Майкл Флинн - Река Джима Страница 37

— Неестественной? — спросила Мéарана.

— Не натурализованной здесь. — Донован приготовил ручку, но заколебался.

— В чем дело? Забыл номер карточки?

— Он крутится у меня в голове, — пожаловался Донован. — Но Педант все еще не в духе.

Он оттянул ремешок, к которому под рубашкой крепилась карточка, и прочел светящийся номер на обратной стороне.

Когда бланки были заполнены, клерк сказал:

— Вы не вписали номер карточки чужеродной личности для использования запроса на регистрацию.

— Я не могу ввести номер карточки до того, как вы обработаете запрос о личности.

Клерк отдал второй бланк и, взяв первый, отправился к считывателю бланков и вставил его в сканер.

— Какое имя ты проверяешь? — спросила арфистка у Донована.

— Леди Жульен Мелисонд. Она использовала это имя, когда мы разведывали подступы к поместью Далхаузи на Старом Сакене. Это выстрел во тьме. Если он попадет в цель…

Он попал. Леди Жульен Мелисонд почти три метрических года назад вошла в круг Восточного Мыса с документами Верховной Тары и вышла в тот же день. Значит, номер карточки чужеродной личности. Донован скопировал данные во второй бланк и протянул клерку, который провел его через считыватель.

— Откуда ты узнал? — спросила Мéарана.

— «Шепот прелестницы слышен дальше, чем рев льва». Но я знал это ее имя, а Виллги мог не знать. Она использовала его лишь единожды. А, вот и развязка…

Клерк протянул ему распечатку.

— Неестественные чужаки должны открыть депозит в ган-зардском банке, чтобы доказать, что не обременят общественный бюджет за время своего пребывания. Потом они пользуются карточками для покупок, бронирования номеров, еды, посещения общественных зданий… этот список должен сказать нам, куда она ходила, с кем встречалась… Вот и оно… А! Она посетила два места: ювелирную биржу «Гросс Шмуггери» и планетарный банк тканей.

Мéарана взяла у него листок и прочла сама.

— Ювелирная биржа. Значит, она все еще пыталась отследить медальон. Но почему банк тканей?

Директор планетарного банка тканей по имени Шмон ван Рвегасира-и-Гасдро был широкогрудым мужчиной с угольночерной кожей; казалось, его глаза и зубы парят в воздухе перед лицом. В бесцеремонной, но сердечной ганзардской манере он пожал руки гостям и провел в гостиную, обшитую панелями из темного дерева и украшенную массивными растениями на высоких пьедесталах. Книжные шкафы перемежались с нарисованными пером нечеткими изображениями анатомических препаратов. Он попросил кувшин каффа и развлекал их беседой, пока его не принесли. Ганзарды считали главной добродетелью уют, который они называли гемоот, и ван Рве-гасира был настоящим его знатоком.

Когда дружелюбие достигло предела, директор спросил, что привело Свору в банк тканей. Донован ответил:

— Мы расследуем деятельность леди Жульен Мелисонд с Верховной Тары. Она посещала банк тканей семнадцатого гербсмоната, одиннадцать семьдесят шесть по местному времени. По метрическому времени…

Директор лишь взмахнул рукой. Голоэкран уже отображал календарь.

— Да, что ж… я помню ее. Иномиряне обычно сюда не заходят. Но получить сразу двух посетителей, одного за другим, — это неслыханно.

— Двух, — повторил Донован, переглянувшись с Меара-ной. — Кто второй?

Ван Рвегасира скривил пухлые губы и провел пальцем по парившему перед ним экрану.

— Где же он? А, вот и он. Другого звали Софвари из Ккунтусульфалуги. — Он удивленно моргнул. — Они ведь не попали в неприятности? Вы не охотитесь за ними?

Его лицо одновременно выражало ужас и любопытство. Свора успела обрести популярность в массовой культуре.

— Нет. Наоборот. Им может грозить опасность, и нам нужно предупредить их.

Директор встревоженно кивнул.

— Банк тканей хранит образцы практически всех жителей круга Восточного Мыса и трех других кругов, с которыми мы поддерживаем связи. Это обеспечивает наше правительство ресурсами, как для системы здравоохранения — для замены клонированных тканей посредством ретрогрессии, так и для поддержания правопорядка — для сравнения со следами на месте преступления. Наши ключи для кросстабуляции лучшие в своем роде, а архивы иногда используются регсваллерами — как их у вас называют? Право-валлахами? Законниками? Точно, законниками, для установления права наследования имущества. Всего пять лет назад было дело лже-Хьюберта из Миггелталли, который заявил права на коммерческую империю ван Йаттарйее, и мы…

Донован оборвал его пылкую речь:

— Но что насчет этого Софвари и леди Мелисонд? Зачем они приходили? Они были вместе?

