены на десять частей? Донован говорил, их только семь.

Силач нахмурился и попытался сосчитать пальцы, потом покачал ими, словно хотел сказать: «Кто знает?» Внезапно его глаза потеряли фокус и черты лица исказила тревога. Он перешел на шаг, остывая. Симуляция вокруг него растаяла, и над платформой возникли цифры, на которые, впрочем, Силач не обратил ни малейшего внимания. Он снова пересчитал пальцы и уверенно поднял семь, будто ряд копий. Потом еще три и опять пожал плечами.

— Я не понимаю.

Пояс выключился, Силач спрыгнул с дорожки и присел возле нее. Мéарана вздрогнула и отодвинулась. Силач понурил голову.

Мéарана почесала ему затылок.

— Прости. Я не хотела. Но ты немного пугаешь.

Силач ухмыльнулся и покачал головой.

— Мы-ы-ы мно-ох-о-ох пуха-аи-им. Да-на-а-до, — простонал он.

«Мы многих пугаем. Так надо».

Арфистка улыбнулась в ответ.

— И верно, кто бы испугался пушистого кролика?

Силач затрясся от беззвучного смеха. Потом взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

Арфистка знала, что звериное тело обучено смертоносным искусствам и мышечная память вряд ли его подведет. Она понимала, что, если его что-то встревожит, он одним поворотом запястья сломает ей шею. На Дангчао жила семья Сяо, которая держала пару охотничьих пуделей. И однажды один из их четырех сыновей в детской невинности не так ткнул их, и преданные зверушки в мгновение ока превратились в убийц. То, что Силач мог немного разговаривать, отчего-то еще больше пугало.

— Бть-г-то-ова, — протянул он. — Н-во-о-олнуйся.

Но арфистка не поняла, что он хотел сказать.

Когда она провела его обратно в номер, то обнаружила, что остальные ждут в гостиной, вне себя от беспокойства. Стоило им войти, на них обрушились требования, тревога и упреки:

— Вот ты где! Ты где была? О! Хозяин не бросать Билли!

Билли бросился в ноги Силачу и обнял за лодыжки. Это разбудило человека со шрамами, и Мéарана заметила, как Силач посмотрел на нее, прежде чем утонуть в сознании Донована. Человек со шрамами гневно огляделся.

— Какого дьявола тут происходит?

— Это я и хотел спросить, — сказал Грейстрок.

Хью взял арфистку за руки.

— Мы волновались за тебя. Если… ты знаешь.

— Значит, в этот раз ты не сбежал, Донован? — осведомился Грейстрок.

— Если за нами шли с Арфалуна? — спросила Мéарана у Хью. — Маловероятно.

— Но вполне возможно. В обочинах дорог остаются окаменевшие изображения. Умный сможет отследить корабль, а по смещению синего спектра понять, где он вышел. Поэтому…

— Поэтому, — сказал Грейстрок арфистке и человеку со шрамами, — не пришло ли время рассказать нам все и передать работу профессионалам?

— Пока вас не поймали конфедераты, — добавил Хью.

Донован хлопнул Билли Чинса по голове.

— Прекрати или я действительно освобожу тебя! Жизнь, проведенная в пресмыкательстве, не стоит ломаного гроша.

Билли Чинс отпустил лодыжки Донована и поднялся на ноги.

— Простите, хозяин. Я не служить хорошо? Я еще служить вам?

— Служи, если должен. Но не теряй достоинства! Что я здесь делаю?

— Ты ходил во сне, — сказала Мéарана.

— Ладно, — бросил Грейстрок. — Каков твой ответ?

Донован кивнул на Мéарану.

— Ответ должна дать она. — И добавил, обращаясь к арфистке: — Это разумный ход. Я говорил тебе это с самого начала.

— Знаю. Но… Профессионалы искали ее два года и бросили охоту.

Маленький Хью вздернул подбородок.

— Грейстрок и я не бросили. И никогда не бросим, пока не узнаем, где и как она…

Щен помедлил и закончил другим голосом:

— Пока не узнаем.

— Тогда ты должен понять. Я не могу просто сидеть на Дангчао и ждать.

— Вспомни ювхарри с Арфалуна, — сказал Хью.

— Я помню. И это еще одна причина, почему я не могу уйти. Я в долгу перед ней.

Хью подавил улыбку.

— Тебя припугнули, но не спугнули?

Донован покачал головой.

