Питер Гамильтон - Нейтронный Алхимик. Конфликт Страница 37

— Просто дьявол, — проворчал Мелвин, чувствуя себя обязанным как-то объяснить свою мрачность перед сидевшей рядом Болью. — У меня никогда так не получается. В конце концов, я ядерщик. Работа у меня тяжелая. И я космонавт — этого, что ли, мало? Но когда мы стыкуемся, они все бросаются на шею ему. У него, наверное, феромоны вгенинженированы вместе со всем прочим.

Он принялся выглядывать в батарее пивных бутылок на столе хотя бы одну не совсем пустую. Бутылок было много.

— Тебе не кажется, что причина может быть в том, что он на тридцать лет тебя моложе? — поинтересовалась космоник.

— Двадцать пять! — возмущенно поправил Мелвин.

— Двадцать пять.

— Это совершенно ни при чем.

Космоник в очередной раз машинально обвела бар взглядом. Направление, которое приняло расследование Джошуа, явно ввело наблюдавших за ним службистов в недоумение. Мелвин и Болью насчитали пятерых; для них это стало чем-то вроде игры, чтобы убить время, пока они пили пиво и ждали, когда же Джошуа снимет свою телку. Не то чтобы агенты особенно выделялись, они пили, танцевали, болтали. Выдавало их то, что все они старались держаться на определенном расстоянии от членов команды «Леди Мак».

Джошуа послал девушке прощальную лучезарную улыбку и с удовлетворенным вздохом присел за столик Мелвина.

— Ее зовут Коле, и она пригласила меня сегодня на вечер.

— Странно, что она держалась так долго, — пробормотал Мелвин.

— Мы встретимся с ней и ее подружками на благотворительном сейшне, а потом они отправятся к кому-то на квартиру на частный раскрут.

— Благотворительный сейшн? — переспросила Болью.

— Местные МФ-группы играют вместе, чтобы оплатить адвокатов для Алкад Мзу, буде той потребуется отбрехаться от ордеров на выдачу конфедеративным властям.

— Да это уже религия какая-то! — воскликнул Мелвин.

— На то похоже. — Джошуа принялся пересчитывать бутылки. — Пора возвращаться на «Леди Мак».

Он подхватил Мелвина под мышки, жестом приказав Болью помочь. Вдвоем они поставили пьяного ядерщика на ноги. Эшли и Сара подошли к ним. Поднялись с табуретов все четыре пристава.

Никто из агентов даже не шевельнулся. Это было бы слишком очевидно.

В бар «КФ-Т» вошла пара одержимых. Мужчина и женщина, оба в почти современных костюмах.

Блок противоэлектронной борьбы Джошуа датавизировал тревогу.

— Ложись! — гаркнули четыре пристава хором. Программа аварийного реагирования, запущенная тревожным сигналом, заставила Джошуа рухнуть на пол среди стульев и столов и ловко перекатиться, чтобы погасить удар. Полетели в стороны два сбитых табурета. Команда последовала его примеру, хотя Мелвин, чьи рефлексы были несколько замедлены алкоголем, чуть задержался.

Когда приставы выхватили оружие, бар огласился разноголосыми воплями. Агенты тоже зашевелились, так быстро, что глаз не успевал за движениями усиленных мышц.

Оба одержимых замерли, ошеломленные столь бурной реакцией. Несмотря на хаос и панику, охватившую посетителей, на врага нацелилось до жути много стволов.

— Стоять! — последовала команда в четыре голоса.

Нейросети, куда можно было бы загрузить боевую программу, если и были у одержимых, то вышли из строя, но инстинкты служили им немногим хуже. Когда оба стали поднимать руки, на пальцах у них вспыхнул белый пламень.

И тут открыли огонь шесть автоматов, три пистолета-пулемета и одна винтовка.

Джошуа никогда прежде не слышал, как стреляет пулевое оружие. Десять стволов создавали в замкнутом пространстве больше шума, чем работающий термоядерный двигатель. Джошуа закрыл уши ладонями. Канонада продолжалась не более двух секунд. Когда грохот смолк, капитан рискнул поднять голову.

На ногах остались только службисты (их было шестеро — одного Мелвин упустил) и приставы. Все остальные валялись на полу — кто распростершись на животе, кто свернувшись в позе зародыша. Столы и стулья раскатились во все стороны. Голограммы на танцплощадке все еще играли.

До ушей Джошуа донесся характерный металлический лязг, с которым полные магазины вставляют в автомат.

Пули размололи композитное покрытие стен за спинами одержимых в крошку, обильно политую кровью. Два тела…

При первом же взгляде на них Джошуа поежился. Собственно, от них почти ничего не осталось. Программа подавления рвотного рефлекса запустилась автоматически, но она действовала только на физиологию.

