Мюррей Лейнстер - Колониальная служба Страница 38

Наступила мертвая тишина. Коричневый пес, следовавший за Бордманом с наружной террасы шумно зевнул. Бордман резко обернулся и бессознательно почесал его голову между ушами. Юный Барнс сглотнул.

— Прошу прощения, сэр, — сказал он. — А каковы прогнозы погоды?

— Пока обещают хорошую погоду, — приязненно сказал Сэндрингхем. — Вот почему я позволил Бордману и Вернеру спуститься вниз. Три головы лучше одной. Я рискнул их жизнями, надеясь на их мозги.

Бордман продолжал почесывать голову дога. Вернер облизал губы. Юный Барнс переводил взгляд с одного на другого. Затем он снова взглянул на Главу сектора.

— Сэр, — сказал он. — Я… я думаю шансы довольно приличные. Мистер Бордман… я думаю он справится, сэр!

И он сильно покраснел от одного предположения, что он сказал нечто оскорбительное для уха Главы Сектора. Это было все равно что поучать его, как пользоваться скафандром.

Но Глава сектора мрачно кивнул, подтверждая и повернулся к Бордману, выслушать его мнение.

Нижняя часть острова медленно сползала в океан. С лодки находящейся вдали от побережья — скажем в нескольких милях — побережье казалось мирным и спокойным. Виднелись дома и лодки. Они были намного меньше чем те, которые выливали на воду масло. Эти лодки не сновали туда-сюда. Большинство из них, казалось стояло на якоре. На некоторых виднелась какая-то активность. Люди без всплеска погружались в океан и доставали с океанского дна различные предметы и перетаскивали их вглубь холмов. Через длительные промежутки мужчины выбирались на борта лодок и сидели отдыхая и покуривая.

Солнце сияло, земля была зеленой и казалось все выглядело исключительно мирно. Но небольшая шлюпка Надзора приблизилась к берегу и все изменилось в одно мгновение. На милю масса зелени, казавшееся растущими у края воды деревьями превратилась в поломанные ветви и рухнувшие стволы. В полумиле от берега вода стала мутной. В ней начали попадаться плавающие предметы; крыша дома, массивное дерево с вывороченными конями. Детская игрушка мелькнула мимо лодки. Показались экзотически и странно выглядевшие три деревянных ступеньки, ведущие прямо в океан.

— Пока что не обращая внимания на неотвратимый взрыв хранилища топлива, — сказал Бордман, — мы должны найти что-нибудь, что следует сделать чтобы остановить сползание почвы. Я надеюсь, что вы не забыли, лейтенант, задавать как можно больше бесполезных вопросов.

— Да, сэр, — ответил Барнс. — Я пытался. Я спрашивал обо всем, о чем только мог придумать.

— Что это за лодки?

Бордман показал пальцем на лодку, которая походила на проволочную корзину, подпрыгивающую на воде.

— Это садовая лодка, сэр, — ответил Барнс. — На этой стороне острова берег опускается настолько незначительно, что возможно устроить морские сады на дне. Это конечно нельзя сравнить с шельфовыми фермами Земли, но можно получать съедобные морские водоросли. И садоводы пытались приспособить их к существованию на суше.

Бордман перегнулся через борт и осторожно взял очередную пробу морской воды. Он поднял голову и прикинул расстояние до берега.

— Я предпочел бы кого-нибудь одетого в в маску для подводного плавания и трубку, сказал он сухо. — Какова здесь глубина?

— Мы находимся в полумиле от берега, сэр, — сказал Барнс. — Значит, около шестидесяти футов. Дно находится под трехпроцентным наклоном, сэр. Этот угол измерен точно, несмотря на наносы ила. И здесь нет песка, позволяющего ускорить скольжение.

— Три процента это не так уж и плохо!

Бордман выглядел довольным. Он вытащил один из ранее взятых образцов и поднес к глазам. Придонный ил был практически таким же как и почва на земле. Но почва была более коллоидна. В морской воде очевидно она тонет из-за соли, которая усложняет образование суспензии.

— Вы видите в чем дело, а? — спросил он.

Когда Барнс покачал головой, Бордман объяснил:

— Видимо, за мои грехи, мне пришлось достаточно часто иметь дело с планетами-болотами. Ил с засоленного болота очень отличается от ила пресных болот. Главная проблема людей на побережье, что из-за ирригации они перевернули находящееся на острове болото вверх тормашками, так что мокрая часть болота оказалась внизу. Так что вопрос заключается в том, чтобы использовать возможности соленого болота вместо пресного болота без уничтожения всей растительности на побережье! Вот почему я отправился за образцами. По мере того, как мы приближаемся к берегу вода должна становиться все более пресной.

