Питер Дэвид - Легионы огня: Армии света и тьмы Страница 36

— Именно. Вам это известно, Дурла, ведь вы же видели ее. Мужчина, возле которого находится подобная женщина…. это просто поднимает его в глазах других мужчин. Но давайте будем откровенны, а? — и он подался вперед. — Посмотрите на меня. Я серьезно, взгляните. Разве я похож на мужчину, который привлек бы Мэриел? Да, у меня есть некоторые достоинства, но давайте посмотрим правде в лицо: я не в ее вкусе. Теперь-то вы понимаете, почему мне не хочется, чтобы эти мои слова покинули пределы этого кабинета?

— Конечно, конечно. Другим может показаться, что она остается с вами просто из страха перед тем, что вы можете выставить ее… в неприглядном свете. И все же… вы говорите, что желаете избавиться от нее несмотря ни на что. Что вы готовы «отдать» ее мне, как вы сами выразились, — он откинулся назад в кресле, сцепил пальцы. — Почему? Жизненный опыт подсказывает мне, посол, что люди редко делают что-либо по доброте душевной. Если же сказать конкретнее, все они чего-то добиваются. А что хотите вы?

Вир испустил долгий вздох. На мгновение маска лощеного дипломата свалилась с него, и истинные чувства чуть не вырвались наружу. Он сказал, не глядя на Дурлу:

— Верите или нет, министр, но я некогда был порядочным парнем. Мне и не снилось, что я смогу силой привязать к себе женщину. Мне… пришлось к кое-кому обратиться. К тому, кто мне больше нравится, — он бросил взгляд в сторону Дурлы. — Мне прежде доводилось видеть некоторые выступления министра Валлко. С некоторым запозданием я получал их видеозаписи на Вавилоне 5. И даже лично посетил одно этим утром. И он говорил о том, какой должна стать Прима Центавра, и какими должны быть мы. О том, ради чего нам стоит жить, и как мы должны стремиться к тому, чтобы стать теми, кем мы были раньше.

— Министр невероятно сильный оратор, — согласился Дурла. Он с гордостью выпятил вперед грудь. — Знаете, это я его нашел. Сделал его нашим духовным лидером.

— Да? Не удивлен, — и Вир медленно выдохнул. — В любом случае… я задумался над тем, о чем он говорил… насчет того, чтобы вновь стать теми, кем мы были раньше. И я ощутил своего рода… ностальгию, полагаю, что это верное слово. Ностальгию по тому мужскому характеру. Такой мужчина никогда в жизни не поступил бы так, как поступил я. Полагаю, что это звучит забавно.

— Нет, вовсе нет.

— Естественно, у меня возник вопрос, интересует ли вас она? — его брови изогнулись, выражая любопытство. — А?

Дурле пришлось собрать всю свою выдержку, чтобы не закричать: «Да! Да!

Сколько себя помню, я о ней мечтал! С тех пор, как меня стали возбуждать женщины, я хочу только ее!» Но вместо этого он, с выражением абсолютного спокойствия на лице, произнес:

— Она… довольно привлекательная. Можно даже сказать, весьма жизнерадостная. Признаюсь, в последнее время я уделял очень мало внимания женщинам. У меня и без них полно забот. Очень трудно совмещать дела сердечные с делами государственными…

— О, абсолютно… абсолютно с вами согласен. И все же… есть одно затруднение. Главное — понимание, полагаю, вам это известно. Я хочу поступить как лучше, но мне бы не хотелось, чтобы люди начали говорить, что я уступил вам Мэриел, чтобы подлизаться. Не буду говорить вам, как в этом случае буду выглядеть, — Дурла кивнул, и Вир продолжил дальше: — Я не хочу, чтобы они узнали, при каких обстоятельствах мне досталась Мэриел. А вам, с другой стороны, вовсе не захочется, чтобы все считали, что вам досталась женщина, которую отверг не только император, но и посол с Вавилона 5. Вряд ли это пойдет на пользу вашей репутации.

— Веские доводы.

Вир нетерпеливо наклонился вперед.

— Насколько сильно она вам нравится? Действительно ли вы хотите ее получить?

Дурла искоса посмотрел на него.

— А что, — медленно спросил он, — вы предлагаете?

Вир улыбнулся.

— Вы игрок? — спросил он.

— Если того требуют обстоятельства, — ответил Дурла. — Расскажите, что у вас на уме?

После бомбардировок на Приме Центавра стало проводиться систематическое искоренение всего, что имело отношение к людям, Земле или к Межзвездному Альянсу вообще. Некоторое время земляне и их разнообразные безделушки были весьма популярны на Приме Центавра, но с тех пор, как Земля стала смертельным врагом, Валлко начал агрессивно призывать вернуться к центаврианским корням.

