Виталий Пищенко - Миров двух между... Страница 4

Рост Линекера позволял ему без труда дотянуться до пульта управления, если бы бот оставался на прежней высоте, и я воспринял его совет, как некоторое ко мне снисхождение. Этого я терпеть не могу, поэтому с изяществом носорога перевалился через бортик и оказался на земле.

Приземлился я довольно удачно, если не считать легкого прикосновения ладонями к траве, и даже успел подумать о том, как бы мне распрямиться с полным сохранением достоинства, но в это мгновение встретился глазами со взглядом лося – мертвого лося – и застыл все в той же неуклюжей позе.

Карие, с голубоватыми белками глаза лося были влажны и печальны. Такие глаза я встречал только у людей, и то лишь несколько раз за всю жизнь, когда из Дальнего космоса не возвращались корабли… Могучее красивое тело лося было безжалостно изорвано.

– Кто это его? – выдохнул я.

– Волки.

Голос Линекера прозвучал неожиданно сухо. Я распрямился, непонимающе посмотрел на него. Лицо егеря было задумчивым и серьезным.

5. Джеральд Линекер

Сначала я приблизился к лосю. В том, что он стал жертвой волков, сомнений не возникало, слишком характерен почерк этих хищников. Но это-то и было непонятно. Убитый лось был великолепным, полным сил самцом.

Нападать на такое животное волки рискуют нечасто, разве что зимой, когда хищники сбиваются в стаи, а голод сводит их с ума. Но в июне… Да и, судя по всему, у туши кормилась только пара волков. Правда, съели много, очень много… Но я хорошо знаю пару, в охотничий участок которых входит эта поляна. У них в этом году всего три щенка… Кроме того, не верится, чтобы решились они атаковать лося. Возраст у моих волков не тот, силы уже не те… Значит, что же получается? Пришлые? Откуда они? Почему вторглись на чужой охотничий участок? И почему хозяева не дали им острастки? И тут я обратил внимание на поведение Боя. Собака, глухо рыча, прижималась ко мне.

Это было невероятно. Только раз мне доводилось увидать испугавшегося Боя.

Три года назад, в Африке, когда из зарослей тростника на нас вывалился разъяренный гиппопотам. Но тогда Бой был совсем молодым, почти щенком… А теперь… Чтобы Бой испугался волка?! Я притянул собаку к себе, успокаивающе потрепал по загривку. Ничего, сейчас он придет в себя.

Посмотрел на бот. Учитель молча стоял рядом с ним. Это мне понравилось, терпеть не могу, когда пристают с нелепыми вопросами. Однако пора браться за дело. Бой, кажется, готов к работе. Ищи, собачка, ищи. Мне очень нужны следы… Хотя бы один след…

И Бой нашел этот след. Недалеко от поляны струился прозрачный ручей.

Кончив пиршество, волки спускались к нему, чтобы напиться. На влажном песке след был виден очень четко. Но что это была за лапа!

Самые крупные на Земле и на Терре волки водятся на северо-западе Америки. Не уступают им в размерах и восточноевропейские. Но даже у них средний размер лапы редко превышает пятнадцать сантиметров. Максимум восемнадцать. Отпечаток, который был передо мной, наверняка превышал два дециметра. О таких огромных волках слышать мне не доводилось. У меня в заповеднике таких, во всяком случае, не было. Наверняка. Да и чтобы соседи не заметили этаких гигантов, что-то не верится. Откуда же они пришли? Это нужно было узнать.

Я вернулся на поляну и спросил учителя, умеет ли он водить бот? Геров утвердительно кивнул. Я сунул пистолет в кобуру, вытащил из бота карабин и снова пустил Боя по следу. Геров медленно вел бот шагах в двадцати позади меня. Честно говоря, я был уверен, что догнать волков не удастся. Этот зверь редко охотится поблизости от своего логова. Особенно если в логове волчата. А волчата у них обязательно есть – время такое. Лося, судя по всему, они свалили еще ночью. С поляны ушли с рассветом. А теперь уже три часа. Значит, они успели уйти далеко. Вдобавок ветер дует от нас к ним…

Три часа… Черт, Старадымов наверняка приехал. Но и возвращаться нельзя. Хотя бы предположительно нужно определить, куда они ушли…

Меня спасли годами отработанная реакция охотника да отчаянный бросок Боя. Уловив краем глаза какое-то движение слева, я успел повернуться и всадить парализующую иглу в грудь огромному серому зверю, бросившемуся на меня. В то же мгновение Бой молча сшибся с волчицей, которая нападала, также не издав ни звука, и теперь, хрипя от ярости, они катались по усыпанной прошлогодними сосновыми иглами земле. Изловчившись, я прижал ствол карабина к серому боку волчицы и спустил курок. Потом с трудом оттащил разъяренного Боя от поверженного врага. Собака не пострадала, зато на шее волчицы была солидная рана.