Ван Рвегасира часто заморгал, потом покачал головой.

— Нет. Профессор доктор Софвари пришел третьего ли-стопадомоната и шесть недель пробыл с нашим менеджером, он нанес множество визитов. Генеалогические исследования, как говорится в моих записях. Это поиски предков.

Директор пожал плечами, словно удивляясь, на какие безумства способны иномиряне.

— А леди Мелисонд? — спросила М барана.

Директор пожевал губами, изучая записи.

— Похоже, с той же целью. Мина — тогда она была моим менеджером — записала, что леди Мелисонд спрашивала о Софвари. Она передала ей копию его анализа. — Ван Рвега-сира оторвался от чтения. — Это было недопустимо, верно? У нас нет права передавать исследования одного человека другому. Естественно, Мина была наказана за нарушение.

— Значит, нам вы его не покажете? — спросила Мéарана.

— Это совсем другая пара ботинок! Мы всегда сотрудничаем с властями. Я немедленно заполню накопитель. — Он субвокализировал, и на экране загорелся огонек. — Можем ли мы еще чем-то помочь Своре? Нет? Тогда могу я сказать, какое удовольствие вы мне доставили? Возможно… — И он спросил с преувеличенной робостью: — Возможно, я могу упомянуть о помощи вам перед коллегами?

Чтобы поднять свой престиж среди друзей. Донован представил, как он постепенно набирает очки. «Как я объяснял агентам Своры, когда они консультировались со мной…» Он снял кипу, так чтобы директор увидел его шрамы.

— Это было бы неразумно, сэр.

Директор был слишком черным, чтобы побледнеть, но его глаза округлились, и он кивнул.

— Да, конечно, — сказал он, проведя пальцем по губам. — Ни слова об этом.

— Более того, хорошо было бы удалить все сведения о том, что эта встреча вообще имела место.

— Конечно.

— Это ради вашей же безопасности.

Рвегасира вспотел.

— Ага, понял.

ОН ЭСТИР

Когда они покидают Танцующую Даму, желание арфистки наконец исполняется. Она, человек со шрамами и их слуга летят первым классом ганзардского лайнера, «Гертру ван Иджеб-вод», с Гановера до Сшт О’Хары. Роскошный корабль, сочетающий в себе стиль, комфорт и социальное тщеславие, чем по праву славится Большая Ганза: нигде больше одежда так не льстит фигуре, нигде больше самые утонченные вкусы не ублажают так тщательно, нигде больше манерами и статусом не щеголяют с такой непреклонной целеустремленностью.

Внутренняя отделка блистает пышностью, и даже третий класс способен вызвать зависть. Декор тяготеет к вычурным узорам Ганзы. Величественные портреты и пейзажи занимают места между полками, прогибающимися под безделушками и побрякушками. Среди более начитанных жителей Рамажа и Боярышниковой Розы ганзарды считаются невероятно вульгарными, но ганзардский торговый принц может купить или продать половину Рамажа и прихватить Боярышниковую Розу на сдачу, поэтому какая им разница?

— Лучшая маскировка, — поучительно сказал арфистке человек со шрамами за их первым завтраком на корабле, — это правда, но только не вся.

Он сам состоял из частей, вот почему ему нравились частички правды. Они не были целым и подходили ему наилучшим образом.

На время перелета Донован надел личину Авалама с Нового Ченнаи. Это немало позабавило Билли, ибо на терранском жаргоне слово «авалам» буквально означало «звук, который издает непокорный рот». По легенде, он заключил соглашение с домом ван Абмибола и должен разыскать и привезти драгоценности в стиле медальона Мéараны. Частично это была правда. Донован на самом деле подписал такой контракт. Расспросы в «Гросс Шмуггери» не пролили свет на происхождение медальона, но возбудили интерес нескольких импортеров.

— Я понимаю, к чему эти предосторожности, — сказала арфистка, теперь Ариэль пен Дрехон с Нового Корнуолла.

— Билли не самджав, — произнес Чинс, подлив им вина.

На корабле хватало персонала для обслуживания пассажиров первого класса, но в основном они путешествовали со своими лакеями. Струнный оркестр играл приятную музыку, официантки катили между столиками тележки с маленькими порциями на небольших тарелочках.