Естественно, центавриане с радостью отказались от всего заимствованного.

Точнее, почти от всего. Было одно примечательное исключение, которому отводилось важное место в плане Вира.

Покер.

Невероятно увлекательная и коварная игра настолько пришлась по душе центаврианам, что стала частью их культуры. Поэтому, чтобы там ни требовал Валлко в русле политики изоляционизма, никто — особенно в высших кругах общества, где покер стал особенно популярен, — не собирался лишаться столь увлекательного способа времяпрепровождения. Ходили слухи что, на самом деле, покер был изобретен первым центаврианским послом, который выучил ему землян, и так игра постепенно начала распространяться.

В этот вечер во дворце шла довольно оживленная игра. Лондо знал об этом и, сидя в тронном зале, думал о том, что раньше он бы к ней присоединился.

Теперь же он был императором. Императору неприлично появляться в игровой зале.

Что подумают в обществе?

— Я — император, — сказал он вслух, внезапно осознав этот факт. — Какое мне дело до того, что могут подумать другие?

Он поднялся с трона и направился к двери. К нему немедленно подошел Трок и произнес:

— Ваше Высочество, я думал, вы говорили, что этот вечер хотели провести здесь…

— Я делаю это каждый вечер. Я устал от однообразия. Жизнь слишком коротка, Трок. Пойдем.

— Куда, Ваше Высочество?

Лондо повернулся к нему и сказал:

— В свое время я слыл неплохим игроком в покер. Насколько я понял, здесь сейчас как раз идет игра. Проводи меня туда.

— Ваше Высочество, я не знаю, что…

— Я вовсе не собирался спрашивать твоего мнения по этому поводу, Трок, — жестко сказал ему Лондо. — Итак…. ты выполнишь то, о чем я тебя попросил, или мне придется сделать это самому…. а позднее найти способ выразить тебе мое неудовольствие?

Мгновением позже Трок с неохотой вел Лондо по длинному коридору. Из дальнего конца зала отчетливо доносился смех. Лондо уже успел забыть, когда в последний раз слышал во дворце по-настоящему веселый смех. Казалось, это место погрязло в интригах, закулисной политике и делах, которые не предвещали ничего хорошего народу Примы Центавра.

Смех становился все громче, и Лондо заметил, что все присутствующие явно недоверчиво обсуждали что-то, только что сказанное. Лондо удалось разобрать несколько фраз, раздававшихся с разных сторон.

— Да он шутит.

— Дерзкий ход.

— Вы не посмеете.

А потом вдруг все замолчали.

Сначала Лондо подумал, что внезапно наступившая тишина — это реакция на его появление, но потом, войдя в зал, увидел, что внимание всех присутствующих сосредоточено вовсе не на двери, а на двух игроках, сидящих за столом. Кровь застыла в жилах Лондо, когда он разглядел их.

Одним из них был Вир. Другим Дурла. Они смотрели друг на друга поверх вееров карт, зажатых в руках. Вокруг стола также сидели Куто, Кастиг Лион и Мунфис, новоиспеченный министр образования, один из самых непроходимых тупиц, которых Лондо доводилось встречать на своем веку. Их карты лежали на столе: очевидно, они уже выбыли из игры.

Лондо не знал, печалиться или радоваться тому, что Вир оказался среди игроков. То, что Вир находится в обществе министров и ведет себя так непринужденно, поможет ему появляться здесь, когда вздумается. А самому Лондо будет гораздо проще поймать его и поговорить, когда захочется. Но, с другой стороны, последнее, чего он хотел бы пожелать Виру, это превратиться в такого же, как они, жадного до власти хищника.

— Я вам не помешал? — спросил Лондо.

Они уставились на него, а потом начали автоматически подниматься.

— Нет, нет, не надо вставать, — сказал он, жестом приказывая им оставаться на своих местах. — Я хотел к вам присоединиться… но, похоже, сейчас обстановка слишком накалена. Полагаю, кто-то недавно поднял ставки?

— Можно сказать, что так, — заметил Вир.

Куто развернул в кресле свое массивное тело, чтобы взглянуть на императора и произнес:

— Посол только что поставил на кон свою любовницу.

— Что? — Лондо сначала не понял, о чем шла речь, но потом до него дошло.

Он недоверчиво уставился на Вира.

— Ты… шутишь.

Вир кивнул.

Как бы Лондо ни относился к Мэриел, происходящее вызвало у него тошноту.

— Вир, она же свободная женщина. Ты не можешь ставить ее на кон…

— На самом деле, могу. Она исполнит долг чести, если до этого дойдет… — ответил ему Вир.

— Но почему ты решил использовать ее в качестве… фишки?! — спросил Лондо.