Только теперь музыку заглушили стоны и крики. Кого-то зацепило рикошетом.

— Джошуа! — вскрикнула Сара. Она зажимала руками левое бедро Эшли. Сквозь пальцы ее сочилась кровь. — Он ранен!

Пилот с отстраненным мрачноватым интересом разглядывал рану.

— Вот дурость какая. — Он непонимающе сморгнул.

— Иона! — гаркнул Джошуа. — Медпакет!

Один из приставов снял пакет с пояса. Болью распорола штанину пилота остреньким ножичком из набора инструментов в своем левом запястье. Ее медная кираса была пробита, и из отверстия сочилась серо-зеленая жижа.

— Поосторожней там, — пробормотал Эшли. Когда рана обнажилась, Сара залепила ее пакетом.

— Пошли, — скомандовал Джошуа. — Болью, тащи Мелвина. Мы с Сарой берем Эшли. Иона, прикрой нас.

— Эй, погодите-ка! — воскликнул один из агентов. Джошуа распознал в нем громилу, сопровождавшего Паулину Уэбб. — До прихода полиции вы никуда не уйдете!

Записывать сцену начал бармен, успевший сообразить, какую финансовую выгоду сулит эта разборка. До конца дня и большую часть ночи запись успели распространить все новостные каналы. Перебранка шла между шестью вооруженными людьми с одной стороны и молодым звездолетчиком (опознанным позднее как сам «Лагранж» Калверт) и его командой — с другой. Капитан заявлял, что никто не остановит его, когда он, капитан, несет раненого друга в лазарет. Да и вообще, по какому праву? Между Калвертом и вооруженными людьми стояли четверо жутковато идентичных внушительных космоников. Последовала короткая пауза, потом оружие куда-то испарилось, и звездолетчики покинули бар, унося раненых с собой.

Ведущие долго и шумно спорили, могут ли шестеро вооруженных типов быть агентами инопланетных разведок. Вольные журналисты пытались найти хоть одного из них — безуспешно.

Полиция официально подтвердила, что оба застреленных агентами человека были одержимыми (хотя причины подобной уверенности не разглашались). Правящий совет Айякучо распространил заявление, в котором просил сохранять спокойствие. На первый план выходили планы поиска и опознания других одержимых, несомненно скрывающихся на астероиде. Всех граждан и постоянных жителей просили содействовать в поисках.

Паника никак не проявлялась внешне. Озлобленные толпы не собирались в биосферных пещерах и не штурмовали зал совета. Люди слишком боялись того, что может ожидать их за дверью. Остававшиеся еще открытыми фирмы и конторы спешно закрывались или переходили на работу в сети, лишь бы свести к минимуму личные контакты. Родители забирали детей из клубов. Аварийные службы переходили на режим повышенной готовности. В помощь полиции на поиски одержимых направили охранников крупных корпораций.

К концу дня совет выдал официальные разрешения на вылет нескольким звездолетам — большинство из них увозили советников, их семьи и ближайших помощников на всяческие конференции или переговоры с союзниками.

— И остановить их мы не можем, — пожаловалась Моника.

Она сидела в занятой эденистами конторе и попивала из кружки растворимый чай. Делать ей пока было нечего, и это ее донельзя огорчало. Все контакты королевского разведывательного агентства были задействованы. Никто не имел ни малейшего понятия, где находится Мзу, и почти никто даже не слышал о Вои, не говоря уже о группе подпольщиков, с которой девчонка могла быть связана.

Теперь обнаружить Мзу могли только эденисты, а Монике оставалось лишь надеяться, что им все же повезет.

— Ни на одном из звездолетов ее не было, — ответил Самуэль. — В этом мы уверены. Обе осевые камеры находятся под постоянным наблюдением, и не только нашим. Никто, чьи рост и вес отличаются от параметров Мзу менее чем на двадцать пять процентов, не прошел через космопорты без положительного опознания.

— Да-да, — раздраженно бросила Моника.

— Если мы не найдем ее за ближайшие четыре часа, нам придется покинуть Айякучо.

Она знала, что так и случится, но легче от этого не становилось.

— Настолько паршиво?

— Боюсь, что да. — Самуэль только что наблюдал глазами паука еще одно одержание в жилом секторе. Это была семья из пяти человек, добросовестно выполнявшая рекомендации сидеть дома и никого не впускать. Пока не прибыла полиция. Все трое офицеров были одержимыми. Семь минут спустя одержано было и семейство. — По нашим оценкам, одержано уже восемь процентов населения. Политика бесконтактной изоляции только помогает им распространяться. Они просто перехватили все полицейские силы.