Питер Дэвид - Легионы огня: долгая ночь Примы Центавры Страница 38

Шериданом и Деленн, полагаю, эта идея появилась у него по причинам, которых он сам до конца не понимал. Он явно приказал охранникам явиться за мной спустя какой-то определенный срок, и их появление стало вежливым, но твердым напоминанием о том, кто здесь начальник.

В моем разуме будто вспыхнула команда «Иди», и мне больше не нужно искать взглядом моих «охранников», я и так знал, где они.

— Кажется, мне пора.

— Понимаю, — ответил Шеридан. Конечно же, на самом деле он ничего не понимал. Ему самому казалось, что он все понял, но он ничего не понял. Ничего.

Держу пари, что ему никогда не понять.

Его последние слова, которые он произнес, прощаясь со мной на поверхности.

Минбара, только подчеркнули это непонимание. Ибо я знал, что если нам доведется в будущем встретиться, то, скорее всего, встретимся мы на поле боя, и будем рычать в горящие на экране лица друг друга. Или, если удача отвернется от Шеридана, то мы встретимся на Приме Центавра, как узник и тюремщик.

Конечно, учитывая мое положение, непонятно, кто, собственно, является тюремщиком, а кто пленником. Я постоянно ощущал, что являюсь одновременно и тем, и другим. Я был тем, кто вершит судьбы миллионов, и, тем не менее, моя судьба находится в руках других.

И я знаю, что эта ситуация никогда не будет обратной вышеописанной. Мне никогда не встретиться с Шериданом в качестве пленника, ибо я умру раньше, чем это произойдет.

Так что, когда Шеридан произнес свои последние слова, а он не осознавал, насколько они сардонические, это была наша последняя беседа в мирной обстановке, как равных партнеров.

— Вы всегда будете здесь желанным гостем, Лондо.

— Очень желанным, — эхом отозвалась Деленн.

Знаю, это были хорошие люди. Они заслуживали гораздо лучшего, чем то, что им предстоит, лучшего, чем судьба, которую уготовил им я. И все же… я это сделал. Я сам себя обрек на жизнь в аду, в их будущей жизни в аду…. тоже был виноват я. Разве есть на свете более черная и запятнанная душа, нежели моя?

Я не мог говорить. Мне с трудом удалось выдавить из себя пару слов.

— Благодарю вас…, прощайте.

А потом я ушел, и мои гвардейцы следовали за мной с двух сторон до самого корабля. Я думал о том, что, кажется, когда я уходил, Деленн и Шеридан говорили что-то о Ленньере. Я почти ничего не услышал, потому что отошел уже далеко, а мне бы хотелось узнать больше. Он был славный малый, этот Ленньер.

Мне довелось общаться с ним некоторое время. Кажется, он был единственным, кто, после общения со мной в течение довольно долгого времени, не испортился в некотором роде. У него была чистая и добрая душа. И я завидовал ему.

Глядя в иллюминатор крейсера, я смотрел на уменьшающийся и исчезающий вдали Минбар, а потом услышал голос, которого ждал.

— Ты…

— Ты! Ты! Что ты здесь делаешь?

Сенна, вздрогнув, отпрянула назад, ее рука дрогнула и сбросила книгу со стола. Лондо проснулся и с болью смотрел на нее налитыми кровью глазами. В его взгляде пылала ярость.

— Что ты делаешь? Сколько ты уже прочла? Что ты читала?!

Сенна открыла рот, но ничего не могла сказать. Лондо так резко вскочил на ноги, что задел и опрокинул на пол стол.

Он был не просто разгневан.

Он был в бешенстве.

— Я… я… — наконец, выдавила из себя Сенна.

Лондо схватил книгу и захлопнул ее.

— Это личное! Ты не имела права… не имела права!

— Я… я думала…

— Ты вообще не думаешь! Ни секундочки! Что ты там вычитала? Я пойму, что ты лжешь, так что говори правду!

Она подумала о том, что еще совсем недавно считала, что нисколечко не боится Лондо. Теперь все изменилось. Ей никогда еще не было так страшно. Никто и ничто никогда так сильно не пугали ее.

— Я читала о… вас, о Шеридане и Деленн. Вы подарили им урну…

— Дальше? — он вцепился в ее плечи и тряхнул, в его глазах читалось такое смятение чувств… Она вспомнила, как, совсем маленькой, глядела в небеса, где бушевал страшный ураган, а отец, лорд Рифа, крепко держал ее. Жуткие грозовые тучи, увиденные в тот день, казались ей самой страшной вещью, что ей когда-либо доводилось видеть… до тех пор, пока она не заглянула в глаза.

Лондо Моллари.

— Что было дальше?!