Он сделал жест вспомогательному офицеру Надзора, управляющему катером.

— Пожалуйста, давайте подойдем поближе.

Барнс сказал:

— Сэр, моторным лодкам запрещено приближаться к побережью. Вибрация.

Бордман пожал плечами.

— Мы не будем исключением из правил. Я вероятно набрал уже достаточно образцов. А теперь ответьте мне, насколько далеко ил стекает с побережья?

— Приблизительно на две сотни ярдов, сэр. Грязь приближается по консистенции к мороженому. Вы можете увидеть, где заканчивается поток, сэр.

Бордман посмотрел в сторону берега, затем отвел взгляд.

— Э-э, сэр, — колеблясь произнес Барнс. — Могу я спросить?..

Бордман ответил сухо:

— Можете. Но ответ — чисто теоретический. Информация не приносит никакой пользы, до тех пор пока мы не решили вторую часть нашей проблемы. Но и решение второй части без решения первой не принесет нам никакой выгоды. Вы понимаете?

— Да, сэр. Но обе части решать нужно срочно.

Бордман пожало плечами.

С ближайшей лодки раздался крик. Люди уставились на берег. Бордман скользнул глазами по линии побережья.

Часть казалось твердой земли медленно поползла в воду. Ее передняя часть, казалось рассыпалась в прах, а ползущая средняя часть вползла в море, отчего пошли волны похожие по густоте на густые сливки.

Движущаяся масса была в добрых полмили шириной. Ее наружный край давно опустился в море, торчала лишь ползущая верхушка с зеленой растительностью, которая медленно уходила под воду. Это выглядело так, словно какой-то металл поглощается бассейном заполненным расплавленным металлом.

Но после этого произошло нечто ужасное. Когда оторвавшийся пласт земли совсем погрузился в воду и трава всплыла на поверхность на поверхности берега осталась огромная пустая дыра.

Бордман потянулся за очками и нацепил их на нос. Побережье, казалось, приблизилось к нему. Оно двигалось в воду массой, которая казалось скатывалась в комок сползая. Внезапно, верхняя часть почвы была сорвана. Более влажная часть почвы поползла дальше, волоча все за собой — Бордман видел, как участок почвы со стоящим на нем домиком сполз в воду.

Затем нижняя часть почвы скользнула дальше. И начала разрушаться. Дом задрожал, рухнул раздавленный. Новые слои земли посыпались на него, новые и новые.

Наконец наступило временно затишье и снова успокоились зеленые ветви у края воды. Бордман сквозь очки мог различить что деревья рухнули и белая ограда раскололась. К тому же движение, хотя и замедлилось, но все же продолжалось.

Движение начало замедляться, но было невозможно сказать, когда оно остановилось совершенно. И по настоящему оно не прекратилось. Почва острова постепенно сползала в океан.

Барнс громок вздохнул.

— Я думаю, началось, сэр, — сказал он дрожащим голосом. — Я имел в виду — что весь остров начал постепенно сползать в воду.

— Почва здесь намного больше увлажнена внизу, — сказал Бордман. — Там дальше почва не столь влажная как здесь. Но я не дал бы за свой прогноз и ломаного гроша, если пойдет действительно сильный дождь!

Барнс вспомнил о разговоре в кабинете Главы Сектора.

— Стук капель действительно может вызвать взрыв топлива?

— Как и все остальное, — сказал Бордман. — Да. Затем он сказал внезапно: — Насколько хорошо вы разбираетесь в точном анализе? Я многократно обжигался на планетах-болотах. Я знаю слишком многое о том, что могу найти, но мне нужны точные сведения. Вы можете взять эти бутылки и проделать анализ количества осадочности и устойчивости против соленой воды?

— Д-да, сэр. Я попытаюсь.

— Если бы у нас было достаточное количество почвенного коагулянта, — сказал Бордман, то мы могли бы справиться с этим чертовым перевернутым вверх тормашками болотом, которое так старательно соорудили здесь гражданские. Но у нас его нет! Опресненная вода, которой они пользовались для ирригации, практически не содержит никаких минералов! Я хочу знать какое количество минералов в болотном иле сможет воспрепятствовать почве вести себя, словно влажное мыло. Вполне возможно, что мы сможем сделать почву слишком соленой, чтобы на ней что-нибудь выросло, но тем не менее, мы остановим ее. Но мне нужно знать!

Барнс сказал задумчиво:

— Вы ведь… вы ведь не собираетесь растворить минералы в ирригационной воде, чтобы она подпитала болото?