Успокоив Боя, я благодарно потрепал его рукой – что ни говори, он сегодня спас меня от серьезных неприятностей. Потом осмотрел волков. В жизни не доводилось мне видеть таких великанов. Да еще эта непонятная свирепость. Ведь они легко могли уйти от нас… Нет, предпочли напасть на человека. Может, бешеные? Чушь… На Терре бешенство не наблюдалось лет двадцать. Бешеный зверь всегда одинок, да и внешних признаков заболевания нет. Однако лучше перестраховаться.

Я подошел к боту, достал ампулы с сывороткой. Одну ввел себе, вторую прижал к шее Боя, третью протянул учителю. Ни слова не говоря, он сделал себе инъекцию. Определенно, он нравился мне больше и больше. Но нужно было закончить с волками. Быстро стянув лапы и челюсти зверей капроновыми вязками, я обработал рану волчицы, потом попросил учителя помочь мне погрузить волков в бот. Один я бы не справился: самец весил наверняка больше центнера, да и волчица немногим ему уступала. Страшно предположить, что они могли натворить в заповеднике…

Пока мы грузили волков, я замечал все новые и новые несуразности.

Непохоже было, что у волчицы есть щенята. Скорее, она только собиралась стать матерью. И это в июне? Смутил меня и цвет шерсти хищников. Она была дымчато-серой, без охряно-рыжих тонов, свойственных летнему наряду волков.

Непонятно…

Но решение этих вопросов я решил отложить на завтра. Действие парализатора скоро кончится, и лучше к тому времени запереть волков в надежную клетку. Кроме того, дело к вечеру, а выслеживать волка в тайге ночью может только безумец. Среди моих многочисленных предков свихнувшихся не было, а становиться первым сумасшедшим в роду мне что-то не хотелось.

6. Юрий Старадымов

Ослепительно прозрачная гладь воды проносится под ботом. Тени от него нет. Бот спецназначения – невидимый в видимом спектре, не улавливаемый для локации, бесшумный и прикрытый силовым полем. И хотя мне еще ни разу за год работы не приходилось использовать многие из его возможностей (разве что включать силовое поле для защиты от слишком уж распоясавшихся комаров), обилие их внушает чувство спокойствия и самоуважения. А такие боты требует Инструкция… поскольку на Терру, хотя она и рукотворная копия Земли, распространяется правовой статус ИНОЙ планеты.

Выбравшись из бота, на секунду замираю рядом с ним. К плотному, состоящему из моря запахов воздуху нужно привыкнуть, так сказать, пройти период адаптации. Адаптируюсь и шагаю по тропинке к воротам кордона.

– Привет, – улыбается Инга.

– Привет, – говорю я.

Мне нравится эта женщина. Она всегда в движении, всегда всем довольна. Мужем, бытом, работой. Сейчас она искрится от гостеприимства.

– Хочешь есть?

– Жутко, – отвечаю я, делая зверскую физиономию.

Она проворно убегает, на кухне что-то звенит и брякает, потом доносится умопомрачительный запах печеного мяса…

– Юра! Иди.

На столе красуется блюдо с чем-то невозможно аппетитным. Лицо Инги светится довольством, как у всякой женщины, кормящей голодного мужчину.

– Это из чего? – обнюхивая блюдо, интересуюсь я.

– Из кабарги. Джерри отстрелял несколько самцов, а то их стало слишком много. Ешь.

– А где супруг? – спрашиваю я, ощущая на языке терпкий привкус неизвестных таежных специй.

– Они в тайге.

Удивленно приподнимаю брови:

– Они?

Инга смеется:

– Вот что значит сваливаться как снег на голову! Ничего не знаешь! У нас же сынуля приехал, у него трудовой цикл. Работает со мной, вместе занимаемся омулем. А сегодня прилетел его учитель. Джерри не может, чтобы не похвастаться своим хозяйством, вот они и отправились в тайгу. На Горячие ключи повел.

Туристский бот, программа передвижения которого устанавливается в диспетчерской, я заметил. Знал и о том, что для учителей делают исключение и дают им пропуск в заповедные зоны, но не надеялся встретить одного из этих людей здесь, на кордоне. К ним я всегда, еще с нулевого цикла, относился с уважением. Как правило, это были люди с очень интересным прошлым, заслужившие прожитыми годами право передавать свой жизненный опыт и опыт всего человечества подрастающему поколению.

– Кто он?

– Богомил Геров.

– Нуль-пространственник? – обрадовался я.

– Нет, он филолог, – покачала головой Инга, потом почему-то покраснела и призналась, что у нее эксперимент и ей необходимо в озеро.