— Мы все устали. Сейчас глубокая ночь — а ночи на Даме необычайно долгие. Давайте выспимся, и утром… — Он не сказал, что могло принести с собой утро.

Все разбрелись по номерам. Донован обернулся, чтобы закрыть дверь, и увидел, что Грейстрок стоит в его комнате. Он покачал пальцем.

— На две вахты, да?

— Я неотступно следую за тобой.

— Ты знаешь, что это. Поэтому давай с этим покончим.

Гончий прошел к рабочему столу и умостился в кресле, махнув Доновану на кресло для чтения в углу.

— Она не понимает, — сказал Грейстрок, когда человек со шрамами тоже сел. — Она не знает, насколько опасно дело.

— Именно молодые ловят скользящую змею.

Грейстрок наклонил голову.

— Перестань вести себя как загадочный терранин.

— Терранская пословица. Молодые совершают опасные поступки в своей невинности.

— Итак, какое у нас оправдание? Забудь. Это больше не просто вынюхивание у Лафронтеры. Не просто случайное везение в диких переселенческих мирах и проживание в дорогих отелях за счет Своры. Это больше не хренова шутка!

— Она понимает.

— Ты думаешь? Здесь рыщет агент Названных. Это не банда ’лунской деревенщины. Это… да судьба его подери! Она ведь ее дочь!

— Тогда, возможно, ты понимаешь, почему она не сдается.

Грейстрок собирался что-то сказать, но передумал и скрестил руки.

— Когда я вспоминаю то, что случилось двадцать лет назад…

Его глаза загорелись при виде голограммы на зеркале туалетного столика.

— Что ж… — Гончий помолчал. — Ты останешься с ней?

— Я пообещал Зорбе.

— Нет, это он пообещал тебе. Я знаю его методы. Но я не хочу, чтобы ты помогал лишь потому, что под угрозой твоя шкура. Такой человек, скорее всего, испарится, как только сочтет, что для него это безопаснее. И что тогда ждет ее?

— Есть и другие, — сказал Донован, — которые не могут бросить ее оттого, что не помогли первыми.

На невзрачном лице Гончего вспыхнул гнев.

— Она пришла к тебе, — произнес он.

И Донован задался вопросом, что же стало причиной гнева — его насмешка или ее выбор.

— Не волнуйся, Гончий, — сказал Донован. — Все зависит от того, как решат боги.

— Боги, — бросил Грейстрок, — просто деспотичны. Но за богами стоит судьба, а вот она смертоносна.

— Как она могла прийти к тебе или к Призраку за помощью? Она нуждалась в ком-то… необремененном.

Грейстрок фыркнул, подумал, достал из кармана накопитель и бросил его Доновану. Человек со шрамами поймал устройство, посмотрел на него, затем на Грейстрока.

— Здесь один из моих личных кодов, — объяснил Гончий. — Если я тебе понадоблюсь, зашифруй сообщение с помощью этого устройства и отправь в Свору. Они передадут его мне по Кругу, где бы я ни был. Мы с Ринти прибудем так быстро, как только сможем.

Донован ничего не сказал, но лишь посмотрел на Гончего. Грейстрок отвел взгляд.

— Мы скоро отправляемся на Юберг. На задание.

— Это была не уловка?

— Нет. Наши пути действительно пересеклись.

Донован изучил карманный накопитель, повертев его между пальцами. Потом резко сжал в кулаке.

— Зачем?

— А ты как думаешь? — Грейстрок кивнул на голограмму. — Двадцать лет назад мы четверо были партнерами. Ты мне не нравишься, а я не нравлюсь тебе. Прошу, избавь меня от своих льстивых терранских оправданий. Но тебя и Ринти связывали обязательства, а теперь они появились и у меня с ним. И все мы связаны с ней, конечно же. Но между тобой и мной звено отсутствует. Просто ответь мне. Скажи, что не бросишь ее.

Теперь наступил черед Донована гневаться.

— Думаешь, я так поступлю?

Молчание Грейстрока было красноречивее всяких слов.

Наконец Донован махнул рукой, и Фудир ответил:

— Нет, сахб. Я не поступать так.

— Потому что если поступишь…

— Да, я знаю. Ты будешь защищать Мéарану до последней капли моей крови. Моя борода горит, а ты греешь руки у жара.

Грейстрок опустил руки и рывком поднялся.

— Я думал, что, возможно, я… Но нет, мне хватило одного взгляда на нее. По крайней мере, в одном мы согласились. Мы оба хотели бы, чтобы с ней отправился кто-то другой.