— Потом вы ушли, чтобы больше никогда не вернуться. И я тоже уйду, хорошо?! Хорошо?! — и Сенна разрыдалась. Потом она отпрянула от него, задыхаясь от слез. Она почувствовала дурноту. Сенна бросилась бежать. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда, прочь из этой комнаты, и едва не сбила с ног.

Дурлу. Он выпучил глаза, увидев, в каком она состоянии, перевернутую мебель и взбешенного императора.

— Это все из-за вас! Это все ваша вина! — выпалила она ему в лицо.

— Юная леди… — начал было Дурла, но не успел договорить, ибо она отвесила ему пощечину, от которой на его щеке остался красный след. Дурла пошатнулся от боли и силы удара, но Сенна и не думала задерживаться, чтобы взглянуть на результат своих действий. Она, тяжело дыша, неслась по коридору, размахивая руками.

Ворвавшись в свою комнату, она сорвала с себя красивое платье.

Прекрасная, с золотой отделкой одежда с треском порвалась. Обнаженная, она вытащила груду различной одежды. Кое-как переоделась и накинула на плечи плащ.

С улицы раздался раскат грома. Небо потемнело, начинался ливень. Плевать.

Она больше не могла оставаться во дворце. После того, что она узнала, она не останется здесь ни одной лишней секунды. Но, выбежав под дождь, она осознала, больше всего ее расстроило то, что, в сущности…, она ничего не знает. И это пугало ее больше всего.

Глава 15

Прошла неделя, а Сенна так и не вернулась. И тогда Лондо вызвал Лиона. Он ничуть не удивился тому, что тот явился вместе с Дурлой.

— Мне необходимо обсудить с вами одно дело, Ваше Величество, — произнес.

Дурла, — а тут, как раз, советник Лион сказал, что вы желаете…

Лондо стоял у окна и смотрел на город. Даже не подумав оборачиваться, он обратился к Лиону:

— У меня есть небольшое задание для ваших Первых Кандидатов, советник.

— Мы к вашим услугам, Ваше Величество, — ответил Лион, слегка поклонившись.

— Сенна находится где-то там, в городе. Я хочу, чтобы вы ее разыскали и сообщили мне, где она. Все остальное предоставьте мне.

Лион с Дурлой переглянулись, а потом Дурла откашлялся и шагнул вперед.

— Ваше Величество, — вежливо произнес он, — вы уверены?

— Это всего лишь девушка, Дурла. Если я не могу спасти одну девушку, то, — и он указал на город, — как же я могу спасти всех их?

— Я не об этом, Ваше Величество. Просто я думаю, что, быть может, ее не стоит искать?

— Неужели? — спокойно произнес Лондо, по-прежнему, не поворачиваясь.

— По-видимому, эта девушка… как бы это сказать… неблагодарная, Ваше.

Величество. Вы столько сделали для нее, она провела здесь столько времени… и как она отплатила за ваше гостеприимство?

Лондо некоторое время молчал.

— Ваше Величество? — осторожно сказал Дурла.

Теперь Лондо повернулся к ним лицом. Брови нахмурены, на лице выражение явного удивления.

— Советник… вы все еще здесь?

— Вы же не отпустили меня, Ваше Величество, — смущенно ответил Лион.

— Не думал, что в этом есть необходимость. Я отдал вам приказ… или… — его голос изменился, слова рассекали воздух, будто взмахи клинка, — вы подумали, будто я стану просить вас, а вы — решать, исполнять мою просьбу, или нет?

— Нет, Ваше Величество, я просто…

— Я уже дал вам задание. Вам следовало просто поклониться и сказать:

«Будет тотчас исполнено, Ваше Величество!», после чего повернуться и уйти.

Очевидно, вы этого не поняли. Ну что ж… попробуем еще раз. Я отдам вам приказ. Вы ответите так, как положено. И, если вы этого не сделаете…. мне придется казнить вас в течение часа. — Он улыбнулся и развел руки, будто приветствуя старого друга. — Все законно, не так ли?

Лион побледнел, сдавленно вздохнул. Дурла смущенно переводил взгляд с.

Лондо на Лиона и обратно.

— Советник, у меня есть небольшое задание для ваших Первых Кандидатов, — произнес Лондо, не дожидаясь ответа Лиона. — Сенна находится где-то там, в городе. Я хочу, чтобы вы ее разыскали, и сообщили мне, где она. Все остальное предоставьте мне.

— Д-да, Ваше Величество.

Убийственный взгляд Лондо был ему ответом.

— Вы должны были сказать: «Будет тотчас исполнено, Ваше Величество!»

Лион так резко выпрямился, что его позвоночник хрустнул.

Затем Лондо грустно улыбнулся и произнес:

— Ладно, сойдет и так. Приступайте же, ну?

Советник Лион выбежал из комнаты, и Лондо, повернувшись к Дурле, смерил его взглядом. Глаза Лондо, казалось, были подернуты дымкой.